Собор
Шрифт:
В тот день, возвратившись из школы, Карлайл обнаружил, что дома полный порядок, на детях все чистое. Кейт и Сара на кухне, встав на стулья, помогали миссис Уэбстер делать имбирное печенье. Волосы Сары, скрепленные сзади заколкой, уже не лезли ей в глаза.
— Папа! — радостно, в один голос воскликнули дети.
— Здравствуйте, Кейт и Сара. Миссис Уэбстер, я…
Но она не дала ему договорить.
— Время мы провели прекрасно, мистер Карлайл. — Миссис Уэбстер вытерла пальцы о фартук. Это был старый фартук Айлин с вышитыми на нем голубыми ветряными мельницами. — Ребята у вас просто золото. Очень хорошие, замечательные дети.
— У меня нет слов… — Карлайл постоял немного около сушилки для посуды, наблюдая, как Сара вырезает из теста кружочки. Пахло имбирем и ванилью. Он снял пиджак и сел за стол. Ослабил узел галстука.
— Сегодня мы еще знакомились, — сказала миссис Уэбстер. — А на завтра у нас другие планы. Я думаю, мы сходим в парк. Пока погода хорошая.
— Прекрасная мысль, — одобрил Карлайл. — Очень хорошо. Отлично. Да и вам полезно, миссис Уэбстер.
— Поставлю в духовку печенье, а там и мистер Уэбстер подъедет. Я ведь, как вы сказали, до четырех? Я велела ему приехать в четыре.
Карлайл кивнул. Сердце его таяло от радости.
— А вам сегодня звонили, — сообщила она, подходя с месильным тазом к мойке. — Миссис Карлайл.
— Миссис Карлайл?
— Да. Я назвала себя, но она, как мне показалось, не удивилась тому, что я здесь. Она еще немного с детьми поговорила.
Карлайл взглянул на Кейта и Сару, но те и не думали прислушиваться к их разговору, продолжая раскладывать на противне кружочки из теста.
Миссис Уэбстер продолжала:
— Она просила передать вам… Сейчас, сейчас… Я записала на бумажке, но думаю, что и так вспомню. Да. «Передайте ему, — то есть это вам я должна передать, — что, чему быть, того не миновать». Кажется, я не спутала. Она сказала, что вы поймете.
Карлайл смотрел на нее во все глаза. С улицы донесся рокот автомобиля мистера Уэбстера.
— А вот и мистер Уэбстер. — Она сняла фартук. Он кивнул. — Значит, завтра в семь?
— Чудесно, — сказал он. — Еще раз благодарю.
В тот вечер он выкупал детей, одел в пижамы и почитал им книжку. Послушал, как они читают молитву, подоткнул одеяла и выключил свет. Времени было около девяти. Он приготовил себе выпивку и включил телевизор. С улицы донесся шум подкатившей к дому машины Кэрол.
Часом позже, когда они лежали в постели, зазвонил телефон. Он выругался, но не встал и не взял трубку. Телефон продолжал звонить.
— Может, что-нибудь важное, — сказала она, садясь на кровати. — А вдруг это моя няня? Она знает этот номер.
— Это жена, — сказал Карлайл. — Можешь не сомневаться. С ума сходит баба. Скоро совсем рехнется. Я не возьму трубку.
— Ладно, мне все равно пора ехать, — сказала Кэрол. — Милый, мне так хорошо с тобой было. — Она погладила его по щеке.
К середине первой четверти учебного года миссис Уэбстер проработала у него уже почти шесть недель. За это время жизнь его претерпела немало перемен; он, например, начал привыкать к мысли о том, что Айлин уехала, причем уехала, как он теперь понимал, навсегда, и уже не питал иллюзий, что все поправится. Лишь в поздние ночные часы — ночью Кэрол с ним не было — он мучился сознанием того, что не может избавиться от своей любви к Айлин и все еще горюет по поводу случившегося. Но в целом его жизнь, как и жизнь детей, текла беспечально; благодаря заботам миссис Уэбстер, они прямо-таки расцветали. По заведенному в последнее время порядку, она готовила обед и к приходу Карлайла из школы доставала его из духовки горячим. Уже при входе в дом он вдыхал аппетитные запахи, доносившиеся из кухни, и видел, как дети в столовой помогали миссис Уэбстер накрывать на стол.
Время от времени он спрашивал миссис Уэбстер, согласна ли она поработать у него дополнительно в субботу. Она соглашалась, но только не с утра. Утренние часы по субботам ей нужны самой, да и о мистере Уэбстере позаботиться надо, объясняла она.
Когда выпадали такие субботы, Кэрол оставляла своего Доджа на попечение миссис Уэбстер, и они уезжали обедать в какой-нибудь загородный ресторан. Ему казалось, что он заново начинает жить. Хотя от Айлин не было ни звонков, ни писем уже в течение шести недель, он понял неожиданно для себя, что больше не испытывает ни гнева, ни горечи, вспоминая ее.
В школе они почти уже прошли искусство средневековья — осталась только готика. Курс Возрождения начинался еще не скоро, во всяком случае после рождественских каникул. В это самое время Карлайл заболел. Под утро заложило грудь и разболелась голова. Руки и ноги сделались ватными. Когда он двигался, начинала кружиться голова. Проснувшись в воскресенье в таком состоянии, он подумал, что надо бы позвонить миссис Уэбстер, попросить ее приехать и увезти куда-нибудь детей. Малыши вели себя хорошо, приносили ему сок и содовую воду. Но он не мог за ними присматривать. К утру следующего дня он так расхворался, что ему хватило сил лишь на то, чтобы добраться до телефона и сообщить начальству, что заболел. Женщине, взявшей трубку, он назвал свое имя, школу, в которой служит, предмет, который преподает, и характер заболевания. Посоветовал пригласить на время своего отсутствия Мела Фишера. Фишер был художник. Три-четыре дня в неделю, по шестнадцать часов подряд, он писал маслом абстрактные картины, но никому их не продавал и даже не показывал. Карлайл с ним дружил.
— Возьмите Мела Фишера, — сказал Карлайл женщине, слушавшей его на другом конце провода. — Фишера, — шепотом повторил он.
Он лег в постель, закутался в одеяла и задремал. Сквозь сон услышал, как на улице зарокотал мотор пикапа и потом, дав обратную вспышку, умолк. Через некоторое время за дверью спальни раздался голос миссис Уэбстер:
— Мистер Карлайл?
— Да, миссис Уэбстер. — Он не узнал собственного голоса. Не поднимая век, сказал: — Заболел я. Позвонил в школу. Сегодня полежу.
— Ясно, — сказала она. — Не беспокойтесь, я обо всем позабочусь.
Немного погодя, лежа в полусне, он услышал, как вроде бы открылась и закрылась парадная дверь. Он прислушался. Из кухни доносился тихий мужской голос. Кто-то выдвинул из-за стола стул. Потом раздались голоса детей. А несколько позже — он не мог определить точно, сколько времени прошло, — к двери его спальни подошла миссис Уэбстер и спросила:
— Мистер Карлайл, не вызвать ли врача?
— Не надо, обойдется и так, — ответил он. — Думаю, это всего лишь сильная простуда. Но мне что-то жарко. Наверно, слишком тепло укрылся. Да и в доме духотища. Может, вы отключите отопление? — Сказав это, он почувствовал, что снова впадает в забытье.