СОБЛАЗН.ВОРОНОГРАЙ [Василий II Темный]
Шрифт:
Сделав шаг от порога, боярин отвесил по поклону хозяину и гостю, каждый раз касаясь рукою земли.
Князь Иван, не вставая с места, ответил гостю на его приветствие и указал рукою на скамью недалеко от себя…
Иван Ларионович Старков, ближний боярин великого князя Московского Василия Васильевича, был, конечно, и раньше знаком князю Ивану Андреевичу Можайскому; но двоюродный брат государя недолюбливал хитрого и пронырливого старика… Где бы ни появился боярин Старков — он всюду вносил с собою смуту и раздор…
Неожиданное появление его и теперь не было приятно хозяину; он недоумевал,
— Ну, сказывай о своём деле, Иван Ларивоныч! — обратился Дмитрий к нежданному гостю, после того как тот выпил стопку мёду, предложенную ему хозяином.
— Уж такие-то дела, государь, такие дела, что и вымолвить страшно! — жалобным голосом заговорил старик. — Отатарились мы совсем, сами головой в петлю лезем… Не мы ноне в почёте у государя великого — татарва проклятая… Мы-то холопами верными ему были, а мурзы да ханы советчиками да друзьями любезными стали… Всё для них, всё им… И казной, не глядя, жалует, и землёй, не меряя, верстает!.. За грехи, видно, наши послал на нас Господь времена такие…
Дмитрий многозначительно взглянул на князя Ивана. Можайский слушал жалобы старика и невольно на этот раз верил ему: то же самое он уже слышал и от князя Дмитрия…
— И плоше того не бывало, — снова стал жаловаться старик, — ни при отце, ни при деде его, государях великих!..
Иван Старков на минуту умолк, опасливо оглянулся на дверь и заговорил тихим шёпотом:
— Дед-то да отец-то всю жизнь петлю распутывали, а он — на-поди! Всё княжество Московское Улу-Махмету отдаёт, а себе Тверь берёт!.. Словно рукавицу снял да бросил!..
— Да неужто ж в самом деле так?… — с ужасом проговорил Можайский. — Митя, да что же это?!
Князь Дмитрий пожал плечами.
— То же и я тебе сказывал… Ну, а меня-то пошто разыскивать, Иван Ларивоныч?! Весть-то твоя знакома мне: сам намедни в Москве был!..
— Знаю, знаю, надёжа-государь! Только как уехал ты — со дня на день хуже да хуже пошло… Житья от татар не стало!.. Терпели мы, терпели да надумали дело…
Боярин пересел поближе к столу.
— По всей Москве, — зашептал он опять, — говор идёт: какой он нам князь великий, коли хану нас отдаёт? Не надо нам его… Не один-де он внук у великого князя Дмитрия!.. Посадим другого, авось в обиду нас не даст…
Да… Глас народа — глас Божий… И мы-то, бояре княжеские, тоже промеж себя толкуем… Вот и надумали: коли ты с нами так — и мы тебе не слуги! Надумали да и положили: возьмём себе великим князем князя Дмитрия Юрьевича!..
Старков остановился и зорко взглянул на Можайского. Но на лице князя Ивана не отразилось ни досады, ни зависти. Он сам сознавал превосходство брата Дмитрия, и выбор Москвы казался ему вполне естественным при настоящих обстоятельствах.
Князь Дмитрий слушал своего благожелателя и недоумевал. Всё, что говорил сейчас Старков, Шемяке было известно ещё в Москве; и тогда Старков и некоторые другие бояре — хотя очень немногие — прочили его в великие князья московские… Только мало было толку от этих разговоров: никакой надежды не было столкнуть Василия и сесть на его место. Москва любила своего государя и не выдала бы без жестокой борьбы… Неужто хитрый старик придумал что?!
Такие мысли пробегали в голове Дмитрия, пока он слушал своего сторонника.
— Не в обиду будь сказано тебе и брату твоему, государь-князь Иван, — начал старик, — князь Дмитрий противу вас всех, внучат Дмитриевых, удалью да характером взял… А дела ноне такие, что коли упустишь минуту, потом не поправишь!.. Так ли говорю, надёжа-государь?…
— Так-то оно так, — задумчиво отозвался Можайский. — Да ведь что поделаешь-то?… По нужде терпеть да глядеть всё приходится!..
Князь Иван, как и отец его, дядя великого князя, никогда не оспаривали лично для себя московского княжения: по характеру они были противниками всяких междоусобиц.
— Надёжа-государь! — убедительно зашептал Старков, бросив быстрый взгляд на Дмитрия. — Стерпеть-то, пожалуй, можно: да ведь земля-то вся наша русская сгинет! А будет великим князем Дмитрий Юрьевич — всё переменится!..
— Так неужто кровь братнюю проливать? Не пойду я на такое дело, боярин! — решительно произнёс брат Иван.
— Что ты, что ты, государь! — словно в испуге замахал руками Старков. — Этакое слово молвил: кровь проливать! Христос с тобой! Рази мы-то пойдём на такое дело?! По-хорошему всё устроим — никто в обиде не будет…
Шемяку давно уже разбирало нетерпение. Он видел, что старик умышленно растягивает свой рассказ, стараясь склонить на свою сторону Можайского. Дмитрий знал нерешительность и добродушие князя Ивана, знал, что его убеждать надо долго, — и всё-таки не выдержал:
— Так по-хорошему, говоришь, устроится всё, боярин? Ну, ну, сказывай, что вы там удумали…
Красивое лицо Дмитрия выражало волнение, руки нетерпеливо перебирали золотую бахрому скатерти…
Князь Иван тоже с усиленным вниманием смотрел на старика.
По-хорошему, государи-князья, удумали мы, по-хорошему!.. Ноне у нас Сырная неделя, а через шесть дней — Великий пост… А на первой неделе великий князь в Сергиеву обитель едет, говеть там будет… Москва-то без головы, значит, останется… Как уедет он в обитель, вы, государи-князья, в ту же ночь к нам… В воротах задержки не будет — всё уж улажено… Поутру народу объявим… Увидят, что ты, государь-князь Иван, заодно с братом стоишь — и перечить никто не будет.
— А с великим князем да со всей семьёй что будет? — недоумевая, произнёс Можайский. — На кровь не пойду, сказал уж!..
— Ох ты, Господи, государь-князь! — всплеснул снова руками лукавый старик. — Да кто ж говорит о крови? Княгиню с детками да старуху попридержим в Москве, а сами в обитель съездим: там всё тихо да полюбовно с князем Василием устроим… Не враг же он себе, поймёт, что не хотят ему худого братья! А как кончится дело — даст ему великий князь и государь Дмитрий Юрьевич в удел Вятку али ещё что… Будет он себе поживать там в мире да спокойствии с детками и княгиней, а земле-то нашей спасение всей… И всё-то таково тихо да мирно обойдётся!.. Князь Иван сидел и думал. Не любил он таких дел, всю жизнь сторонился смут… А с другой стороны, шутка ли: задумал Василий всё княжество татарам отдать! На убийство, на кровь не пошёл бы он… А как без этого обойтись можно — разве будет грех? Земля русская спасена будет, а Василия брат Дмитрий не обидит… не такой он!..