Соблазнительное предложение

Хеймор Дженнифер

– Он погубил мою семью.

– Да.

– Я хочу, чтобы он ответил за все, что наделал. Чтобы заплатил за это. – Она резко открыла глаза и посмотрела на Люка. Взгляд ее золотистых глаз в тусклом сером утреннем свете казался безжизненным. – Не знаю, смогу ли я убить его на самом деле.

Он погладил ее по животу.

– Я не хочу, чтобы ты рисковала собой. – И пояснил: – Он опасен. Он убийца и вор. Я не дам тебе безрассудно рисковать жизнью из-за этого человека.

– Я…

Люк крепче обнял ее за талию

оберегающим жестом.

– Я не могу рисковать тобой, Эм.

И в эту минуту Люк точно знал, что если Мортон хоть как-то будет угрожать Эмме, он без колебаний убьет его.

Она вздохнула, и они долго лежали молча.

Когда рука Люка медленно поползла с ее талии вниз, Эмма пробормотала:

– Хочешь спать?

Вынырнув из дымки желания, возникшего, едва он к ней прикоснулся, Люк моргнул и расхохотался.

– Спать? Ты в самом деле думаешь, что у меня на уме сон?

Ее лицо расслабилось.

– Ну, я не знала точно…

– Не сомневайся, – заверил он, – если прошло несколько часов после того, как я в последний раз обладал тобой, то у меня на уме может быть только одно.

– Чепуха, – пробормотала она в ответ. – Просто для нас обоих это пока в новинку. Но всегда так не будет.

– Почему? – удивился он. Ему даже в голову не приходило, что когда-нибудь он может пресытиться этой женщиной.

– Так никогда не бывает.

– Да откуда ты можешь это знать?

Эмма скупо улыбнулась.

– Наверное, не могу. Но я думала, что так бывает всегда, особенно у мужчин вроде тебя.

– Вроде меня?

– Повес. Негодяев. Мошенников. – Слова, произносимые этим низким, хрипловатым голосом, словно поглаживали его по нервам. Вот чем-чем, а уж голосом ее он точно никогда не насытится.

– Значит, вот что ты обо мне думаешь? Что я повеса?

– Я это знаю. Знала с первой минуты, как ты посмотрел на меня поверх стакана с элем.

– Но с тех пор ты узнала меня лучше. Неужели твое мнение не изменилось?

– Мое мнение о тебе изменилось во многих отношениях, но только не в этом, нет. По сути, я думаю, что ты куда больший распутник, чем мне казалось поначалу.

– Если я не ошибаюсь, тебе это даже нравится.

Эмма негромко рассмеялась. Как всегда, его тело мгновенно на это откликнулось.

– Полагаю, да, мне это нравится, – ее глаза озорно сверкнули, – милорд.

– Почему? – спросил Люк.

Ее щеки едва заметно порозовели.

– Ты знаешь, почему.

– Возможно. Но хочу услышать от тебя.

Эмма облизала губы – жест был настолько эротичным, что у Люка перехватило дыхание.

– Ну что ж, – произнесла она нежным, хрипловатым голосом, некоторое время помолчала и продолжила: – Я всегда думала, что мошенники – это люди, которые берут от мира все, что хотят, не оглядываясь на тех, кого ранят.

– Это верно, – мягко согласился Люк. Уж кому, как не ему, это знать.

Эмма прижала палец к его губам.

– Но теперь я узнала, что распутники и мошенники бывают разные. Есть те, кто ведет себя именно так. Есть те, кто только притворяется, а в душе своей они настоящие джентльмены.

Люк недоверчиво вскинул брови.

– И ты думаешь, я один из таких?

– Вовсе нет. – Ее губы соблазнительно изогнулись. – Ты относишься к третьему типу.

– Да? И что это такое?

– Истинный мошенник и распутник. Мужчина, живущий по своим правилам и отказывающийся пасовать.

Она произнесла это с такой гордостью, словно восхищалась этим типом мужчины.

– Мужчина, следующий зову сердца и готовый пойти на риск. – Эмма погладила его по щеке.

Люк перехватил ее запястье и опустил руку вниз, не отпуская.

– И это я?

– Мм, да.

– Лежи на месте, – приказал он.

Выскользнул из кровати, нашел на спинке стула галстук, засунутый под бриджи, вытащил его и вернулся в постель.

Эмма смотрела на него. Сплошная невинная свежесть, да только слова опровергали этот обманчивый внешний вид:

– Что вы собираетесь делать с этим, милорд?

Люк ухмыльнулся.

– Хм-м. Мне кажется, ты стала чересчур дерзкой. А знаешь, что происходит, когда моя женщина становится чересчур дерзкой?

– Не-е-т… – протянула она, не отводя взгляда с галстука, свисающего из его руки.

Люк встал на кровать на колени, склонился к ее уху и прошептал:

– Я показываю ей, где ее место.

– Мое место? А где мое место, милорд?

– Подо мной, – прохрипел он, схватил ее за запястья и обернул их галстуком, но пока не связал. – Вам нравится, когда вас связывают, миссис Кертис? – спросил он, повторив вопрос, который задал ей в тот первый вечер в Бристоле.

Ее взгляд метнулся от петли на запястьях к его лицу.

– Я… не знаю, – прошептала она. – Меня никогда не связывали.

– Но ты этого хочешь, верно?

– Я… – Эмма сглотнула. Люк внимательно смотрел на нее, пытаясь понять, что кроется за выражением ее лица – неуверенность или предвкушение? Он не мог сказать точно, а должен был знать. – Не знаю, – договорила она.

Он наклонился, поцеловал ее и завязал галстук – не туго, но так, чтобы она ощущала, как ткань трется о запястья.

– Если испугаешься – скажи мне. Если станет больно – скажи мне. Если захочешь, чтобы я прекратил, – скажи мне.

– Сказать? – выдохнула она.

– Да.

– Но я хочу, чтобы ты зашел далеко, – застенчиво произнесла Эмма, поморгав.

Проведя с ней последние три дня, он поверил. Привкус страха все еще оставался на задворках его сознания – опасение сделать что-нибудь такое, что моментально все испортит. Но всякий раз, как они занимались любовью, энтузиазм и пылкий отклик Эммы уменьшал этот страх.