Собор Святой Марии
Шрифт:
Арнау помолчал некоторое время. Все войско стояло в ожидании его ответа. Жоан воспользовался моментом и повернулся к Элионор. Ему показалось, что на губах баронессы промелькнула надменная улыбка.
— Ты хочешь сказать, что это моя вина? — спросил Арнау.
— Моя, Арнау, моя, — поспешил заверить его монах. — Это я должен был рассказать тебе о том, в чем суть законов Церкви, каково Божье предназначение, но я этого не сделал… и очень об этом сожалею.
Гилльем, едва сдерживаясь, готов был метать молнии.
— Каково желание девушки? — спросил Арнау у
— Я — рыцарь короля Педро, — ответил тот, — и его законы не принимают во внимание желание женщины на выданье. Но поскольку вы сегодня находитесь здесь, я, Фелип де Понте, каталонский рыцарь, предлагаю себя в мужья Мар Эстаньол. — Ободренный рокотом, прокатившимся по рядам ополчения, рыцарь добавил: — Если ты, Арнау Эстаньол, барон Каталонии, морской консул, не согласен на этот брак, вы можете схватить меня и судить. Если же ты, ее приемный отец, даешь свое согласие, желание девушки не имеет значения.
Ополчение снова одобрило слова рыцаря. Таков был закон, и все его выполняли, отдавая своих дочерей, не спрашивая их согласия.
— Речь идет не о желании девушки, Арнау, — вмешался Жоан, понижая голос. — Речь идет о твоей обязанности. Возьми ее на себя. Никто не спрашивает мнения своих дочерей или воспитанниц. Решение принимают, исходя из того, что для них будет полезнее всего. Этот человек уже переспал с Мар. Желание девушки играет малую роль. Или она выйдет за него, или ее жизнь превратится в ад. Ты должен решить, Арнау: еще одна смерть или выход из ситуации, порожденной нашей небрежностью.
Арнау поискал глазами своих приверженцев, посмотрел на Гилльема, Kofopbm продолжал стоять, не отводя взгляда от рыцаря и источая ненависть, на Элионор, свою супругу по милости короля. Когда Арнау вопрошающе взглянул на нее, баронесса согласно кивнула. Наконец он повернулся к Жоану.
— Таков закон, — обронил тот.
Арнау вновь посмотрел на рыцаря, потом на войско. Ополченцы опустили оружие. Казалось, никто из этих трех тысяч человек даже не думал обсуждать оправдательную речь сеньора де Понтса, поскольку никто уже не думал о войне. Все ожидали решение Арнау Таков был каталонский закон, закон о женщине.
Чего он добьется, если в сражении убьет рыцаря и освободит Мар? Какую жизнь он уготовит девушке, пережившей похищение и изнасилование? Монастырь?
— Согласен.
На мгновение повисло молчание. Но уже в следующую секунду толпа ополченцев оживилась: они передавали друг другу решение Арнау. Кто-то в открытую поддержал это, и вскоре к нему присоединились другие. Войско разразилось криками одобрения.
Элионор и Жоан быстро переглянулись.
А всего лишь в сотне метров от того места, где они находились, сидела в заточении молодая женщина, чье будущее только что было решено. Из наблюдательной башни дома Фелипа де Понтса она смотрела на толпу, собравшуюся у подножия маленького холма. Почему они не поднимаются в атаку? О чем можно говорить с этим подонком? Что они кричат там?
— Арнау! О чем кричат твои люди?
45
Крики ополченцев
Гилльем с силой сжал губы. Кто-то похлопал его по спине, присоединяясь к всеобщему ликованию.
Согласен? Гилльем посмотрел на Арнау, а потом на рыцаря с лицом распутника. Что мог сделать такой обыкновенный раб, как он? Гилльем снова бросил взгляд на Фелипа де Понтса; тот теперь улыбался. «Я переспал с Мар Эстаньол», — сказал он. Неужели Арнау не услышал этих слов: «Я переспал с Мар Эстаньол»? Как мог Арнау?..
Кто-то поднес ему бурдюк с вином. Гилльем грубо оттолкнул его.
— Ты не пьешь, христианин? — услышал мавр удивленный голос.
Он встретился взглядом с Арнау. Старшины поздравляли Фелипа де Понтса, все еще сидевшего на лошади. Люди пили и смеялись.
— Ты не пьешь, христианин? — снова раздалось у него за спиной.
Гилльем оттолкнул человека с бурдюком и снова стал искать Арнау. Нашел! Старшины, окружив консула со всех сторон, что-то оживленно говорили ему. Арнау, подняв голову, с трудом отыскал в толпе Гилльема.
Люди, среди которых был и Жоан, подталкивали Арнау к дому рыцаря, но тот не переставал смотреть на своего друга.
Ополченцы праздновали счастливое завершение похода. Они разожгли костры и стали петь вокруг них.
— Выпей за нашего консула и счастье его воспитанницы, — предложил один из бастайшей, поднося мавру бурдюк с вином.
Арнау скрылся по дороге к дому.
Гилльем снова отодвинул бурдюк.
— Ты не хочешь выпить?..
Гилльем угрюмо посмотрел на мужчину, развернулся и зашагал домой, в Барселону. Шум веселящегося войска начал отдаляться. Мавр остался на дороге один. Он еле передвигал ноги, но упрямо шел вперед, чтобы уйти от этого места подальше и сохранить в душе чувство человеческой гордости, которое еще оставалось у раба. Он шел в Барселону.
Арнау отказался от сыра, который ему предложила дрожащая от страха старуха, присматривающая за домом Фелипа де Понтса. Старшины и советники устроились на втором этаже, над хлевом, рядом с большим каменным очагом. Арнау искал Гилльема в толпе. Люди болтали, смеялись и подзывали старуху, чтобы та принесла еще сыра и вина. Жоан и Элионор сидели рядом, и оба поспешно отворачивались, пряча глаза, когда Арнау пристально смотрел на них.
Шумные возгласы заставили его переключить внимание и посмотреть в другой конец помещения.
В комнату вошла Мар, которую держал за руку Фелип де Понте. Арнау видел, как она с силой рванулась и, высвободившись, кинулась к нему, чтобы оказаться в его объятиях. На ее губах появилась улыбка.
Девушка широко развела руки, еще не добежав до Арнау, но внезапно остановилась и медленно опустила их, так и не обняв его.
Арнау показалось, что у нее на щеке синяк.
— Что происходит, Арнау? — тихо спросила Мар.
Арнау повернулся в надежде найти поддержку у Жоана, но брат опустил голову, стараясь не смотреть на него. Все замолчали, ожидая его объяснений.