Соблазнить дьявола
Шрифт:
– Его светлость впервые увидел меня. Я была просто ему навязана.
Тем временем леди Кертон, встав на цыпочки, продолжала изучать толпу.
– Он делает то, что хочет его жена. Гордость не довела его до добра. Посмотрите, не ваш ли брат сейчас рядом с ним? Там, в коридоре?
Сидони посмотрела и облегченно вздохнула. Джордж все-таки приехал! Он стоял, заложив руки за спину, но явно испытывал неловкость во время беседы с Гравенелем. Одет безупречно, как всегда. Сегодня на нем был черный
Тем не менее, взгляд у Джорджа был отсутствующий. Видимо, ему пришлось отвечать на множество вопросов. Бедный Джордж. Конечно, сегодня он вышел в свет только ради нее. Теперь не избежать сплетен насчет их происхождения, их незаконнорожденности, образа жизни их матери. Станут говорить, что Сидони всего лишь возвеличенная гувернантка, а ее брат и того хуже. Он, какой ужас, занимается торговлей. И ради чего все это? Чтобы она могла войти в мир Гравенеля?
Нет. Чтобы она могла быть рядом с человеком, которого любит. Герцог вдруг положил руку на плечо Джорджа, словно желая ему доброй ночи, после чего направился в бальный зал. Он шел сквозь толпу, изредка приостанавливаясь, чтобы выслушать поздравления. Наконец он добрался до Сидони.
– Я бы пригласил вас на танец, дорогая. Но мой доктор запрещает мне напрягаться. Хотите вместо этого пройтись посаду?
Когда она под руку с герцогом покидала зал, ее провожала сотня любопытных взглядов. Гравенель держался с некоторой властностью, но она чувствовала его слабость. И цвет лица нехорош, да и шел он медленно. В конце портика герцог остановился, чтобы перевести дух.
– Полагаю, вам сказали, что я нездоров?
– Нет, ваша светлость. Мне очень жаль.
– Ерунда. Только хорошие умирают молодыми. Кстати, сегодня мне семьдесят.
– И ваши доктора не могут ничего поделать? Герцог покачал головой.
– Но я собираюсь подержаться за обломки кораблекрушения еще несколько месяцев, а возможно, год или два, – бесстрастно сказал он. – В конце концов, все умирают.
– Мне очень жаль, – повторила она. – Элерик не упоминал об этом.
– Хотя она должна была ему сказать. Я имею в виду свою жену. Должна была. Иначе бы он не приехал.
– Элерик здесь? – Сидони чуть не подпрыгнула от радости. – Я не видела его.
– Полагаю, мать заставила его пройтись с ней по бальному залу. Конечно, он рвется к вам, но мать, без сомнения, напомнила ему об этикете. – В тоне герцога Сидони не почувствовала ни одобрения, ни осуждения. – Итак, они говорят, я умираю, и моя жена просит выполнить ее желание. Когда я умру, ей не на кого будет опереться, жалуется она. Поэтому она хочет мира для всех нас.
– Мне кажется,
– Теперь мы с моим сыном чужие друг другу, – просто сказал герцог. – Для нас это предпочтительнее.
Сидони отнюдь не была уверена, что это предпочитает Элерик, но решила промолчать. Отдохнув, Гравенель снова предложил ей руку, и они спустились в сад.
– Мой сын попросил вашей руки, мадам Сен-Годар? Моя жена думает именно так.
– Да. Просил.
– Тогда он по крайней мере ведет себя с вами честно. Сидони постаралась задушить гнев в зародыше.
– Я никогда еще не видела, чтобы Элерик вел себя бесчестно.
– Некоторые могут с вами не согласиться, – возразил герцог. – Вы скажете «да»?
С минуту слышался только скрип гравия у них под ногами.
– Я не уверена, – ответила Сидони.
– Выдумаете, он недостаточно богат для брака? – Герцог бросил на нее странный взгляд.
– Напротив.
– Говорят, исправившийся распутник становится лучшим из мужей. Вы не любите его?
Сидони чуть не сказала, что это не его дело.
– Очень люблю. Но я вдова и привыкла сама решать. Я также думаю о том, что скажет общество.
Гравенель выглядел слегка удивленным.
– Конечно, обстоятельства вашего рождения не слишком удачны, – холодно произнес он. – Но это позор вашего отца. Если вы с Элериком поженитесь, то на пару недель вы, разумеется, станете пищей для сплетников. Но мы – Хил-ларды, и никакой скандал не сможет нас погубить.
Сидони не понравился его тон.
– Старые пересуды вряд ли имеют значение. Наверное, вам следует продолжить этот разговор с Элериком. Дайте ему свое благословение, а если не можете, то дайте ему совет.
Сидони хотела уйти, но герцог тронул ее за плечо, и она увидела в его глазах печаль.
– Я не собираюсь отказываться от сына, мадам, если вы имеете в виду это. Сделаю ли я, как вы говорите? Возможно. Но мы столько уже лет идем этим путем. Спрашивается, есть ли смысл поворачивать назад?
– Смысл всегда есть. Пока человекживет. У вас есть сын, милорд, вам нужно лишь пойти к нему и сказать все, что вы считаете нужным. Некоторые родители такой возможности не имеют.
Сидони хотела бы посочувствовать ему, но она знала, что сделала с Элериком гордость этого человека. Она едва удержалась, чтобы не выкрикнуть правду ему в лицо. Но ей не хватило мужества. Она просто пошла назад.
Глава 14,
в которой слово берет Хорас
Леди Кертон, естественно, ждала у дверей в бальный зал, сэр Джеймс стоял рядом. Увидев Сидони и герцога, она с улыбкой направилась к ним. Вдруг лицо у нее вытянулось, улыбка погасла.