Сны инкуба

Гамильтон Лорел Кей

Он сдвинулся с меня, сполз на пол, и получилось, что я сижу на сиденье, а он на коленях передо мной. Почти как было в начале.

Он сдвинулся вниз, сел совсем на пол, прислонившись к дверце — а у противоположной все ещё сидел Грэхем.

— Я не сделал тебе больно? — спросил Реквием

— Пока нет, — ответила я, но уже спадал прилив эндорфинов, и начинало саднить. Вдруг оказалось, что как-то неудобно на кожаных сиденьях.

— Это я тебя исцарапала, — сказала я, — дура неуклюжая.

В конце концов я села так, чтобы опираться на одно бедро.

— Насчёт

дуры — я недостаточно хорошо тебя знаю, чтобы иметь своё мнение, но неуклюжая — это ложь. Сколько бы ни было у тебя качеств, неуклюжесть в этот список не войдёт.

— Спасибо за комплимент, хотя я вижу, как тебя отделала.

— Отчего ты просто не снял штаны и не трахнул её? — спросил Грэхем, и на лице его боль читалась явственнее, чем на любом из наших.

— Я ей сказал снять щиты, и она сняла. Она поверила мне, не понимая, на что способна моя сила.

— Ты сказал, что это — вожделение, — произнесла я голосом, куда ленивее обычного, почти что сонным.

— Да, но это не соблазн, которым владеют Ашер и Жан-Клод. А просто — вожделение.

— По ощущению — как несколько часов хорошей любовной прелюдии в один миг. И это было чудесно.

— Но чистая физиология, участвует только тело. Мой дар не может тронуть разума — только плоть.

— И что тут плохого? — спросил Грэхем.

— Если тело женщины отвечает моей силе, а разум — нет, это, на мой взгляд, немногим лучше изнасилования, а подобные вещи меня не привлекают. — Он вздохнул. — Анита не хотела со мной совокупляться, и ясно дала это понять. Она мне давала сегодня ночью кровь, но остаток ей надо было сохранить для себя. Я надеялся, что можно будет остановиться раньше, но ты продолжала требовать. Ardeur не успокоился, как я ожидал.

— Я это чувствовал, — сказал Грэхем. — Потрясающе было, как то, что ты мне сделала раньше, только сильнее. И ещё я чувствовал, что лишь коснись я тебя, стало бы ещё сильнее.

— Да, сильнее, — подтвердил Реквием.

— Что может быть сильнее оргазма?

Он посмотрел на меня, я на него, но никто из нас не смотрел на Грэхема.

— Я знал, блин, — сказал Грэхем. — Знал, на фиг.

— Я подчинился желанию Аниты. Мы не совокупились, мы спасли её слугу-вампира, и ardeur был утолён.

Я посмотрела на него, сидящего на полу. Он все ещё выглядел элегантно, но неряшливо, как потрёпанный повеса. Если бы он тогда расстегнул штаны и совершил соединение, я бы не сказала «нет», потому что, честно говоря, подумала бы, что только так можно спасти Дамиана. Может быть, я слишком американка, и для меня только совокупление означает секс. Но, какова бы ни была причина, Реквием повёл себя так, как мало кто из мужчин был бы способен. И тем заработал кучу очков в свою пользу. Будь у меня с собой золотая звезда, я бы приколола её ему на грудь.

За неимением таковой я сделала другое. Я поцеловала его в щеку и сказала:

— Спасибо.

Глава сорок третья

Грэхем припарковался во втором ряду

перед «Запретным плодом», нарушая правила, и сказал, что переставит машину потом. Я не возражала, из чего можно сделать вывод, как я себя чувствовала. Лучше, конечно, но я кучу энергии скормила Дамиану, и, видно, слишком мало себе оставила. Обретший новые возможности ardeur мне ещё изучать и изучать.

Реквием предложил мне руку, чтобы выйти из машины, и я её приняла. Все тело ломило и саднило в некоторых местах более чем заметно, а поскольку Реквием помог мне прийти в это состояние, справедливо, если он поможет мне выйти из джипа. Тем более что я не могла выпрыгнуть из машины, как обычно. На мне не было белья, и одной из величайших целей в жизни на сегодня у меня стало: больше не светить без необходимости.

Клей — новый блондин-вервольф — стоял у дверей, болтая с какими-то тремя женщинами. Какой-то мужик в пальто и шляпе проскользнул в клуб за его спиной — Клей не заметил. Слишком был занят разглядыванием груди рыжей.

Но нас заметил как раз вовремя, чтобы затолкнуть эту троицу в клуб раньше, чем мы подошли, и встал, взявшись правой рукой за запястье левой, будто всю ночь так простоял. Однако физиономия у него была — мальчишку поймали, когда он засунул лапу в банку с печеньем.

Реквием тоже шёл по ступеням как-то неловко, и это наводило на мысль, что вампир он там или нет, а потёртости могут быть и у него тоже. Когда мы поравнялись с Клеем, я остановилась, чтобы бросить на ходу:

— Смотри, Клей, если эти девки несовершеннолетние…

Для него это было неожиданно — то ли сама мысль на эту тему, то ли что я их заметила.

— Им больше двадцати одного.

— Ты проверил документы?

Он неловко поёжился:

— Ну, Марла сказала, что её подруга забыла права дома. А Марлу я знаю.

Я покачала головой:

— Я бы на твоём месте надеялась, что эту подругу там внутри поймают.

Опираясь на руку Реквиема, я миновала озадаченного вервольфа.

Был час ночи, но когда Реквием открыл дверь, гул множества голосов, веселящихся в тесном помещении, завихрился вокруг нас. Внутри было жарко, и не от отопления — из-за большого количества тел в малом объёме. Я не видела, есть ли ещё на сцене Натэниел, потому что мне перекрывала обзор шеренга охранников в чёрных рубашках.

Базз как раз вёл объяснения с той троицей.

— Без документа она сюда не войдёт.

— Но Клей нам сказал, что все будет нормально, — возразила рыжая, и я предположила, что это Марла и есть.

— Марла, — ответил ей Базз, — ты же знаешь правила? Исключений не делают даже для постоянных клиентов.

Человек, вошедший перед нами, стоял сейчас перед двумя охранниками таких размеров, каких я в жизни не видела. Один — светлый, как Клей, а другой — очень, очень тёмный, по-африкански тёмный. Оба выше шести футов, ширина плеч — больше моего роста. Рядом с ними Базз казался субтильным, и у меня мелькнула мысль: где это их носило, когда тут Примо мебель крушил?