Собирай и властвуй

Андреев Андрей Анатольевич

С некоторых пор Лига некромантов стала похожа на болото с чёрной стоячей водой, погружена в болезненную дрёму, отравлена медленным ядом. В соседнем Маналите едва не разразилась война, способная поглотить не только Беллкор, но и мир в целом, здесь внимания обратили чуть, лишь пробежала по чёрному лёгкая рябь. Китам Лига, скованная полусном-трансом, выгодна была только отчасти, и дело, конечно, заключалось не в них, а в старейшем из старейших некромантов, Лазариусе. Когда-то главный книжник На-Крулла, теперь старший мастер, архимаг эфирного волшебства, но называют

его не иначе как архиличем. И то сказать, пять с небольшим сотен лет не шутка, подобного ещё не удавалось никому.

Регане Лазариус представляется антиподом Самшита: узор одного размыт и тускл, линии смешаны, узор другого ясен и чёток, подобен кольцам на срезе дерева. Самшит с возрастом становится только крепче, ум острый, в глазах огонёк, Лазариус же словно из студня вылеплен, грузен и вял, глаза полуприкрыты веками с большими складками, брыли и многочисленные подбородки подрагивают. На эфирном плане Самшит шестирукий гигант, Лазариус когда-то был пауком, но теперь от паука лишь разросшееся до невероятных размеров брюхо, распахнутая утроба, жадно сосущая серый туман. Регане против такого врага сражаться легко, для неё он - олицетворение Диссонанса, олицетворение мира, не желающего изменяться. "Перемены грядут, старейший из старейших, - думает она, - с Маналита начали, тобой продолжим..."

С некоторых пор Лазариусу стала недоступна форма чадо-лича - физическое тело почти сразу начинает распадаться. Взрослая и полумеханическая формы тоже не подошли - слишком короткий срок службы, слишком высокий риск. Пришлось изобретать своё, индивидуальное, каковой и стала форма архилича. Специфика заклинания - тайна за семью печатями, но в Ментале все тайны как на ладони, стоит задать вопрос и из света ткётся ответ. Они узнали тонкости, узнали периодичность, с какой Лазариус меняет тела, дождались процедуры, и вот Самшит в капсуле, с ним мефрит - средство, без которого огромное эфирное тело архилича не разрушить. В идеале выглядеть должно, как несчастный случай, сбой личеобразования, но тут уж как получится, не до мелочей, лишь бы устранить старшего мастера, убрать с доски эту фигуру...

С жилого яруса спускается Маска, сначала к нему подлетает Волчица, делает пируэт, затем подходит Регана, бабочка занимает место на плече у хозяйки. Сосредоточенные, алхимик и витамаг смотрят на яйцо капсулы, с минуту молчат.

– Мало теперь одной капсулы, - говорит Аристарх, - нужно и на нашей станции модуль ставить.

– Не модуль, а два, - отзывается Регана, - работы теперь хватит всем.

– Твоя правда, Драконорождённая, твоя правда!
– Маска сжимает кулак.
– За тобой тогда перенос, за мной - монтаж, схема привычная.

– Да, начать можно будет уже сегодня, - кивает Регана, - только брата некроманта дождёмся. Судя по тому, какой от капсулы холод, он уже скоро...

В то же время, убрать фигуру Лазариуса было лишь половиной дела, вторая половина - выбрать того, кто займёт его место. Как это понятно, всех ненадёжных и для себя опасных архилич устранил - нечего баламутить чёрные воды болота.

Главным нарушителям был уготован сон вечный, смерть, остальные спали по саркофагам, из них Самшит с Реганой и выбирали.

– Ай, ну что ты будешь делать!
– сетует некромант.
– Если мне нравится эфирный отпечаток, тебе не нравится узор, если узор тебя устраивает, меня не устраивает отпечаток...

– И не говори, - в Эфире Регана являет собой нечто среднее между гарпией и человеком, в зависимости от обстоятельств, может стать как полностью человеком, так и полностью гарпией, - замкнутый круг.

– Ну-ка, ну-ка...
– шесть рук Самшита разворачивают галерею образов, - что насчёт этого скажешь?

Перед Реганой человек тощий, с лицом узким и вытянутым, с привычкой теребить мочку уха. Смотрит на узор - подходит, вполне подходит, лишь после этого интересуется именем - Триптофан.

– А знаешь, он мне нравится, - говорит, закончив с галереей основной, принимаясь за галереи перекрёстные.
– Возможно, слишком нервный для некроманта, слишком неуравновешенный, зато какое пространство для роста!

– Стружки будет много, ай, много, если тесать под лидера, - цокает языком Самшит, - но из этой заготовки фигурку старшего мастера хотя бы можно вырезать...

– Консенсус?

– Консенсус, милая, консенсус, и никак иначе!

Щелчок, ещё щелчок, разошлись пластины неуничтожимой капсулы, за край проёма ухватилась деревянная ладонь.

– Выходит, - гремит Аристарх, - встречаем!

– Встречаем, - эхом отзывается Регана.

Самшит пошатывается, готов упасть, но упасть не дают - подхватывают, спрашивают в один голос:

– Как?..

– Сделано, - он устало улыбается, морщинки расходятся лучиками, - смерть наконец-то вспомнила о некроманте Лазариусе. Твой ход, крылатая, твой ход: бери в коготки саркофаг Триптофана, извлекай, неси на костяной трон старшего мастера...

[3]

Малый ледяной дворец Стелла сменила на больший - третий год как хладовладица, правительница Северной Ленты. Сегодня одна из тех ночей, когда она проходит скрытым коридором, спускается на простом, без инкрустаций, подъёмнике в убежище, занимает место в неуничтожимой капсуле. С виду капсула обычная, однако верх в ней срезан, заменён волшебным льдом. Как только Стелла готова, чары, вмороженные в лёд, начинают действовать, связывают одно убежище с другим.

– Подумай о реке Горячей, - слова складываются из свиста и воя вьюги, - затем представь третью аллею хладовладов.

Она представляет, думает, и вьюга прекращается, звучит низкий женский голос:

– Достаточно. Доброй ночи, Стелла.

– Доброй, - отзывается она, - начать с отчёта?

– Нет, начну сегодня я, - следует ответ, - с новости, которая тебя должна порадовать.

– Вся во внимании.

– Дело решённое, но озвучат только на днях: теперь у нас не два, а четыре места во Внутреннем круге.

– И правда, новость превосходная, - отзывается Стелла с жаром, с искрами в голосе, - радует.