Собачья работа
Шрифт:
— Извините, — выдавил старший, — мы же не знали. Ну просто…
Максаков протянул руку.
— Служебные книжки.
— Жить-то все хотят.
Он резко повернулся к бросившему последнюю фразу круглолицему:
— Уйди в сутенеры или бандиты и живи как хочешь!
— Еще мне про честь мундира напомните! — Тот швырнул книжицу на стол и двинулся к двери. — Где она на верху, честь-то? Самых злодеев нашли в ментуре!
Максаков аккуратно собрал все три служебки.
— Вот с таких уродов, как вы,
Они промолчали.
«Сделано замечание в связи-с неаргументированным завышением расценок на поборы с клиентов проституток на Старо-Невском проспекте, — записал он во всех трех книжках. — А также в связи с отклонением от маршрута патрулирования».
— Свободны! Пусть ваше начальство с вами разбирается.
Он знал, что никто этих троих за такую мелочь, как поборы, не уволит, но хотя бы трахнут как следует за то, что попались.
— Михаил Алексеевич! — Симонов за пультом держал в руках телефонную трубку. — Вы у соседей внизу уже были? Там проверяющий из главка приехал. Хочет вас видеть.
— Иду, — кивнул Максаков и вздохнул: — Не было печали.
Дежурка 127-го в подвале была чуть-чуть побольше и пошумнее. Человек пять томились за решеткой. За привинченным к полу под маленьким окошечком столом Нинка Колосова продолжала допрашивать худосочного парнишку в легкой черной куртке с надписью «Чикаго Буллз». Дежурный Лопатников, с которым они расстались полчаса назад, сделал страшные глаза и легонько кивнул направо.
Старший лейтенант в идеально подогнанной шинели и отпаренной шапке был лет на пять-семь моложе Максакова.
— Младший помощник инспектора девятого отделения шестнадцатого отдела Управления спецконтроля за проверками личного состава при штабе ГУВД старший лейтенант Внимательный, — представился он.
Максаков усмехнулся.
— Ответственный от руководства Управления внутренних дел Архитектурного района Санкт-Петербурга, начальник отдела по раскрытию умышленных убийств службы криминальной милиции майор милиции Максаков.
Внимательный серьезно кивнул, не поняв издевки.
— Вы написали в журнале проверок об отсутствии у вас замечаний по несению службы.
Голос у него был хорошо поставлен.
«Бывший военный штабист или замполит», — сообразил Максаков.
— Тем не менее мною выявлены: во-первых несоблюдение дежурным по отделу Лопатниковым формы одежды — шеврон смещен от центральной оси рукава на полтора сантиметра, во-вторых незнание дежурной частью дополнительной инструкции по приказу МВД номер шесть три ноль два один пять «О действии службы участковых инспекторов при цунами».
— Зато они про метеориты знают, — вздохнул Максаков. — Вы их спросите.
— Ментяры! Хотите выпить?! — заорал вдруг в обезьяннике крупный
Струя мочи ударила через решетку, едва не задев проверяющего. Он отскочил в сторону.
— Б…дь! — Лопатников схватил дубинку и кинулся к железной двери. Помощник дежурного достал наручники и последовал за ним.
— Вася! Не торопись! Ща у него струя кончится, и войдем.
Нинка оторвалась на секунду, усмехнулась и продолжила допрос. Ее подопечный даже не обернулся.
— На… Напрасно вы иронизируете, товарищ майор. — Внимательный с опаской косился на клетку, где Лопатников с помощником пытались надеть дебоширу наручники. — Я буду вынужден подать представление о вашем наказании.
Максаков достал сигарету, глядя, как Вася умело перехватил мужику гибкой дубинкой шею, а помощник щелкнул «браслетами».
— Вы когда-нибудь выезжали на убийство?
— Давайте не будем передергивать. — Внимательный подошел к выходу. — Каждый должен заниматься своим делом. А что?
Максаков отвернулся.
— Ничего. Просто вы — счастливый человек, старший лейтенант.
Хлопнула дверь. Лопатников вытер пот и бросил дубинку на сейф.
— Козел!
— Буян или лейтенант?
— Оба!
— Сука! Б…дь! Ты у меня… — Парень вскочил со стула и орал на Колосову тонким голосом.
Она, откинувшись на спинку стула, спокойно смотрела на него.
«Господи, сколько можно орать!» Максаков подошел к нему и, схватив за шиворот, бросил обратно на стул. Юнец сполз на пол и завыл. На подбородок потекла слюна.
— Не трогай меня, мент поганый, мне плохо, я умереть могу!
— Ломка? — Максаков вытер руку о пальто.
— Не знаю. — Нина невозмутимо закинула руки за голову и сладострастно потянулась. — Говорит — эпилепсия. Все равно на подписку.
Парень перестал выть и сел на полу.
— За что загребли?
Он молчал.
— Попытка сумку рвануть. — Колосова улыбнулась. — На глазах у наряда. Полная сознанка, не судим, прописан, учится. Если задержу — шеф с дерьмом съест.
— Отдайте ножик, — вдруг тихо сказал сидящий на полу парень. — Скажите ей. Этой сучке! Нож отдайте, ментяры! Все, что от бати осталось!
Он снова начал орать. По щекам хлынули слезы. Максаков нагнулся и отвесил ему подзатыльник.
— Заткнись! Еще раз «сучку» услышу — убью.
— Да ладно. — Нинка лукаво посмотрела на Максакова, чуть вздернув в улыбке верхнюю губу. — В одном он прав точно. Я — не кобель.
Парень умолк. Максаков выпрямился.
— Что за нож-то?
Нинка покопалась в пакете на столе.
— Вот.
Обыкновенный раскладной ножик из рыболовно-охотничьего магазина. Не выкидуха. На лезвии гравировка: «Сыну Ромке. Будь мужчиной».