Собкор КГБ. Записки разведчика и журналиста
Шрифт:
В 1870 году папское государство было ликвидировано. В Риме началось народное восстание против власти Папы. Итальянский король, опасаясь, что бунт может разрастись, ввел свои войска в вечный город, лишил Папу власти, а территорию Ватикана присоединил к своему королевству. Папа Пий IX проклял всех, кто имел отношение к свержению его со Святого престола, удалился в Ватиканский дворец и объявил себя «узником». Папского государства не существовало 59 лет. И только в 1929 году нуждавшееся в поддержке Католической Церкви фашистское правительство Муссолини подписало конкордат, или так называемые Лютеранские договоры, с Папой Пием XI, в соответствии с которым на территории вечного города, на Ватиканском холме вновь создавалось Государство Ватикан. Папа вновь был объявлен неограниченным владыкой мини-государства. Италия взяла на себя обязательство выплатить Ватикану за потери, понесенные
В 1939 году папский престол занял Пий XII, он же Эудженио Пачелли, бывший нунций — ватиканский представитель в Германии. Его имя и деяния — одна из не очень симпатичных страниц в истории Католической Церкви. Именно Пий XII благословил мятеж Франко, который обернулся большой кровью для испанского народа. «С большой радостью мы обращаемся к вам, дражайшие сыны католической Испании, с тем, чтобы по-отечески поздравить вас с благословенным миром и победой, — писал Папа новому испанскому диктатору, — которыми Господь соблаговолил увенчать вас». Католическая Церковь отпускала авансом грехи гитлеровцам, убивавшим стариков, женщин и детей на оккупированной территории бывшего Советского Союза. Пий XII ни разу не поднял своего голоса в защиту миллионов людей, которых душили в газовых камерах и сжигали в крематориях фашистских лагерей смерти. И тот же Пий XII не постеснялся призвать к милосердию по отношению к главным военным преступникам, попавшим на скамью подсудимых в Нюрнберге. Антикоммунистическая и профашистская позиция Ватикана во Второй мировой войне не прибавила авторитета всей папской верхушке не только в глазах рядовых католиков, но и всех людей планеты, особенно после окончания Второй мировой войны. Вот почему в условиях резкого падения престижа Католической Церкви появилась острая необходимость пересмотра позиций Святого престола по целому ряду не только теологических, но и социальных проблем.
…Всех этих деталей конечно же не знал главный редактор «Известий» Алексей Аджубей, которого мы встречали на римском вокзале Термини в один из мартовских дней 1963 года. Он приехал вместе со своей женой Радой — дочерью Хрущева — и небольшой свитой разных официальных лиц. На перроне высокого гостя встречали посол Семен Козырев, довольно пронырливый карьерный дипломат с весьма скандальным характером, мой резидент в должности советника посольства, несколько посольских дипломатов высшего ранга, почти весь наш дружный журналистский корпус и итальянские представители общества «Италия — СССР», по приглашению которого прибыл в Рим главный редактор «Известий».
После короткой церемонии на вокзале Аджубея отвезли в уютную гостиницу неподалеку от нашего посольства, где он, холодно попрощавшись с послом, которого почему-то сразу невзлюбил, попросил «товарищей газетчиков» немного задержаться. Рада Никитична ушла в другую комнату номера отдохнуть с дороги, Алексей Иванович, раскрыв один из чемоданов, достал из него несколько бутылок «Московской» в экспортном исполнении по 0,75 литра и марочного армянского коньяка, две небольшие круглые коробки «кремлевской» селедки специального посола и баночки с черной икрой. Консервного ножа ни у кого не оказалось, хлеба тоже. Заказывать хлеб Аджубей запретил. Пришлось открывать банки при помощи перочинного ножа. Рюмки и фужеры нашлись в серванте номера. Мы расстелили на столе многополосный номер свежей коммунистической газеты «Унита», взяли каждый по селедке, наполнили фужеры, и импровизированный пир начался.
Пили за великий Советский Союз, дорогого Никиту Сергеевича, за кузькину мать (любимое выражение Хрущева) и конечно же за талантливого газетчика Алешу Аджубея. Нагрузились основательно. «Дорогие друзья, — сказал, наконец, главный редактор «Известий», — завтра тяжелый день… Идите-ка вы все… отдыхать. А вы, Леня, останьтесь…»
Надо сказать, что Аджубей называл меня или «вы, Леня», или «ты, Леонид Сергеевич», в зависимости от быстро меняющегося настроения. Вдвоем, когда не было посторонних людей, мы обращались друг к другу на «ты», и он предложил мне называть его «просто Алешей». Алексей Иванович по-своему любил меня и по возможности защищал от всяких неприятностей. Я тоже высоко ценил этого хотя и сложного, но безусловно талантливого человека и сохраняю свое искреннее восхищение им, несмотря ни на что.
