Сними обувь твою
Шрифт:
– Теперь, когда установилась теплая погода, – сказал семейный врач, перемена обстановки и морской воздух, я думаю принесли бы миссис Телфорд большую пользу.
Для Генри морской воздух означал Брайтхелмстон. Сияя, он отправился с этим предложением к жене.
– Доктор Джеймс понимает свое дело. Знаешь что: мы остановимся в том же отеле и закончим медовый месяц, который нам пришлось тогда прервать.
Чудесная мысль! Морской воздух – это лучшее лекарство.
Беатриса, испытывая только тень давнего отвращения, пробормотала, что ей никуда не хочется ехать. Уолтер, сидевший подле
– Послушай, родная, – настаивал Генри, – доктор Джеймс советует тебе сделать усилие.
Она устало улыбнулась. Стоит ли беспокоиться и делать усилия? Ради чего? Генри продолжал превозносить прелести Брайтхелмстона.
– Да, – согласилась она, – морской воздух – это хорошо… Если бы только можно было дышать им вдали от людей и шума… Поезжай один, Генри, мне не нужно ничего, кроме покоя.
– Би. – сказал Уолтер, – а почему бы тебе не поехать погостить у меня в Корнуэлле? Ты найдешь там полный покои. Фанни приедет только в августе, а если воздух Каргвизиана тебе не поможет, то, значит, не поможет и никакой другой.
Да, ему удалось заинтересовать ее.
– Мой дорогой Уолтер! – запротестовал Генри. – Что за нелепый план тащить больную в такую даль…
– Это не такое уж трудное путешествие. Она может ехать не спеша.
– Ну, хорошо, ты привезешь ее туда, и что она там найдет? Лачугу в голой пустыне?
– Летом она не такая уж голая. Генри. Она одета в зеленый, золотой и пурпурный наряд, в ней жужжат пчелы, поют птицы. А Маунтстюарты построили для своей бабушки совсем не лачугу. Это очень удобный домик; меньше вашего, конечно, но ничуть не хуже.
– Но кто будет ухаживать за ней? Твой сумасшедший уэльсец?
– Она может привезти Эллен. У нас есть свободная комната. А Повис замечательный слуга, Ей будет очень удобно. У каменоломен, всего в семи милях от нас, живет очень хороший врач.
– То есть как это? – удивился Генри. – Как он умудряется не умереть с голоду в этой трижды забытой богом глуши? Я думал, что у вас там есть в лучшем случае знахарка.
– Сначала и я так думал. Но леди Маунтстюарт, которой принадлежит по крайней мере девять десятых всей округи, очень заботится о своем здоровье.
Кроме того. она весьма практична, если не сказать – скуповата, и считает, что выгоднее держать хорошего врача поблизости от своего поместья, чем каждый раз привозить его из Лондона. Доктор Томас – местный уроженец, имеет небольшое состояние и страстно любит охоту. Несколько выводков дичи и дом, который все равно пустовал, старухе ничего не стоят, а он взамен голосует за ее кандидатов и лечит ее служащих, живущих в поместье. О здоровье рабочих каменоломен и рыбаков, которые платят ей аренду, она не позаботилась, так что, заболев, они умирают без всякой помощи, если только Томас не лечит их из жалости. Все это обычная беда больших поместий, в которых не живут владельцы.
– Ну, если он действительно хороший врач, это, разумеется, меняет дело.
– Конечно. Вопрос только в том, нравится ли Би мое предложение.
Она подняла на него глаза.
– Мне кажется, что только это может принести мне какую-то пользу. Если бы я могла остаться совсем одна… у моря… Да, я согласна.
– Любимая,
– А я буду молчать, – сказал Уолтер. – Мы поставим твою кушетку у большого окна, которое выходит на море, и, если тебе захочется тишины, будем на цыпочках приносить тебе поднос с едой и на цыпочках уходить, держа рот на замке. И ты за весь день не услышишь ничего, кроме шума волн и пенья птиц.
Генри покачал головой. Он не мог понять, как можно предпочитать уединение обществу тех, кто тебя любит.
– Не отговаривайте ее, – посоветовал ему Уолтер, когда они остались одни. – Это первое желание, которое она высказала. Не важно, чего она хочет, – важно, что она наконец чего-то захотела. Как бы то ни было, попробуем на месяц, а там видно будет.
Он немедленно уехал в Корнуэлл и через десять дней написал, что все готово к приему больной и ее горничной. Кучер сможет жить на ближайшей ферме и каждый день приходить за распоряжениями.
Генри, очень расстроенный, но покорившийся, не отходил от жены и бесконечными советами и предостережениями мешал ей укладываться. Но хлопотливые сборы были наконец закончены, и карета тронулась.
– Не разговаривайте со мной, Эллен, – сказала Беатриса. – У меня очень болит голова.
В Каргвизиан она приехала совсем измученная и несколько дней отдыхала; она почти все время молчала, но, судя по всему, была довольна. Затем к ней мало-помалу начали возвращаться силы. Но ей, видимо, по-прежнему хотелось быть одной, и Уолтер, чтобы не докучать ей, почти все время работал в своем кабинете – бывшем каретнике вдовствующей леди Маунтстюарт. Теперь это была библиотека, обставленная с монашеской простотой и соединявшаяся с домом крытой галереей. Когда приезжала Фанни, дверь галереи запиралась на замок.
Беатриса скоро начала гулять – сначала около дома, а потом и по ровной дорожке на вершине утеса. Ее брат часто видел из своего окна, как она следит за танцем голубых мотыльков над армерией и горицветом у края обрыва. А иногда она ложилась на вереск, закрывала глаза и слушала хриплые крики чаек, перебивавшие восторженные дисканты жаворонков и нескончаемую басовую ноту прибоя.
Через три недели после своего приезда она вошла в кабинет Уолтера.
– Дай мне что-нибудь почитать.
На следующий день у залитого солнцем окна было поставлено удобное кресло, и Беатриса все чаще стала заходить к Уолтеру, чтобы посидеть около него с книгой, пока он работал. Он никогда не заговаривал с ней первым.
– Это твоя книга о камнях друидов? – спросила она однажды. – Та, над которой ты работал в прошлом году?
– Последние четыре года; и мне нужно еще два или три, чтобы окончить ее.
– Ты не прочтешь мне из нее что-нибудь?
У Уолтера перехватило дыхание. В этот вечер он написал Генри, что они поступили правильно, – он в этом окончательно убедился. "Она возвращается к жизни. Бывают минуты, когда она кажется совсем прежней.
Генри немедленно написал Беатрисе, спрашивая, когда она думает вернуться домой. Она показала письмо брату.