Собор Парижской Богоматери
Шрифт:
— О, не презирайте меня, монсеньер Феб! — не поднимая глаз, говорила девушка. — Я чувствую, что поступаю очень дурно.
— Презирать вас, прелестное дитя! — отвечал капитан со снисходительной и учтивой галантностью. — Вас презирать? Черт возьми, но за что же?
— За то, что я пришла сюда.
— На этот счет, моя красавица, я держусь другого мнения. Мне нужно не презирать вас, а ненавидеть.
Девушка испуганно взглянула на него.
— Ненавидеть? Что же я сделала?
— Вы слишком долго заставили себя упрашивать.
— Ах, это потому, что я боялась нарушить
И она подняла на капитана свои большие черные глаза, увлажненные радостью и нежностью.
— Черт меня побери, я ничего не понимаю! — воскликнул капитан.
Некоторое время Эсмеральда молчала, потом слеза скатилась с ее ресниц, с уст ее слетел вздох, и она промолвила:
— О монсеньер, я люблю вас!
Девушку овевало благоухание такой невинности, обаяние такого целомудрия, что Феб чувствовал себя неловко в ее присутствии. Эти слова придали ему отваги.
— Вы любите меня! — восторженно воскликнул он и обнял цыганку за талию. Он только этого и ждал.
Священник нащупал концом пальца острие кинжала, спрятанного у него на груди.
— Феб! — продолжала цыганка, мягким движением отводя от себя цепкие руки капитана. — Вы добры, вы великодушны, вы прекрасны. Вы меня спасли, — меня, бедную, безвестную цыганку. Уже давно мечтаю я об офицере, который спас бы мне жизнь. Это о вас мечтала я, еще не зная вас, мой Феб. У героя моей мечты такой же красивый мундир, такой же благородный вид и такая же шпага. Ваше имя — Феб. Это чудное имя. Я люблю ваше имя, я люблю вашу шпагу. Выньте ее из ножен, Феб, я хочу на нее посмотреть.
— Дитя! — воскликнул капитан и, улыбаясь, обнажил шпагу.
Цыганка взглянула на рукоятку, на лезвие, с очаровательным любопытством исследовала вензель, вырезанный на эфесе, и поцеловала шпагу, сказав ей:
— Ты шпага храбреца. Я люблю твоего хозяина.
Феб воспользовался случаем, чтобы запечатлеть поцелуй на ее прелестной шейке, что заставило девушку, пунцовую, словно вишня, быстро выпрямиться. Священник во мраке заскрежетал зубами.
— Феб! — сказала она. — Не мешайте мне, я хочу с вами поговорить. Пройдитесь немного, чтобы я могла вас увидеть во весь рост и услышать звон ваших шпор. Какой вы красивый!
Капитан в угоду ей поднялся и, самодовольно улыбаясь, пожурил ее:
— Ну можно ли быть таким ребенком? А кстати, прелесть моя, вы меня видели когда-нибудь в парадном мундире?
— К сожалению, нет! — отвечала она.
— Вот это действительно красиво!
Феб опять сел около нее, но гораздо ближе, чем прежде.
— Послушайте, дорогая моя…
Цыганка ребячливым жестом, исполненным шаловливости, грации и веселья, несколько раз слегка ударила его по губам своей прелестной ручкой.
— Нет, нет, я не буду вас слушать. Вы меня любите? Я хочу, чтобы вы мне сказали, любите ли вы меня.
— Люблю ли я тебя, ангел моей жизни! — воскликнул капитан, преклонив колено. — Мое тело, кровь моя, моя душа — все твое, все для тебя. Я люблю тебя и никогда, кроме тебя, никого не любил.
Капитану
— Ах! — прошептала она. — Как хорошо было бы сейчас умереть!
Феб же нашел, что лучше сорвать у нее еще один поцелуй, чем подверг новой пытке несчастного архидьякона.
— Умереть! — воскликнул влюбленный капитан. — Что вы говорите, прекрасный мой ангел! Теперь-то и надо жить, клянусь Юпитером! Умереть в самом начале такого блаженства! Клянусь рогами сатаны, все это ерунда! Дело не в этом! Послушайте, моя дорогая Симиляр… Эсменарда… Простите, но у вас такое басурманское имя, что я никак не могу с ним сладить. Оно, как густой кустарник, в котором я каждый раз застреваю.
— Боже мой! — проговорила бедная девушка. — А я-то считала его красивым, ведь оно такое необычное! Но если оно вам не нравится, зовите меня просто Готон. [124]
— Э, не будем огорчаться из-за таких пустяков, милочка! К нему нужно привыкнуть, вот и все. Я выучу его наизусть, и все пойдет хорошо. Так послушайте же, дорогая Симиляр, я вас люблю безумно. Просто удивительно, как я вас люблю. Я знаю одну особу, которая лопнет от ярости из-за этого…
Ревнивая девушка прервала его:
124
Goton — уменьшительное от имени Marguerite (Маргарита).
— Кто она такая?
— А что нам до нее за дело? — отвечал Феб. — Вы меня любите?
— О!.. — произнесла она.
— Ну и прекрасно! Это главное! Вы увидите, как я люблю вас. Пусть этот долговязый дьявол Нептун подденет меня на свои вилы, если я не сделаю вас счастливейшей женщиной. У нас будет где-нибудь хорошенькая квартирка. Я заставлю моих стрелков гарцевать под вашими окнами. Они все конные и за пояс заткнут стрелков капитана Миньона. Среди них есть копейщики, лучники и пищальники. Я поведу вас на большой смотр близ Рюлли. Это великолепное зрелище. Восемьдесят тысяч человек в строю; тридцать тысяч белых лат, панцирей и кольчуг; стяги шестидесяти семи цехов, знамена парламента, счетной палаты, казначейства, монетного двора; словом, вся чертова свита! Я покажу вам львов королевского дворца — это хищные звери. Все женщины любят такие зрелища.
Девушка, упиваясь звуками его голоса, мечтала, не вникая в смысл его слов.
— О! Как вы будете счастливы! — продолжал капитан, незаметно расстегивая пояс цыганки.
— Что вы делаете? — воскликнула она. Этот переход к «предосудительным действиям» развеял ее грезы.
— Ничего, — ответил Феб. — Я говорю только, что, когда вы будете со мной, вам придется расстаться с этим нелепым уличным нарядом.
— Когда я буду с тобой, мой Феб! — с нежностью прошептала девушка.
Потом она опять задумалась и умолкла.