Сногсшибательная Мэри
Шрифт:
Я отступаю назад. Делаю ложный замах. А затем даю волю долгому помолись-за-меня броску.
Святая Мария.
Полная благодати…
Мой принимающий подпрыгивает, его руки вытягиваются. Мяч приземляется между его ладонями, и когда он прижимает его к груди, его лицо окружает облако пара.
Мы сделали это. Твою мать.
А затем я уже в воздухе.
И все вокруг погружено во тьму. И тишину.
_________________________________
Примечания:
1Одесса —
2PEZ — конфеты, состоящие из механического дозатора– игрушки и собственно конфет-пастилок.
3Тюрьма в Аттике — тюрьма в штате Нью-Йорк категории супермаксимальной безопасности.
4Даун — Попытка. Нападение имеет 4 дауна, чтобы пронести мяч на 10 ярдов вперед и получить опять First Down (первый даун), то есть 4 новые попытки.
Глава 53
Мэри
Комбинация просто отличная, и «Медведи» завершили её таким великолепным пасом «Хейл Мэри», что даже у диктора перехватило дыхание. Я слежу за игрой так пристально, что мне даже щиплет глаза. И вот, наконец, я моргаю. Всего лишь раз. В этот момент Бриджит кричит так, словно ее ударили ножом. Я открываю глаза и вижу Джимми, лежащего на поле.
Неподвижного.
И команда «Медведей», и команда «Колтс» собираются вокруг него, внезапно объединенные чем-то ужасным, чем-то страшным, чем-то немыслимым, что случилось с моим Джимми Фалькони. На экране снова и снова повторяют удар в тошнотворно замедленной съемке. Джимми выпускает мяч, а справа от него один из «Колтс» бьёт его снизу так сильно, что ноги Джимми отрываются от земли, и он летит по воздуху, словно тряпичная кукла.
Дикторы устрашающе молчат, толпа притихла. На экране появляются замёрзшие, сбившиеся в кучу лица фанатов, закутанных в спортивные куртки, шарфы и шапки, все они выглядят испуганными. Затем камеру наводят на главного тренера «Колтс» с зажатой в кулак рукой, прижатой к носу. Глаза закрыты.
Он молится.
— Господи, Бриджит, пожалуйста, скажи мне, что это нормально… — говорю я, закрыв лицо руками и стоя на коленях на ковре перед телевизором. — Пожалуйста, скажи мне, что такое происходит постоянно…
Но Бриджит только шепчет себе под нос очень-очень тихо: «О Боже, о Боже, Боже», повторяя это снова и снова.
Бригады медиков выбегают с обеих сторон поля. Толпа игроков вокруг Джимми расступается. Шлемы снимаются. Вальдес, стоящий рядом с ним, опускается на одно колено и крестится.
Но Джимми по-прежнему
— С ним все будет в порядке, — говорит мне Бриджит. — Квотербеки всё время получают тяжелые удары.
Проходит минута, а может, и больше. Дикторы говорят мрачные вещи о статистике сотрясений мозга и травмах защитников в этом году. Но всё, о чем я могу думать, так только о том, что он не какой-то там номер, он не новый случай в ряду многих. Он — Джимми Фалькони. Мужчина, которого я люблю. И он не двигается.
Но когда люди, собравшиеся на поле, уступают дорогу не гольф-кару, а машине «скорой помощи», и медики перекладывают Джимми с ледяной земли на заднее сиденье, я понимаю, что Бриджит сказала неправду. Это не просто тяжелый удар. Это кошмар, о котором я и подумать не могла.
Я машинально натягиваю ботинки и хватаю куртку. Бриджит дрожит, свернувшись клубочком на диване и прижав колени к груди.
А диктор говорит:
— Спортивная семья NBC просто хочет сказать, что мы молимся за Джимми Фалькони и его близких. Мы будем держать вас в курсе событий…
Я хватаю ключи и бегу вниз по ступенькам, чтобы как можно быстрее добраться до Индианаполиса.
***
В приемной больницы Университета Индианы я нахожу Радовича, бродящего туда и обратно по коридору с опухшими глазами.
Я беру его за плечи.
— Где Джимми?
Он подносит руку ко рту и закрывает глаза. Я вижу, как к его губам подкрадывается рыдание.
— Пожалуйста, не говорите мне, что он умер, — произношу я, чувствуя себя такой потерянной. Разбитой и пустой.
Радович яростно трясет головой и указывает на коридор, все еще не произнеся ни слова. На посту медсестер я вижу девушку в фиолетовой униформе с планшетом.
— Я ищу Джеймса Фалькони.
Медсестра пристально смотрит на меня.
— Милая. Его ищешь ты и половина Америки.
— Нет, я серьезно, мне нужно его увидеть, — говорю я, хватая ее за руку.
Она прищуривается, и ее фальшивые ресницы трепещут.
— Ты член семьи?
Ненавижу врать. Но иногда просто необходимо немного притвориться.
— Я его невеста, — я срываю перчатку и показываю ей своё кладдахское кольцо1. — Мы ирландцы.
Медсестра явно слишком устала, чтобы спорить, или обратить внимание на кольцо, или спросить, почему оно на правой руке. Вместо этого она говорит:
— Хорошо, тогда иди за мной.
Она ведет меня по длинному коридору через сестринский пост. Я вижу на экранах рентгеновские снимки раздробленных костей. Магнитно-резонансную томографию. Откуда-то доносится звук работающего респиратора.
— Что с ним случилось? — спрашиваю я медсестру. Она смотрит на меня через плечо, и ее длинные темные косы со свистом падают на спину.
— Сотрясение мозга. Он без сознания.
— Он что, парализован? — говорю я, отступая в сторону, чтобы пропустить бригаду врачей, несущихся мимо с кем-то на каталке.