Со мной не соскучишься
Шрифт:
С этой мыслью я шаровой молнией понеслась в свою комнату переодеваться. Быстрей, быстрей… Макияж я наносила небрежными широкими мазками, будто грунтовку на холст, принялась расчесывать волосы, но тут же бросила, оставив их в художественном беспорядке. Вообще-то возиться с волосами всегда было моим любимейшим занятием, но сегодня обстоятельства вынуждали изменить давнишней привычке. На сборы ушло не более пятнадцати минут, что для меня следовало считать абсолютным рекордом. Когда я выходила, Мальчик выглянул из кухни, пару раз шмыгнул носом и тут же скрылся.
На
Когда я услышала в трубке его безразличный хрипловатый голос, то испытала двойственное ощущение: с одной стороны, помочь мне в этой ситуации мог только он, с другой — как бы я хотела навсегда о нем забыть!
— Откуда ты звонишь? — сразу же спросил он.
Я его успокоила:
— Из автомата.
Короткая пауза, и снова раздраженный вопрос:
— Ты уверена, что тебя никто не слышит?
— Уверена, уверена.
— Ну что там у тебя, я же говорил, что в случае необходимости сам тебя найду.
Беседа в подобном духе здорово действовала мне на нервы.
— Ну, не знаю, когда ты меня найдешь, зато меня уже нашла Мона Лиза и ходит за мной по пятам. Сегодня с утра под окнами дефилировала…
Карен опять помолчал, а я тем временем представила, как он при этом пожевал толстыми, с синим отливом губами.
— Что нужно этой идиотке?
— Мы вчера с ней случайно встретились в ресторане, и мне пришлось дать ей денег, чтобы она не показала виду, что мы знакомы. Видимо, она как-то меня выследила… В общем, скорее всего собирается и дальше доить. Чем это может кончиться, ты представляешь?
— Ладно, с этим я разберусь. Скажи лучше, ты узнала что-нибудь новенькое?
— Ну… если только о фирме Рунова…
— Не надо имен, — оборвал меня Карен, — остальное при встрече…
Трубка в моих руках противно запикала.
Я вышла из кабинки телефона-автомата и рассеянно поплелась по улице. На душе было скверно, в голове сумбур. Хотела бы я разобраться, что, в конце концов, он хочет узнать. Как мне надоели эти поиски черной кошки в темной комнате. Главное, мое собственное расследование тоже ни на шаг не продвинулось. Скупая заметка в газете мало что объяснила, скорее поставила дополнительные вопросы. Посещение фирмы Рунова тоже не дало чего-нибудь экстраординарного. И все-таки ощущение близко витающей, прямо-таки рассеянной в зимнем воздухе тайны меня не покидало. Ощущение это было связано не только с ужасным поручением Карена — тайна как бы существовала сама по себе, а все остальное, похоже, к ней прилагалось в качестве принудительного ассортимента.
— Что же еще я могу предпринять? — бормотала я себе под нос, энергично жестикулируя, так что редкие прохожие шарахались от меня в стороны.
Идея, пришедшая мне на ум, показалась настолько простой и легко исполнимой, что я демонстративно стукнула себя ладонью по лбу, чем, вероятно, еще сильнее озадачила сограждан, спешащих по своим неотложным делам. Еще бы! Посреди улицы стоит какая-то идиотка, сама с собой разговаривает, бьет себя же по лбу и в довершение всего издает торжествующий клич, сравнимый разве что с воплем орангутанга в брачный период. Идите, идите себе мимо, безобидные обыватели, не мешайте мне думу думати.
Я знала, куда мне нужно идти, и поняла это с такой ясностью, что оставалось только недоумевать, почему столь простое решение не пришло мне в голову сразу. Мне только совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь за мной присматривал, а Карен уже наглядно продемонстрировал умение своих людей. Это уж точно были профессионалы высшей пробы, если они умудрились проследить за мной в парикмахерской. Странно только, как это они прокололись с Моной Лизой. Но что же все-таки предпринять?
Я вспомнила пару-тройку фильмов про шпионов. Кажется, во всех них присутствовала трафаретная сцена избавления от «хвоста»: мужественный и непременно красивый герой-разведчик долго петляет по городу, чтобы сбить преследователей со следа. На этом, собственно, мои познания в этой области и заканчивались. Ладно, могу я, в конце концов, попробовать?
Петляла я прямо-таки образцово-показательно: дважды меняла такси, потом проехала станцию на метро, на ходу запрыгнула в первый попавшийся автобус, который оказался экспрессом и завез меня чуть ли не на Окружную дорогу, в результате чего обратно в центр я полтора часа добиралась на перекладных, проклиная все на свете и уже позабыв о возможном наблюдении за мной. Тем не менее в центре я зашла в ГУМ, минут пятнадцать покружила там и только после этого двинулась к конечной точке своего маршрута, которой был Музей востоковедения. Да-да, именно в этот музей я и направлялась, чтобы продолжить свое расследование, ведь там, как рассказал мне Рунов, работала покойная Ольга.
Сначала меня ожидало небольшое разочарование. Оказалось, что музей и реставрационные мастерские находились отнюдь не под одной крышей, а в разных помещениях. Охранник у входа — в музее к тому же был выходной день — подробно рассказал, как добраться до мастерских, но я нашла их с трудом. Подходя наконец к маленькому обветшавшему флигельку, затерявшемуся в бесчисленных улочках и квартальчиках Замоскворечья, я посмотрела на часы и невольно присвистнула: весь поход занял у меня три с половиной часа! Не хватало только обнаружить на двери корявую надпись «Санитарный день» или «Закрыто на ремонт», как это часто бывает.
Слава Богу, на обшарпанной двери никаких объявлений не имелось, разве что выведено нецензурное словечко. Охраны при входе не было, а за столиком сидела древняя старушка в огромных очках с толстенными линзами, делающими ее похожей на спящую сову. Наверное, она и в самом деле дремала с полузакрытыми глазами, потому что никак не прореагировала на мое появление. Я хотела было прервать ее сладкую дрему, но передумала: от таких старух никогда не добьешься толку, самое большее, на что они способны, так это не пущать.