Соблазненная во тьме

Робертс Дженнифер

Мое!

Несмотря на свой шок, агенту Риду удается прижать меня к кровати. Он надевает свои наручники на мои запястья и пристегивает их к изголовью. И прежде, чем я успеваю дотянуться до папки, он выхватывает ее.

Дальше, все произошло довольно быстро: одной рукой он сжал мой язык, а второй впился в мою шею, сдавливая ее.

На его лице отражаются замешательство и злость.

– Какого хрена вы творите?
– шепчет он и медленно вытирает свои

губы, смотря на свои пальцы, так, будто, неведомым образом, ответ окажется на них.

Еда выпала у меня изо рта на пол, и я, буквально взвыла от чувства потери.

Пытаясь заговорить, я выкрикиваю от досады, а мои глаза наполняются слезами злости.

Ты очень гордая и избалованная, поэтому я собираюсь выбить это из тебя.

Когда, приложив руку к груди, к нам протискивается недоуменная медсестра, агент Рид вежливо просит ее исчезнуть.

– Лучше?
– спрашивает он меня, подняв бровь.

Я смотрю на свои прикованные руки.

– Даже и близко нет...

Вскрытая наживую. Зажглась - потухла - жжж - жжж - зажглась - потухла. Калеб, я скучаю по тебе.

– Помогите мне поймать его, Оливия.

Он умолкает; выражение его лица расчетливое - ему тоже что-то нужно.

– Я знаю, что я не самый приятный парень, но, возможно, в союзники вам нужен именно такой, как я.

Калеб.

Прочь. Прочь. Прочь.

Мое сердце ноет.

– Пожалуйста, дай мне фотографию, - умоляю я.

Агент Рид делает шаг, появляясь в зоне моей видимости, но я смотрю только на его галстук.

– Если я дам вам фотографию, вы расскажете мне о том, что произошло? Ответите на мои вопросы?

Я засасываю свою нижнюю губу, и, зажав ее между зубами, провожу по ней языком. Сейчас или никогда, а никогда, в сущности, не является достойным выбором. Меня настигает неизбежность.

– Сними с меня наручники.

Я вижу, как блестят глаза агента, и знаю, что в его мозгу, должно быть, роятся идеи о том, как меня разговорить.

Доверие - это улица с двусторонним движением. Покажи мне свое, и я отвечу тебе тем же.

Сделав шаг ко мне, он медленно и осторожно снимает наручники с моего запястья.

– Ну, - подгоняет он.

– Я расскажу тебе. Только тебе. В обмен, ты отдаешь мне все имеющиеся у тебя его фотографии, и вытаскиваешь меня отсюда.

Мое сердце в груди отбивает барабанную дробь, но я храбрюсь. Я - живучая.

Я протягиваю свою руку.

– Дай мне фотографию.

Осознав, что в этом вопросе он не сможет меня обойти, губы агента Рида изгибаются в разочаровании. Нехотя, он берет свою папку и отдает мне фото Калеба.

– Для начала, вы должны рассказать мне обо всем, что знаете, после чего я смогу поговорить со своими начальниками и заключить сделку. Я обещаю,

что сделаю все, чтобы защитить вас, но вы должны начать говорить. Вы должны сказать мне, почему все выглядит так, что вы увлечены им больше, чем имеет право увлечься любая восемнадцатилетняя девушка.

Когда я смотрю на лицо Калеба, никого больше не существует. Я рыдаю и провожу по знакомым чертам его лица. Я люблю тебя, Калеб.

– Я собираюсь пойти выпить кофе, - говорит агент Рид смиренным, но все еще решительным тоном, - и когда вернусь обратно, я ожидаю получить ответы.

Я не замечаю, как он уходит, и не придаю этому значения. Но знаю, что тем самым, он дает мне время погоревать в одиночестве.

Выйдя из комнаты, он закрыл за собой дверь. На этот раз, я услышала щелчок закрывающегося замка.

Впервые за пять дней, меня оставляют одну, но я подозреваю, что это будет последний раз, что мы проведем с Калебом вместе.

Я целую его дрожащими губами.

Глава 2

Калебу казалось, что природа человеческого естества вращается вокруг единственной эмпирической правды: мы хотим то, чего не можемполучить.

Для Евы это было яблоко с запретного дерева. Для Калеба это была... Ливви.

Ночь была неспокойной. Ливви хныкала и вздрагивала во сне, отчего при каждом звуке у Калеба сдавливало грудь.

Он вколол ей еще морфина и спустя некоторое время ее тело, казалось, успокоилось, хотя под закрытыми веками она все еще продолжала лихорадочно двигать глазами. Кошмары, подумал он.

Не боясь ни неудобства, ни осуждения, он почувствовал необъяснимое желание прикоснуться к ней. Прижав ее ближе и накрыв их обоих пледом, он не мог выбросить из головы сообщение Рафика: Как скоро он прилетит в Мексику? Как он отреагирует на Ливви, и на ее разбитое состояние? Сколько дней ему осталось провести с Ливви, прежде чем ее у него заберут?

У него. Заберут.Странные, ужасные и незнакомые слова.

Закрыв глаза, он попытался вернуться в реальность.

Ты отдашь ее.Он открыл глаза. И чем скорее, тем лучше.

Он не мог спорить с логикой. Ведь именно благодаря ей, он до сих пор оставался в живых.

Калеб был расчетливым и хладнокровным. И не тратил впустую время на вопросы о морали. Но, тем не менее, он хотелбы поспорить с логикой. Он хотел найти причину, мешающую жестокому мужчине внутри него. Но он не мог.

Правда заключалась в том, что он хотел ее, но ему не следовало этого делать.

Он прижал Ливви еще ближе, стараясь не задеть ее поврежденные ребра или вывихнутое плечо, и уткнулся носом в ее длинные волосы, вдыхая ее запах.