Собаки!
Шрифт:
Солдат Иван: Ручные? Это хорошо!
Старуха: Ручными их кличут, потому что они путникам руки откусывают. Вот тебе, посох, будешь от них отбиваться. Затем встретишь головастых пинчеров…
Солдат Иван. Головы откусывают?
Старуха: Нет, просто шибко умные. Будут тебе загадки загадывать. Вот тебе бумажка, на ней ответы записаны. После пинчеров встретишь волкодавов…
Солдат Иван: А эти что откусывают?
Старуха: Эти, Ваня, всё откусывают, если голодные. Вот тебе говяжья печёнка, покорми их. А уж после волкодавов и встретишься с Терьером. А теперь, ступай, родной, с Богом.
Действие четвёртое.
Скоморох:
Солдат с бабкой простился.В путь навострился.Пошёл за клубочком,Полем да лесочком.От всех собак отбился.Перекрестился.Остановился напиться.Видит — стоит девица!(Занавес открывается. На сцене Девица с распущенными волосами)
Девица: Иван, давай не будем терять время. Я и есть тот самый Терьер, которого ты ищешь. Проблема у нас с тобой одна — ни к какому царю Митрошке я ехать не намерена.
Солдат Иван: (хитро) Ой, ты гой еси…
Девица: (мрачно) Я же просила, давай покороче.
Солдат Иван: И что же мне царю доложить?
Девица: А ему непременно Терьер нужен?
Солдат Иван: Исключительно!
Девица: А, может, ну его — этого царя и службу?
Солдат Иван: Любовь русского человека к родной сторонушке, да к берёзонькам белым…
Девица: (перебивает) Я поняла. Можешь не продолжать. Хорошо же, поеду с тобой, но сначала в собаку превращусь. (Занавес закрывается. На авансцене появляется Скоморох).
Скоморох:
Исчезла девица.Солдат стоит, дивится.Вместо красавицыСобака скалится.Наш Иван почесался.И домой подался.Прибывает ко дворцу.К государю подлецу.Действие пятое. (Занавес открывается. В центре сцены трон. На троне сидит Царь).
Царь: Вот кого не ждали! Привёз?
Солдат Иван: Обижаете, Ваше Величество. Как заказывали — Ирландский Терьер. Вот сам. Вот бумаги его, печать, подпись — Брунгильда.
Царь: (задумчиво) Паршивый какой то…
Солдат Иван: Понятное дело.
Царь: Знаешь что Ваня, иди-ка ты на заслуженный отдых. Вот тебе кошель серебра, спасибо за службу и моё царское благословление. И собачку с собой забери. Типа, в награду.
Солдат Иван: Премного благодарен. (Занавес закрывается)
Финал. Апофеоз. На авансцене Скоморох, Солдат Иван, Девица
Скоморох:
Только вышел из ворот,А Терьер уже не тот.Стоит, улыбается.Девица-красавица.Иван не колебался.С ней сочетался!Скоморох, Солдат Иван, Девица танцуют народный танец. Обнимаются. Кланяются публике.
Журнал «Роллинг Стоунз» № 9, 1992 год.
«…прямо в редакции дали посмотреть Шону Коннери рекламный ролик, в котором пёс, одетый во фрак, подходит к барной стойке и говорит, — Pedigree с тунцом и с овощами. В одну миску и не перемешивать — а затем представляется, — Терьер. Керри блю терьер.
Коннери смеялся до слёз и сказал, — Подумать только, каждая собака…»
Жил-был на свете мельник, и было у него три сына. Старший умный, средний ни то ни сё, а младший — просто дурак. Пришло время, и умер старый мельник. Похоронили его братья, погоревали и сели читать отцовское завещание. Согласно последней воле усопшего мельница и всё хозяйство доставалось старшему сыну. Лошадь и телега среднему, а младшему Паттердейл-терьер. Прочитал умный сын братьям завещание, минутку поразмыслил и говорит,
— Дорогие мои, не могу я в одиночку пользоваться отцовским добром. Буду трудиться на мельнице не покладая рук, а всё нажитое делить между нами на три равные части.
Средний брат говорит, — Пусть Бог меня умом несколько и обделил, но сила вся при мне. Буду, старший работать вместе с тобою. Любая тяжёлая работа мне нипочём, да и лошадь с телегой нам в хозяйстве пригодятся.
Младший брат говорит, — Пусть я здоровьем и умом слабоват, зато смогу в доме убираться, да обеды готовить. А по вечерам буду вам на губной гармошке играть.
Обнялись братья, прослезились. Но тут дурак и спрашивает, — Кстати, а как нам с Паттердейл-терьером поступить?
— Давайте прикончим его, набьём чучело и поставим его в нашей гостиной, — отвечает старший брат. — В память о нашем отце. О наследстве. О сегодняшнем дне. О том, что в любой ситуации человек должен остаться человеком.
Так братья и поступили. И жили потом долго и счастливо.
В период после возвращения с Крымской компании и до того, как полюбить русский народ, граф Лев Толстой жил в своё удовольствие. Он был, слава Богу, не ранен, холост и деньги из имения поступали регулярно. Да тут ещё издались его «Севастопольские рассказы» и Николай Некрасов пригласил его сотрудничать в «Современник». А в издательстве новые знакомства, интеллигентные здравомыслящие люди. Честно скажем, нечета офицерскому клубу с надоевшими пуншами, трубочным дымом и солёными шутками. Подойдёт, к примеру, Николай Некрасов, положит руку на плечо и спрашивает:
— Вам, Лёвушка, как боевому офицеру, наверное, скучно с нами, нудными писаками?
— Мне, брат ты мой, везде хорошо, где пульки не свистят, — захохочет граф. И к писателям, — а не выпить ли нам водочки, господа? Позвольте угостить!
И все шумной толпой отправляются в ресторан. Поднимают тосты во славу русской литературы, шумят, дурачатся, подтрунивают друг над другом. И так полюбилась эта жизнь Льву Николаевичу, что бывало, выпьет, влезет на стол в заведении и скажет, — Столько лет искал своё место в жизни и нашёл, наконец. Вот, помяните моё слово, господа, брошу пить и засяду за роман. Спасибо вам за всё, други!