Собаке — собачья смерть

Дубинин Антон

Вот он идет по сияющей Тулузе, уже почти счастливый человек — идет работник по винограднику, сладкие гроздья зреют под солнцем. Он многого не знает

еще — и как примет брат приор мальчика Раймона, о котором почему-то он теперь радеет, как о подопечном; не знает, что ответит Ошский епископ на прошение о новом кюре для Мон-Марселя и на заявление о новом тамошнем мученике. Не знает и того, что через много лет, уже известным проповедником, будет хоронить еще одного ближайшего друга — пруйльскую монахиню-сотрудницу, сгоревшую в быстрой болезни и улыбавшуюся после последней исповеди улыбкой любящей и любимой девушки: «Как я рада, брат Антуан… Как я рада вас теперь видеть. Хорошо все у нас получилось, верно? Помните — Gardo ta famillo…»

Он так еще не готов хоронить Грасиду, так не готов терять плоды многолетних трудов, так не готов сорокалетним священником служить на похоронах своего двадцатидвухлетнего новиция, прекрасного юноши, которого весь Жакобен уже тихонько называл «вторым Фомой Аквинатом» и который успел только написать втайне ото всех половинку трактата под названием «О молитве общинной жизни: от Правил восточных отцов — к Ордену Святой Проповеди». Он не готов быть избранным синдиком и без конца изыскивать деньги на затыкание бесчисленных дыр в монастырском бюджете, ссориться с муниципалитетом за расширение кладбища и проиграть в этом споре. Не готов узнавать о смерти старых друзей. Не готов исполнять назначение инквизитора — о, как он к этому не готов… В конце концов, не готов к собственной непростой и довольно-таки неожиданной смерти.

Но с Божьей помощью он надеется суметь, когда будет надобно. В конце концов, голосом брата Гальярда (с того самого дня и навсегда только этим голосом) внятно говорит его совесть, там столько друзей, вот скажем, Аймер, Аймер.

2010-09-21

Праздник св. Матфея Евангелиста

Пруйль-Москва