СОБЛАЗН.ВОРОНОГРАЙ [Василий II Темный]
Шрифт:
После краткого моления Иона и Питирим взялись за края каменной плиты, прикрывавшей гроб.
— Честные мощи! — это не произнёс кто-то один, это нронеслось общим вздохом изумления и радости. — Нетленны!
— Борода и лик точно как на гробовой крышке начертаны, — негромко сообщил отцу Иван.
Затем достиг слуха Василия Васильевича шорох парчовых риз — архиереи подходили ко гробу, опускались на колени.
С помощью сына и Василий Васильевич приблизился к святым мощам. Легко, без касания пальцами, как умеют это делать только незрячие, отыскал чело Алексия, приложился губами ко лбу его — он был шероховат и не холоден,
Раку закрыли.
Под звон колоколов Крёстный ход обогнул Чудов монастырь и вошёл в Успенский собор для торжественной службы в память святителя русского, чудотворца Алексия.
После литургии Василий Васильевич и владыка Иона заложили на митрополичьем дворе каменную церковь Ризоположения Пречистой Богоматери — в память священноинока Антония, погибшего в прошлом году 2 июля, в день положения честной ризы Богоматери во Влахерне.
Впереди Василия Васильевича Тёмного ждали девять лет мирного правления. Надеялись, что смуты на Руси закончились навсегда.
1994
Н.О.Лихарев ВОРОНОГРАЙ
I СТАРАЯ ОБИДА
Совсем зарылся в снегу городок Козельск… На дворе февраль, а снегу прибывает с каждым днём, словно весне и не бывать никогда… Давно уже не помнят на московской земле такой снежной зимы!..
По улицам и переулкам Козельска намело сугробы с крышами вровень; недолог ранний день, а в избах и совсем его не видать: с утра до ночи стоят сумерки…
Да и что с ним, со снегом, поделаешь?… Настанет ужо весна, уберётся сам без хлопот… Пробивают себе горожане каждый день поутру тропку малую от ворот — и довольно. А на базар да в церковь хоть и по пояс в снегу, а добраться можно… И сидят себе козельцы всю зиму в избах, словно медведи в берлогах…
Только в северной части города у собора да вокруг княжих хором снегу поменьше: от княжьего двора до церкви тропа расчищена широкая, а по самому двору пройти почти без опаски можно… И то уж княжеская челядь отмотала себе руки: сметут за день снег по двору в кучи, а наутро, глядишь, опять по пояс…
Вот и теперь без перерыва, почитай, третьи сутки валят снег…
Редкими, тяжёлыми хлопьями падает он с сумрачного неба…
И сегодня, как всегда, с раннего утра выгнал княжеский ключник десятка полтора холопов расчищать обширный государев двор…
Лениво работает челядь; старик ключник раза два уже выходил на двор и, больше по привычке, ругал челядинцев…
— Да вишь, валит-то как, дедушка Клим! Всё одно к утру наметёт по стрехи!.. — возражал ключнику высокий холоп, расчищавший снег у крыльца княжеских хором.
Ключник только махнул досадливо рукой и поплёлся назад к себе в избу…
А снег всё валит и валит…
В это пасмурное февральское утро зимой 1446 года в одной из горниц мужской половины княжеских хором сидели двое бояр.
Один из них, высокий, плотный мужчина с русой бородой, был хозяин дома, князь Иван Андреевич Можайский.
Князь Иван сидел за столом, крытым тяжёлой бархатной скатертью вишнёвого цвета; поглаживая левой рукой свою пышную бороду, князь внимательно слушал своего собеседника.
Гость, закадычный друг-приятель и двоюродный брат хозяина, князь Дмитрий Юрьевич, сидел напротив и что-то горячо и страстно рассказывал. В чёрных глазах князя Дмитрия то и дело вспыхивал недобрый огонь; красивое смуглое лицо его было искажено досадой и гневом…
— Не холопи мы его, — отрывисто говорил он, — не в кабалу к нему поступили. Чем мы хуже его?! Государь и великий князь Дмитрий и ему и нам родным дедом доводится [149] !.. По деду — то всяк из нас стол московский занять может!..
149
Государь и великий князь Дмитрий и ему и ним родным дедом доводится!.. — имеется в виду великий князь московский и владимирский Дмитрий Донской (1350–1389).
Князь Иван досадливо передёрнул плечом.
— Знамо дело, не хуже!.. По деду-то у всех у нас права одни!.. А у тебя, княже, и по отчине найдутся!..
Только мошна-то у нас с тобой, друже, не выдержит супротив Васильевой!..
Князь Дмитрий гневно ударил кулаком по столу.
— Грабители они — вот что!.. И отец и мать среди белого дня словно на большой дороге людей обирали!..Не хитро такими делами мошну набить!..
Хозяин усмехнулся.
— Да, не хитро!.. — повторил он последние слова Дмитрия. — А ты, видно, с братом не забыл ещё свадьбы, всё ещё сердцем горишь?!
Князь Дмитрий укоризненно посмотрел на хозяина.
— Тебе смешно, Иван, — с горечью произнёс он, — а я вот что тебе скажу: умирать будем — ни брат Василий, ни я не простим той обиды!. [150]
Он взволнованно поднялся со скамьи и несколько раз прошёлся по горнице; но князь Иван своими словами вовсе не хотел посмеяться над другом: улыбка давно сбежала с его лица и он уже с нескрываемым участием следил за братом.
— Не серчай, Митя! — тихо проговорил он, подходя к князю Дмитрию и кладя ему руку на плечо. — Без издёвки ведь сказал я… Сам знаю, какова обида ваша была!..
150
…ни брат Василий, ни я не простим той обиды!.. — Говорится о Василии Косом (?-1448), удельном князе звенигородском, брате Дмитрия Шемяки.
Князь Дмитрий, не глядя на брата, хмуро махнул рукой:
— Да я не на тебя, князь! Знаю, нет в тебе злобы… Боле десяти годов с той поры прошло, а всё будто вчера было [151] ! Как напомнит кто — словно ножом в сердце ударит! Хоть пущай та обида брату, князь Василию, была, а срам-то роду всему нашему… И детям, и внукам прощать закажем!..
Дмитрий замолк и задумался… Задумался и князь Иван, глядя на своего друга.
— О ту пору с батюшкой покойным в Орде мы были… — прервал наконец молчание Можайский. — Воротясь, слыхали мы от людей об обиде вашей… От тебя с братом не довелось…
151
Боле десяти годов с той поры прошло, а всё будто вчера было- упоминается 1433 год, когда состоялась свадьба Василия II и Марии Ярославны. На этой свадьбе и произошёл эпизод с драгоценным поясом, обостривший отношения между братьями.