Снохождение
Шрифт:
— Как? Зачем? Почему? — бессмысленно метался старший надзорный форта, ярясь показать свою важность и свирепость. — Заключённый — не в камере?
— Мой дренгир, так сказали, что эта придёт его допрашивать… как её… эм…
— Правдовидица? — быстро сообразил надзорный. — С ней уже всё. Всё отменилось.
— А это кто? — вздумал спросить одногодок, тыкнув на Миланэ.
— Кто?! Что?! А ну вышел отсюда! Раз-два! Спрашивает он!
Стража вмиг не стало, а надзорный начал быстро ходить вперёд назад.
Амон не поднимал головы, лишь было заметно, как шевелится кончик хвоста.
— Важный какой. Спрашивать решил, — с победной улыбкой обратился он к Миланэ, поправляя пояс, и только теперь она очнулась.
Не оценив всех знаков его положения в здешнем обществе и вообще не обращая на него ни малейшего внимания, сестра-Ашаи присела на длинную лаву и протянула к своему льву ладони. Коснувшись, Миланэ молвила:
— Привет.
Услышав родной голос, Амон уставился на неё, как на видение, а потом вдруг быстро взял её за локоть, будто опасаясь, что Миланэ пропадёт. Она пыталась приободрить его, принести ему свой свет и тепло, показать, что ситуация трудная, но разрешимая, что всё будет ладно и сладно, и потом они будут вспоминать эти мгновения со смехом.
— Привет, — растерянно улыбнулся он, потом мотнул головой. — Что ты здесь делаешь?
— Пришла к тебе. Как ты? — спросила Миланэ, пригладив его руку.
— Так, ничего.
Этот момент оба представляли совсем по-иному. Но получились лишь банальности — рядом чужие глаза.
— Мои предки, Амон, но как ты сюда… как ты…
Надзорный опёрся о стенку и начал качаться, с превеликим интересом навострив уши.
Её лев вздохнув, взъерошил гриву.
— Всё оказалось не так-то просто, да, — молвил Амон с полуулыбкой, косясь на надзорного и давая знать Миланэ, что откровенного разговора никак не выйдет; но она и так это понимала, и мучилась от этого понимания. — Ты-то здесь зачем? Как твои дела?
— Хорошо. Я узнала о тебе в Сидне. Ко мне приезжали… эти… я пришла к тебе.
Амон закрыл глаза. Он так пытался её защитить. Плохо пытался, неудачно; из него всё достали без особых хлопот. Стыд, позор. Теперь она здесь; и — несомненно — у неё тоже огромные неприятности.
— Зачем, зачем, лучше держись в сторонке! Прости, что впутал, — быстро начал говорить Амон, стараясь отбросить её подальше от этого обрыва.
— Брось, — сжала она его руку. — Я тебя вытащу отсюда!
Последние слова прозвучали отчаянно, запредельно, как глухой, далёкий зов.
— Миланэ, мне сказали, что ты больше не придёшь. А это правда, что ты… — говорил Амон, и дальше косясь на надзорного, и уже совершенно не понимая, как ему валять дурака и как общаться в его обществе. Вдруг он сильно стукнул ладонью по столу и грязно ругнулся от отчаяния, ибо столько всего надо сказать, но нельзя.
— Ты что, потрох, себе позволяешь в присутствии… — зашевелился тот.
Вдруг снова скрипнула дверь и все, утихнув, обратили взоры к выходу из этого неприютного помещения.
Вошёл тот самый молчун, что привёл сюда Миланэ от Вестающей; он спокойно окинул всех взглядом, потом буднично подошёл к Миланэ, сел возле неё и начал как ни в чём не бывало, будто здесь никого не было, говорить:
— Прошу посмотреть, сиятельная — поставил перед нею бумагу, — здесь записаны достоверные показания благородной, данные ранее. Показания эти проверены и одобрены высшими инстанциями. За сим с благородной снимаются всякие подозрения, беспокоить этим делом больше не будут. Сейчас, после очной ставки, когда благородная Ваалу-Миланэ посмотрела в глаза обидчику и узнала его, прошу подписать их. И на этом дело завершено.
«Обидчик?.. Показания? Какие ещё показания?.. О чем он говорит?», — нахмурилась Миланэ в непонимании.
Тот, заметив, что Ашаи-Китрах оказалась не очень сметливой, прикрыв глаза, глубоко кивнул, мол, всё хорошо, так и надо.
— Надо подписать и всё. Это то, для чего мы пришли. Высшие инстанции одобрили, — добавил.
Смерив его взглядом и хлёстко расправив бумагу, Миланэ начала читать.
Изложение по сути,
составленное
с. Ваалу-Миланэ-Белсаррой из рода Нарзаи,
воспитанницей Сидны,
Ашаи рода сенатора Тансаррра из рода Сайстиллари,
верной Сунги,
по делу о краже книги с названием «Снохождение»,
вероборческой и мерзкой по природе,
из Имперской библиотеки Марны
5-го дня 4-й Луны Всхода 810 года Э. И. я, Ваалу-Миланэ-Белсарра, ещё будучи Сидны дисципларой, выполняя поручение Админы, посетила Имперскую библиотеку Марны для размещения комментариев в Особом зале, о чём имеются записи в самой библиотеке. В числе книг, к которым прилагались новые комментарии, была и «Снохождение» Малиэль из рода Млиссари. Под неусыпным призрением служителей я исполнила порученное, и это было исполнено точно и беспрекословно, у служителей библиотеки ко мне упрёков не оказалось. За сим всё моё отношение к данной книге можно считать завершённым.
5-го дня 1-й Луны Огня 810 года Э. И. в мой дом, находящийся на улице Славы Востока в Марне, постучался лев, доселе мне незнакомый, с просьбой о свершении мною служения. Как Ашаи-Китрах, я не смею отказывать Сунгам в служениях, посему приняла его. Лев, представившись вымышленным именем, попросил взять на хранение вещь размером с книгу, завернутую в несколько слоев чёрной ткани. Согласно традиций служения, я согласилась, определив сумму в пятьдесят империалов за год хранения, и поинтересовалась, что мне определено хранить. Лев ответил, что там — драгоценности его матери. Выдав ему расписку, свой образчик которой я ранее предоставила уважаемым сотрудникам Регулата Закона и Порядка, приняла это на хранение.
Отправляясь в Сидну для прохождения Приятия, я взяла хранимую вещь с собой, опасаясь за её целостность в своём марнском доме. Как выяснилось далее, когда ко мне в Сидну прибыли уважаемые сотрудники Регулата Закона и Порядка, в чёрной ткани находилась вовсе не шкатулка с драгоценностями, а вероборческая книга «Снохождение». Это вызвало моё недоумение, а потом — глубочайшее возмущение. Более того, задержанный проходимец, оказавшийся Амоном из рода Велари, пытался опорочить моё честное имя, утверждая, будто бы я перекупила это несносное для любой честной Ашаи-Китрах творение, а не приняла его на хранение, что является извращённой ложью.