Шрифт:
Джек Ричи
Со статистикой не поспоришь
Перевод с английского Д. Павленко
– В конце концов, я гражданин этой страны и плачу налоги!
– прорычал я.
– Я требую, чтобы вы восстановили все в прежнем виде!
– Не волнуйтесь, мистер Уоррен, - с усмешкой кивнул сержант Литтлер.
– Восстановим. Независимо от того, найдем мы что-нибудь или нет.
Под словом "что-нибудь" он подразумевал труп моей жены, который полиция искала уже два часа.
– Тяжко вам придется!
– буркнул я.
– Вы только гляньте, во что вы превратили
Однако Литтлер, с комфортом расположившийся у меня на кухне, лишь снисходительно хмыкнул и сказал:
– Территория Соединенных Штатов составляет три миллиона двадцать шесть тысяч семьсот восемьдесят девять квадратных миль.
Судя по его тону, он заучил эту цифру наизусть как раз для подобных случаев.
– Считая Гавайи и Аляску?
– ядовито спросил я.
Сержант небрежно махнул рукой.
– Думаю, их можно исключить. Сюда входят горы и равнины, города и пустыни, реки с озерами... И тем не менее факт остается фактом - по статистике женоубийцы чаще всего прячут труп в непосредственной близости от своего дома.
Еще бы, подумал я. Самое надежное место. Закопай её, к примеру, в лесу, и на неё рано или поздно наверняка наткнется какой-нибудь бойскаут. Да, со статистикой не поспоришь.
– А каковы размеры вашего участка?
– с гадкой улыбочкой осведомился Литтлер.
– Шестьдесят на сто пятьдесят футов. Вы хоть понимаете, сколько мне пришлось вкалывать, чтобы в саду был нормальный перегной? Ваши люди срыли весь почвенный слой, и теперь повсюду глина!
– Мистер Уоррен, боюсь, что скоро у вас будет куда более серьезный повод для беспокойства, чем состояние вашего сада.
Я посмотрел в окно. Стараниями бригады рабочих под предводительством детектива Чилтона задний двор постепенно превращался в окопы.
Проследив за моим взглядом, Литтлер кивнул.
– Поверьте, мы ребята дотошные. Мы перекопаем весь ваш сад, возьмем на анализ пепел из камина...
– У нас масляный обогреватель, - перебил я.
– Послушайте, я не убивал свою жену и не имею ни малейшего представления, где она может быть.
– А как вы объясните её отсутствие?
– Никак. Собрала ночью вещички и поминай как звали. Вы заметили, что большая часть её одежды исчезла?
– Откуда мне знать, какой у неё был гардероб?
– Литтлер покосился на фото Эмили и едва заметно поморщился.
– Мистер Уоррен, только честно почему вы на ней женились?
– Естественно, по любви!
Если бы вы хоть раз видели мою жену, то сразу бы поняли, почему сержант мне не поверил.
– Насколько мне известно, она была застрахована на сто тысяч. В вашу пользу.
– Ну и что с того?
– Страховка, конечно, тоже сыграла свою роль, но от Эмили я избавился главным образом потому, что больше не мог выносить её бесконечное брюзжанье.
Впрочем, когда я делал ей предложение, то тоже, прямо скажем, не сгорал от страсти. Вы спросите, на кой черт я вообще в это ввязался? Сам не знаю. Наверное, поддался всеобщему заблуждению - дескать, когда мужчине уже под сорок, с холостяцкой жизнью пора завязывать. Мы работали в одной фирме: я - старшим бухгалтером, Эмили - машинисткой. Скромная, даже застенчивая, она совершенно не умела одеваться, не могла связать и двух слов, а её интеллектуальные запросы ограничивались чтением женских журналов, да и то лишь от случая к случаю. Короче, идеальная жена для человека, относящегося к браку как к взаимовыгодной сделке.
Каково же было мое удивление, когда это тихое забитое существо, почувствовав себя законной супругой, буквально за полгода превратилось в отъявленную стерву - крикливую и вечно всем недовольную. Никакого чувства благодарности!
– Как вы ладили между собой?
– прищурился Литтлер.
С трудом, подумал я, но вслух сказал:
– У нас бывали ссоры. Как и в любой другой семье.
– А вот ваши соседи говорят, что вы скандалили почти непрерывно.
Соседи - это Фред и Вильма Триберы. Причем единственные, поскольку наш дом стоит на углу, а участок Моррисов слишком далеко, чтобы отвратный визг Эмили доносился ещё и до них. Впрочем, как знать? Чем больше она набирала вес, тем луженее становилась у неё глотка.
– Триберы слышали, как вы ругаетесь чуть ли не каждый вечер.
– На себя бы лучше посмотрели. А слышать они могли только её - я никогда не повышал голоса.
– Последний раз вашу жену видели в пятницу вечером около половины седьмого.
Да, она вернулась из магазина с мороженым цыпленком, которого оставалось только разогреть в духовке. Поскольку этим её познания в кулинарии и исчерпывались, завтрак и ужин я готовил себе сам, а обедал на работе, в кафетерии.
– Лично я в последний раз видел Эмили, когда ложился спать. А утром обнаружил, что её нет.
– В подвале загрохотал отбойный молоток, и я поспешно захлопнул дверь.
– Кстати, если не секрет, кто ваш свидетель?
– Миссис Трибер.
Что Вильма, что моя Эмили - никакой разницы. Обе - жирные тетки с темпераментом амазонок и куриными мозгами. А вот Фред, грустный коротышка со слезящимися то ли от природы, то ли от жизни с такой мегерой глазками, мужик неплохой. К тому же он вполне сносно играет в шахматы и уважает меня за твердость характера, которой у него нет и в помине.
– Той же ночью, - продолжал Литтлер, - мистер Трибер услышал душераздирающий крик, донесшийся из вашего дома.
– Душераздирающий?
– Он описал его именно так.
– М-да? Надо полагать, Вильма тоже его слышала?
– Нет, она спала. Но он проснулся.
– А Моррисов этот "душераздирающий" крик случайно не разбудил?
– Нет. Они тоже спали, а кроме того их дом довольно далеко от вашего.
– Литтлер достал кисет и трубку.
– Трибер хотел разбудить жену, но не решился - дама, что и говорить, с характером. Однако сам заснуть так и не смог. И часа в два ночи услышал странные звуки. Подойдя к окну, он увидел, что вы копаете яму в саду. Тут уж он не выдержал и разбудил жену, так что у нас есть целых два свидетеля.