Собирая реальность
Шрифт:
– Хотелось бы верить.
– Рассмотри мое предложение с такой стороны: японцы выбросили тебя на улицу. Почему ты должен сидеть без дела, упуская хорошие шансы? Это не будет предательством.
– Я подписывал контракт о неразглашении. Юристы съедят меня с потрохами.
– Мы наймем вдвое больше юристов, если потребуется.
– Меня почему-то не привлекает перспектива оказаться в центре юридической тяжбы двух монстров. Слишком много внимания к моей скромной персоне не пойдет на пользу нервам.
– Atropa Systems будет платить тебе вдвое больше. Втрое. Назови сумму, Шон.
Я смеюсь, глядя
– Поверь, Джуди, моих сбережений вполне достаточно, чтобы прожить остаток жизнь в каком-нибудь райском уголке. Хорошо, пусть не всю жизнь, но я неприхотливый парень, так что денег мне хватит надолго... Да, и посмотри-ка самом на это с другой стороны: зачем мертвецу деньги? Когда на кону миллионы, то любой бизнес превращается в очень жестокий бизнес.
– Мы гарантируем безопасность. Ты сам будешь руководить этим направлением.
– Ладно, карты на стол, Джуди. Что у тебя есть?
– Я предлагаю тебе пост руководителя службы безопасности технопарка в Осаке или же всего японского филиала Atropa Systems. Выбирай.
– Заманчиво, но я пас.
– Это только первый заход. Я еще не выложила козыри.
– Правда?
– Ты можешь получить нечто большее, чем просто деньги, - говорит она и наклоняется вперед.
– Мне не хватало тебя, Шон.
Вырез декольте достаточно глубок и других намеков не требуется. Я повторяю ее движение. Сердце бешено стучит.
– Ты уверена, Джуди?
– Да, - шепчет она, прикрывая глаза.
Наши губы соприкасаются и мы отбрасываем осторожность. Страсть - это не просто слово. Limelight летит на пол. Языки проделывают нечто невероятное. Резкая боль - это Джуди покусает мне губы, впиваясь чуть ли не до крови. Она задирает мою рубашку, проводит пальцами по груди, спускается ниже, воюя с застежкой ремня... Перед глазами плывут круги, я задыхюсь.
Я резко отталкиваю Джуди и хрипло смеюсь.
Она застывает в кресле, непонимающая, разочарованная и наливающаяся ненавистью, как перезрелый плод.
– Не выйдет, малышка, - говорю я, тяжело дыша.
– Слишком уж я хорошо тебя знаю.
– Это не тот ответ, на который я рассчитывала.
– Извини, другого не припас. Я понимаю, что был бы хорошим приобретением для Atropa Systems. Вы - свора жадных ублюдков, но весь бизнес делают такие же жадные ублюдки, так что вы не хуже и не лучше остальных. Да, ты права, по большому счету нет разницы на кого работать. Я мог бы согласиться и даже не из-за денег, а только для того чтобы иметь возможность трахать тебя каждую ночь, притворяясь перед самим собой тем глупеньким, наивным и до невероятия счастливым Шоном, каким был когда-то. Я этого не сделаю, только потому что ты - расчетливая стерва и выкинешь меня, как ненужный хлам в тот же самый миг, как только я расскажу Atropa Systems все, что знаю. А еще - потому что я тебя ненавижу. Это достаточная причина для чего угодно, Джуди. Когда-то я даже мечтал о том, чтобы убить тебя, но тогда у меня кишка была тонка. Сегодня я уже не стал бы сомневаться.
– Убить?
– Джуди поправляет одежду и прическу.
–
– Это было бы слишком легко для тебя, Джуди.
– Признаю, что я не идеальна, Шон, но я не чувствую за собой никакой вины. Трудно требовать от двадцатилетней девушки, чтобы она отказалась от планов на будущее ради хныкающего калеки.
– Трудно, но я и не требовал, если ты помнишь.
– И чего же ты хочешь?
– Знаешь, я пожалуй, не стану объяснять, чего я хочу. Я просто уйду, Джуди и не буду врать, что было приятно встретиться.
– Иди. Никто не держит. Молча уйти легче всего.
– Именно о том я и говорю.
– Я никогда не любила тебя, Шон.
– Я знаю.
25. Настоящее: русские
Дела не делаются подобным образом. Заказчик и исполнитель никогда не встречаются. Ниточка, связывающая их, представляет собой набор нулей и единиц, кратковременную вспышку в инфосфере. Если быть осторожным, то время ее существования можно свести к минимуму. Конечно, Echelon процеживает весь трафик сквозь сито анализаторов, но у кого есть время его сортировать? Так меня учили. Когда я успел об этом позабыть?..
Павел: худощавый, стремительно лысеющий, с крупными зубами, широкой улыбкой и пронзительно-черными глазами. Щеточка усов делает его похожим на ищущего развлечений плэйбоя. Черные потертые джинсы, серая футболка без рисунка, большие, волосатые руки. Он держит бокал пива кончиками пальцев.
Я киваю и сажусь, не утруждая себя рукопожатием.
– Гомосексуалист Джонатан, его друг Бобби и сексапильная Клер, - тягуче говорит Павел вместо приветствия, - у них что-то вроде семьи, потому что парни - друзья детства, а Клер слишком податлива и слаба, чтобы выбрать кого-нибудь одного. Не думай, я не осуждаю гомосеков. Если парню так больше нравится, он все равно может быть хорошим парнем, понимаешь меня? Настоящим мужиком.
– Потрясающе трогательно, - ровным голосом произношу я.
– Не ожидал от тебя подобного участия.
– Участия? Да, я чувствительный парень. Я верю в то, что люди могут протягивать друг другу руки помощи и уважать интересы друг друга, даже если их пути пересекаются.
– Звучит разумно.
– Я только одного не могу понять, Шон... Пива?..
– Да, спасибо.
– Эй, ты там!
– Павел оборачивается и машет рукой официантке. Его английский ничуть не лучше моего японского.
– Три пива!.. Я не могу понять, что я делаю сейчас в вонючей закусочной грязного американского штата.
– Тебе не нравиться здешнее пиво?
– Американцы не умеют варить пиво. Демократия притупляет вкусовые ощущения. Всюду эта гребаная жвачка, чертовы гамбургеры и Дональд Макдональд. Ненавижу Америку.
– Это можно понять. Ты - русский, вам промывают мозги.
– Только не надо этого дерьма, Шон. Нам промывали мозги цари и генеральные секретари коммунистической партии, а вы промыли мозги сами себе, совершенно добровольно. Кто их нас более отвратителен, приятель?
– Не знаю, Павел. Ты мне скажи.