— Леня, теперь
Об Иоанне XXIII я расскажу сейчас немного подробнее, чем тогда главному редактору «Известий». Папа Иоанн XXIII был 258-м по счету кормчим Ватикана, взошедшим на престол в совершенно новой политической обстановке, в которой старые, испытанные методы правления предшественников уже не могли дать ожидаемых результатов. Действительно, как можно заставлять верить людей в «божественные чудеса» на земле, загробную жизнь, рай и ад и в то же время признавать не противоречащей божественной истине техническую революцию? Как можно заставлять верить в «добрые начала» капитализма и в то же время сокрушаться по поводу «социальной несправедливости», безработицы и нищеты миллионов тружеников планеты? Как можно было примирить утверждение Папы Пия XII о том, что якобы сам Бог предназначил Соединенным Штатам быть руководителем мира, с кровавыми делами американских солдат в 60-х годах на вьетнамской земле, с планами мирового господства американских монополий?
Иоанн XXIII вошел в историю как «добрый Папа». Заметим в качестве парадокса то, что это имя носил в 1410 году бывший морской разбойник, пробравшийся на папский престол путем хитроумных интриг. Это не помешало ему председательствовать в 1414 году на церковном соборе в Констанце и отправить на костер Яна Гуса, обвиненного в ереси…
Новый Папа, Иоанн XXIII, выступил уже не против ереси, а против закосневших догм Католической Церкви. Первые его послания и энциклики не могли не вызвать любопытства. «Наша душа полна глубокой скорби, — писал он, — при виде столь печального зрелища: толпы трудящихся во многих странах, на целых континентах, получают зарплату, которая обрекает их и их семьи на условия существования ниже достоинства человеческого». Нет, Иоанн XXIII отнюдь не ниспровергатель капитализма, он призывал капиталистов быть всего лишь справедливыми. Но тем не менее критика капиталистической системы из уст пастыря Католической Церкви была чем-то новым.
В апреле 1963 года Папа Иоанн XXIII подписал одну из своих наиболее популярных энциклик «Пацем им террис» («Мир на Земле»). В этом документе он особо подчеркивал рост значения трудящихся классов в современном мире, участие женщин в общественной жизни и утверждение равенства всех людей, независимо от их расовой принадлежности. Большой раздел энциклики был посвящен вопросам отношений между государствами. Папа Иоанн XXIII выражал тогда озабоченность в связи с продолжающейся гонкой вооружений, на которую «затрачиваются духовная энергия многих людей и огромные материальные ресурсы». В результате гонки вооружений, продолжал Папа, «люди все время живут под постоянным страхом, ожидая смертельного урагана, который может разразиться в любой момент…».
Отвергая, по существу, точку зрения тех, кто говорит об обеспечении мира путем равновесия вооруженных сил, Папа заявлял: «Справедливость, мудрость и гуманность требуют, чтобы была прекращена гонка вооружений, чтобы были одновременно и параллельно сокращены уже существующие вооружения, чтобы было запрещено ядерное оружие и чтобы наконец-то было осуществлено разоружение в соответствии с общим согласием и под эффективным контролем. Критерий мира, основанного на равновесии вооружений, должен быть заменен принципом, согласно которому подлинный мир может быть установлен лишь на основе взаимного доверия».
Осенью 1962 года Папа Иоанн XXIII собрал Вселенский собор, о котором высшее духовенство и не помышляло после первого Ватиканского Вселенского собора, разрешившего папам не созывать соборы. Но Иоанн XXIII умер, когда шла лишь первая сессия собора. Его преемником стал Джованни Батиста Монти-ни, вошедший в историю папского престолонаследия как Павел VI. Кстати, когда Монтини был еще государственным секретарем Ватикана, Иоанн XXIII назвал своего будущего преемника «его преосвященство Гамлет». Действительно, Папе Павлу VI были свойственны сомнения, колебания. И не только это. Папу Иоанна XXIII называли добрым, а Монтини ушел как человек, оставшийся загадкой. И может быть, не такой уж неожиданной сенсацией стала нашумевшая в свое время статья американского журналиста Стэнли Карноу, который поведал о том, как Центральное разведывательное управление США снабжало деньгами Павла VI, когда тот был еще кардиналом Монти ни и возглавлял антикоммунистическое движение итальянских католиков. Но это, как говорится, совсем другая история.