Сногсшибательная Мэри
Шрифт:
Джимми кладет трубку.
Кажется, будто все вновь происходит с кем-то другим. Я осознаю, что стою подвыпившая посреди кухни и, вполне вероятно…
Ношу в себе ребенка Джимми Фалькони.
И тут входит Бриджит с Фрэнки на руках.
— Все в порядке?
— Бриджит, — говорю я, положив руку на мордочку гагары на календаре. — Нам нужен тест на беременность. Прямо сейчас.
И впервые за все время, что я ее знаю, у Бриджит отвисает челюсть, и она не произносит ни единого слова.
***
Мгновение
— Ты в состоянии вести машину? — я спрашиваю Бриджит, потому что это совершенно точно не так. А еще я так злюсь на себя. Как я могла не понять? Что будет с ребенком после всего этого вина, всего этого портвейна? А отвертка?
Малыш. О Боже, ребенок.
Наш ребенок.
Его ребенок. Внутри меня.
Мое сердце начинает биться быстрее, и я понимаю, что не боюсь. Я не волнуюсь. Я просто на седьмом небе от счастья. Счастлива настолько, что едва ли могу говорить. В панике и оцепенении, но совершенно и бесконечно влюблена во всё, что происходит. Это словно растопило мое заледеневшее сердце.
— Да, блин. Я пью с тех пор, как мне исполнился 21 год. Я в порядке. Так что пристегнись, красавица. Пора проверить, подвел ли тебя «НоваРинг» или нет.
Мы едем по длинной извилистой подъездной дорожке от дома ее родителей и направляемся к ближайшему супермаркету.
— И что ты будешь делать, если беременна? — спрашивает Бриджит и смотрит на мой живот, отчего почти инстинктивно моя рука тянется к нему.
— Я…
— Не важно! — она глушит мотор. — Нет смысла беспокоиться об этом, пока мы не узнаем наверняка.
Свет внутри супермаркет потрясающе яркий, и от этого у меня режет мои опухшие глаза.
Бриджит врывается первой, держа мою руку в своей. Парень за стойкой подскакивает, когда мы проходим через раздвижные двери, и, фыркнув, просыпается.
— Добрый вечер! — он говорит.
Бриджит полностью берет ситуацию под свой контроль, обхватывает меня за плечи и тащит по проходу к отсеку с товарами для оказания первой помощи. Там, внизу, лежит тест на беременность фирмы First Response, хвастающийся тем, что это ЕДИНСТВЕННЫЙ БРЕНД, КОТОРЫЙ МОЖЕТ ПОКАЗАТЬ РЕЗУЛЬТАТ НА ШЕСТЬ ДНЕЙ РАНЬШЕ!
— Раньше, чем что? — спрашиваю я, вглядываясь в него и пытаясь прочитать подозрительно мелкий шрифт в углу.
— Ничто! К тебе это не относится.
Бриджит хватает тест, открывает коробку, вытаскивает один из завернутых в пластик тестов и кладет мне в руку вместе с аккуратно сложенным листом инструкций, напечатанным на тонкой бумаге.
—
— Ты что, хочешь, чтобы в этот момент моя мама нависла над тобой, спрашивая, не хочешь ли ты еще глинтвейна? Давай! — говорит Бриджит и толкает меня в уборную, а сама идет к стойке, чтобы расплатиться.
Маленькая туалетная комната слишком светлая и пахнет, в основном, освежителем воздуха с ароматом яблока и корицы. Мои руки так сильно трясутся, что мне приходится использовать зубы, чтобы вскрыть упаковку. Я стягиваю леггинсы и нижнее белье, пытаясь прочитать инструкцию. Сначала я пытаюсь читать её по-испански — в течение смущающе долгого времени — прежде чем понимаю, что это далеко не английский, и переворачиваю лист. Я кладу инструкцию на ногу и спускаюсь вниз, шаг за шагом, двигая пальцем вдоль каждой строчки.
Я писаю, подставляя конец палочки под струю, отсчитываю пять секунд и заканчиваю. Затем держу полочку вниз и надеваю колпачок точно так, как говориться в инструкции.
А теперь я готовлюсь ждать три минуты.
Три минуты.
Я достаю из сумочки телефон и смотрю на часы. 10:51 вечера.
Часть меня знает, что я должна позвонить Джимми. Мне нужно ему позвонить. Он должен знать. Но какая-то часть меня все еще настолько ошеломлена, что я даже не знаю, о чем думать, или что делать, или где я вообще нахожусь.
Но я знаю одно: я так счастлива, так воодушевлена, так взволнована, что мне приходится сморгнуть новую волну слез.
Мой телефон показывает 10:52 вечера. Не вставая с унитаза, я бросаю взгляд на тест, но пока ничего не происходит, поэтому я закрываю глаза. И жду. Я думаю о Джимми, лежащем на кушетке с Энни, об этой милой маленькой девочке, у которой был худший и лучший день в ее жизни, хотя она и не знает об этом. Потому что ей повезло, невероятно повезло, что она оказалась с Джимми. Он добр, заботлив и никогда больше не допустит, чтобы с ней случилось что-то плохое. Или со мной.
Или с нашим ребёнком.
У меня перед глазами начинаю мелькать картинки, словно я листаю флипбук1. Каждое мгновение, каждое свидание, рука Джимми в моей. Он стоит рядом со мной в приемной; он, говорящий на половину родильного зала, одетый в медицинскую шапочку.
Я снова открываю глаза. Все еще 10:52. Я хватаю несколько листов туалетной бумаги из большого промышленного дозатора, и время перескакивает на 10:53.
Но потом, когда я протягиваю руку между ног, чтобы вытереться, мое сердце останавливается. Я чувствую очень знакомое ощущение и смотрю на бумагу.