Сногсшибательная Мэри

Ренделл Никола

— Ты меня слышишь? — шепчу я. — Джимми. Ты меня слышишь?

Его губы растягиваются в красивой, чисто американской улыбке.

— Не извиняйся, — хрипло говорит он, открывая один глаз.

— О, Боже мой! Джимми, — выдыхаю я, ища другие признаки движения. Я отвожу взгляд от его лица и смотрю на его пальцы ног. Они начинают двигаться, его ноги двигаются, он их вытягивает. Он вплетает свои пальцы в мои и кладет другую руку на мою ладонь.

— Ты беременна?

Я качаю головой, глядя на него и не в силах вымолвить ни слова. Я так счастлива, что даже не могу пошевелиться. Но каким-то образом,

за всхлипами и вздохами, мне удается сказать:

— Но я хотела быть беременной.

Его большая грудь поднимается и опускается, а пульсометр слегка ускоряется.

— Черт. Я тоже, — Джимми улыбается еще шире и выпрямляется в постели. — Не сделаешь ли ты мне одолжение?

— Что угодно, только позову медсестру… — я тянусь к маленькому телефону, свисающему с кровати на усиленном проводе.

— Не сейчас. — Джимми сжимает мою руку и смотрит мне в глаза. Он протягивает руку и забирает с моей ноги коробочку с кольцом. Затем открывает её, демонстрируя самый красивый, самый великолепный, самый большой бриллиант, который я когда-либо видела в жизни.

Джимми достает кольцо из плюшевой бархатной подушки и держит между большим и указательным пальцами. Кольцо скользит вниз по моему безымянному пальцу, так, словно оно было изготовлено для меня. Это слишком щедро, слишком причудливо. Оно слишком совершенно.

— Прежде чем я тебя спрошу, ты должна перестать плакать, — в голосе Джимми слышится легкий смех.

Но я не могу. Радость, счастье и облегчение смешались внутри меня. Чистая, простая благодарность за него, и за этот момент, и за все, что нас ждет. Я давлю рыдания и прижимаю руку к своим губам.

— Это ты от счастья плачешь или от горя?

Каким-то образом мне удается выдавить из себя вымученное «от счастья».

— Тогда выходи за меня замуж, Мэри Монахэн. Позволь мне сделать тебя такой счастливой, что ты будешь плакать каждый день, отныне и навсегда.

_______________

Примечание:

1 — Кладдахское кольцо — традиционное ирландское кольцо, которое преподносится в знак дружбы, а также в качестве обручального кольца.

Глава 54

Джимми

Три месяца спустя…

Проходя через вращающуюся дверь Ратуши в Чикаго, я снимаю кольцо Суперкубка и протягиваю его Вальдесу.

— Не забыл их? — спрашивает Вальдес, беря мое кольцо и кладя его в карман, пока поправляет галстук.

Я похлопываю себя по карману пиджака, где под моей ладонью есть два маленьких кружочка, её кольцо крошечное по сравнению с моим. Розовое золото для неё, белое — для меня. Её кольцо прекрасно, моё — массивное. Но они были сделаны одним ювелиром, а наши инициалы и та цитата Руми — чуть изменённая — выгравирована внутри.

«Ты помогаешь мне раскрыться».

Единственная в своем роде пара обручальных колец.

— Весь набор.

Вальдес берет меня за плечи, расправляет лацканы пиджака и разглаживает воротник рубашки. Это тот же самый костюм, который был на мне в тот вечер, когда мы ужинали

в «Алинеэ». Записка, которую Мэри оставила у меня на пороге, сообщая, что встретится со мной, все еще у меня в кармане вместе с заключительным свидетельством штата Иллинойс об усыновлении Энни.

Пока Вальдес поправляет розу, приколотую к моему пиджаку, я поправляю его костюм. Наши глаза встречаются в старой знакомой манере, когда он смотрит на меня на поле перед «щелчком». Серьезно. Сосредоточенно. И напряжённо. Этот момент кажется таким же важным, как и последний щелчок последней игры, когда «Медведи», наконец, стали чемпионами мира.

— Ты готов? — спрашивает Вальдес.

И тут я вижу, что Мэри стоит на ступеньках. Слева от нее — Мэнни, который поведёт её, одетый в светло-голубой костюм, которым мог бы гордиться сам Элвис. Справа от нее полковник Кертис в полном обмундировании и с очень высокой и ровной прической. Перед ней Бриджит, поправляющая макияж Мэри. В одной руке Мэри держит букетик белых роз, а в другой руку Энни, которая смотрит на нее снизу-вверх и что-то говорит. Мэри улыбается, смеясь над чем-то, сказанным Энни. Она смотрит вниз и что-то говорит в ответ. Энни кивает так, что ее блестящие шелковистые волосы подпрыгивают вверх и вниз вдоль задней части платья. Мэнни присаживается на корточки и надевает на руку Энни крошечный корсаж — одинокую розовую розу величиной с кексик.

— Я готов, — говорю я, и тут Мэри замечает меня и одаривает своей широкой, идеальной, красивой, сногсшибательной улыбкой.

Улыбкой, которой она одарила меня, когда я очнулся в больнице. Улыбкой, которой она одарила меня с трибуны, когда конфетти падало с потолка Супердоума¹. Улыбкой, которую она дарит мне каждое утро, когда просыпается. Улыбкой, которую она подарила мне на ринге в тот день, когда моя жизнь изменилась навсегда одним махом.

Мэри поднимает палец, чтобы сказать «секундочку» и достает телефон из своей крошечной сумочки. Она выглядит так чертовски красиво, что у меня перехватывает дыхание. И то, как она ведет себя с Энни, похоже на сон.

Ее глаза встречаются с моими, когда она убирает телефон. Я иду через оживленный вестибюль к ней, Вальдес рядом со мной.

Но тут у меня в кармане вибрирует телефон.

Мэри снова улыбается и поднимает брови.

Там кое-что, что тебе нужно увидеть.

Я вынимаю его, открываю сообщение и вижу фотографию с тестом на беременность.

С двумя идеальными, красивыми полосками.

Не знаю, хватаюсь ли я за телефон или роняю его, потому что прежде, чем я успеваю подумать о чем-то, Мэри оказывается в моих объятиях.

— Ты что? — спрашиваю я в её волосы, в изгиб шеи.

— Да! — визжит она, когда я кружу её на ступеньках. — Я беременна.

— Всё в порядке? — спрашиваю я ее, задыхаясь и даже не пытаясь больше держать себя в руках, потому что я охренеть как рад.

Мэри смеется мне в щеку, а потом отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза. На ступеньках позади нее Энни тянется к нам, и я поднимаю ее на руки.

Глаза Мэри сверкают, отражая свет висящих люстр. Она переводит взгляд с меня на Энни и обратно.