Снова и снова
Шрифт:
– Тем не менее я посрамил бы своё звание бизнесмена, если бы попусту потратил своё и ваше время на встречу с вами. Понимаете, к нам крайне редко приходят писатели из высшего света. А ведь вы могли бы поведать миру много нового и интересного.
– Вот видишь, дорогая! – подхватил Саймон. – У мистера Ботвика есть свои интересы. И кто, как не он, лучше всех разбирается во всём, что имеет отношение к литературе?
– Спасибо вам от всей души! – От избытка чувств у Кэролайн перехватило дыхание. – Конечно, я сделаю все что могу!
– В данный момент рукопись находится в Йоркшире,
– И она, конечно, ещё не готова! – поспешно добавила Кэролайн.
– Леди Харгрейв, как только она будет готова, я с большим удовольствием её прочту.
И всё остальное время его визита Кэролайн парила словно в облаках.
Гость обменялся несколькими краткими фразами с Саймоном, пока хозяин провожал его до двери. И то ли его светлость мог читать мысли других людей, то ли завистливые взгляды мистера Ботвика были слишком откровенны, но Саймон сказал на прощание:
– Позвольте мне прислать к вам своего портного. Вы не пожалеете. А я буду рад оказать вам эту услугу.
Издатель начал было отнекиваться, но герцог был так непреклонен в своём великодушном порыве, что он в конце концов сдался и покинул Харгрейв-Хаус совершенно очарованный.
Харгрейв всем сердцем любит свою молодую жену. Мистер Ботвик пришёл к этому выводу, пока стоял на крыльце в ожидании экипажа и восстанавливал в памяти подробности своей встречи. Подкатила герцогская карета, в которой его обещали доставить домой, и расторопный лакей распахнул дверцу и опустил подножку.
Любопытно, что сам герцог Харгрейв вряд ли осознает свою любовь.
Возможно, он слишком долго блуждал тёмными путями порока, чтобы узнать чувство, достойное настоящего джентльмена.
Репутация, сложившаяся у Саймона в высшем свете, заставила многих не поверить своим ушам, когда наконец-то к исходу недели молодая чета объявила, что готова принимать визиты. Шок, испытанный многими гостями при виде Саймона, смирно сидевшего в гостиной возле своей супруги, можно было сравнить лишь с потрясением, вызванным новостью о его женитьбе.
Причину скорой женитьбы ещё можно было понять. Мужчинам, если уж на то пошло, часто приходится жениться на скомпрометированной любовнице, чтобы замять скандал. Но герцог Харгрейв, чинно присутствующий на вечернем чаепитии, – это уже было сродни чуду. Не то чтобы его перевоплощение зашло настолько далеко, что он пристрастился к чаю: конечно, ему подавали бренди, но достаточно было и того, что он просто сидит за столом.
То, что он остановил свой выбор на Кэролайн Морроу, также стало поводом для бесконечных сплетен. Разве она не была уже замужем? Впрочем, никто не сомневался, что у герцога хватит денег, чтобы откупиться не от одного, а от целой дюжины мужей. Но пять лет не такой уж большой срок, и все подробности скандального разрыва этого брака снова стали предметом живейшего обсуждения. Все ещё помнили, как потрясла общество эта история.
Так где же он её откопал?
И куда пропал её первый муж?
И что самое главное: почему он на ней женился?
Никто даже в мыслях не держал, что Саймон мог жениться по любви. Его похождения давно стали притчей во языцех и обрастали
Стало быть, оставался лишь один приемлемый вывод: Саймон её обрюхатил.
Но если Кэролайн была замужем, то кто отец ребёнка?
Саймон был прав: все не только считали месяцы, загибая пальцы. Все затаили дыхание и ждали, когда же этот ребёнок появится на свет.
Саймон, конечно, был в курсе всех этих сплетен. Гор и прочие слуги были начеку, а в людских и на чёрных лестницах сплетни расползаются намного быстрее, чем в господских покоях. Но все они получили строгий приказ не упоминать об этом при леди Кэролайн, Не было никакого смысла беспокоить её понапрасну.
Особенно теперь, когда они едва успели достичь более или менее устойчивого согласия.
Им на руку сыграло и то, что после прибытия их в Лондон Саймон никуда не отлучался. Хотя чем дальше, тем чаще он задумывался над тем, долго ли ему удастся хранить этот заговор молчания.
Он даже ни разу не заговорил с ней о том, что хочет ребёнка.
У него были на то свои причины.
А Кэролайн, в свою очередь, не смела облечь в слова привязанность к мужчине, который вряд ли смог бы правильно оценить её чувства. Однако она ждала и надеялась. Они очень часто занимались любовью, и это только повышало их шансы на зачатие.
Их вынужденное затворничество в первые несколько дней, пока Кэролайн шили новые туалеты, превратилось в настоящий праздник любви, и под конец молодой герцогине достаточно было посмотреть на своего супруга, чтобы почувствовать новую вспышку желания.
Однако наступил вечер, когда в Харгрейв-Хаус явились первые визитёры и хозяевам волей-неволей пришлось сохранять хотя бы видимость равнодушия перед гостями. Можно было не сомневаться, что все эти люди будут сгорать от любопытства и пытаться выспросить подробности столь неожиданного союза всеми доступными способами, конечно, не нарушая приличий. Не говоря уже о том, что молодую чету будут весь вечер пожирать глазами в надежде высмотреть какие-то тайные причины их нашумевшего брака. О, это были настоящие счастливцы, и теперь весь остальной город будет ловить каждое их– слово, и то, что они увидят и услышат, станет предметом обсуждения во всех приличных домах на протяжении многих и многих недель.
Саймон во время приёма гостей столкнулся с чувствами, о которых не вспоминал с пятнадцати лет. Его бросало то в жар, то в холод от бесконечных сексуальных фантазий. Временами он вообще терял нить разговора, оглушённый страстью. Все, чего он хотел, это опрокинуть Каро на диван, задрать ей подол и… Он то и дело чертыхался про себя, поглядывая на часы. Когда наконец все эти назойливые люди оставят их в покое?
Кэролайн обмирала от страха при мысли о том, что её румянец, порождённый тайным возбуждением, слишком заметён. Саймон находился чересчур близко. Это было ошибкой – вместе устроиться на диване. Она давно поплыла от страсти, между ног так пекло, что трудно было сосредоточиться на разговоре. Она слегка отодвинулась, чтобы не соприкасаться коленями с Саймоном.