Соборище. Авангард и андеграунд новой литературы

Антология

Обрастаю

Радиус сотканных сутокТянется к полному Пи.Скрипы сатировых дудокЛепят лобок из любви.Можешь – отмойся плевками.Хочешь – вздохни и прими…Я обрастаю стихами,Ты обрастаешь детьми.Чисел дощатых и тощихЧеткий стучит звукоряд.Мысли становятся проще,Толще становится взгляд.Кузов с корявыми днями,Пазуха с мокрой душой…Ты обрастаешь делами,Я обрастаю молвой.Важно смакуя нюансыСквозь многоцветие призм,Чинно цедил декадансы,Цепко рубил реализм.Бредил сердцами иными,Крысами мерил прибой…Ты обрастаешь чужими,Я обрастаю собой.Завтра нас вывернет в небыль,Сдует с Хозяйской Руки —Кормом подножным у неба,Отмелью

мутной реки.И невесомыми снамиВ полночь уйдем босиком.Ты обрастаешь корнями.Я обрастаю венцом.Ты обрастаешь мирами,Я обрастаю концом.

Время стареет

Дни воскресений в разнос сочтены.В зенках текут виртуальные сны.Льдами придавлена солнца ладья.Время стареет быстрее, чем я.Лижет промоины чахлая тень.Тешит покоем родительский день.Без рукавиц – в пересуд воронья.Время стареет быстрее, чем я.Лица лелеют сомнений часы.Помнят карнизы оргазмы грозы.Время ровняет кривые края,Время стареет быстрее, чем я.Раз оступившимся – душный уют.Песней пролившимся – марля и жгут.Дряхлые сплетни. Гнилая скамья.Время стареет быстрее, чем я.Позатыкали портянками течь.Позолотили канонами речь.Кем залитована радость моя?Время стареет быстрее, чем я.

Птицы Иерихона

Птицы костлявыми крыльямиБились в помин над бессильями.Гнулись кривыми фантомамиНад канделябрами томными,Над многотомными взглядами,Над малокровными датами.Скалились черными перьямиНад чернокнижными кельями.Чуяли – скоро под звездамиГости залягут погостами.Видели – пляски козлиныеВыстелят норы змеиные,Заживо память сосватаютС трупно-зеленой Гекатою,Вытекут в сырость застенную,Сгинут телесностью тленною.Сжаты промежностью жалости,Смяты величием малости,Сны раскидают подмостками,Смоются пьяными блестками…Век с чердака хламом брякал.Августа пульс тикал-такал.Иерихон дрожал и плакал.Иерихон дрожал и плакал.

Пыль из-под ботинок

Тушевались локоныВ запертой тревоге,И сомнений коконыПадали под ноги.Я листал столетияПрошлых половодийВ пелене бесцветия,В пене непогодий.Ты ждала рожденияВ патоке поминок,Я искал забвения…Пыль из-под ботинок.Золотые приискиВ тысяче напастей,С похмелюги вылазкиПогорелой пасти.Срань желает здравствоватьГадостной субботой,Разделять и властвоватьЖирною икотой.Справа – оправдание,Слева – черный рынок.Кабы знать заранее!..Пыль из-под ботинок.Я ходил над водами,Ты ждала на суше.Я блевал болотами,Ты вязала туже —Остудить шипениеНеотпетых песенТам, где пир – без тления,Там, где мир – не тесен,Где не стоит выделкаТонких паутинок.Воронье да иволга…Пыль из-под ботинок.Снова аксиомамиЗабрюхатят мозги.Зацветут хоромамиЗлой тоски обноски.Словно не топорщилось,Будто не рождалось.Заждалось и сморщилось.Высохло и сжалось.И веков на дне не жаль,И смешных сурдинок.Выпитая невидаль,Пыль из-под ботинок.

«Я скучаю в своих правдах…»

Я скучаю в своих правдах,Я стремглав желаю Истины.Во вчерашних пыльных завтрах,Аргументами окрысенных, —Гнут вертлявые дороги,Полем боя сердце стелется.Хоть полны иголок стоги —Все тоскою канителятся.Хоть грехи упрячь от слуха,Хоть вино на воды выменяй —Не познать томленья духа,Не назвав его по имени,Не порвав его на блесткиОчевидного-чудесного…Все к утекшим дням наброски,Жижа быта бесполезного.Не успел свое измерить —Все тамары уже парами.В старость лезет тела челядьМолодыми санитарами.Гной невымытых упреков,Муть протухшего величия,Заусеницы порогов —Чужедальние обличия.Ищут Неба астронавтыВ зодиаковой залысине…Я скукожен в полуправдах,Я

стремглав растянут к Истине.

«Как рассветом пеленали…»

Как рассветом пеленали —Даль курлычную стреножить,Как закаты разливалиВ косогорах лунный свет!…Обернулись пылью дали,Видно, где-то недодали…И сажень несвежей кожиТащит немощью скелет…Как пленяли-зазывалиПодземелья древних башен,Как сверкали зазеркальяПо аккордам и холстам!…Завернулись ржой медали —Не по тем дворам плясали…Разбежался хрустом кашельПо зашторенным глазам…

«Далекой звезды антрацитовый рай…»

Далекой звезды антрацитовый рай.Похмелья саднящие звоны.Я вытолкал память из сердца – за край,Я выплевал смерти поклоны.Меж двух полюсов – беспросветная гладь.Бегонии, поручни, слухи.Мне здесь не впервой – умирая – сиять.Все рядом – и страхи, и духи…

«Доверяясь первозданно…»

Доверяясь первозданноГлаукомам февраля,Я шагал по старым ранам,Округляясь до нуля.Звоны в ми-минор елозя,Грел гортанно горечь дна.Бился абстинентно оземь,Ржой пятнел в вине вина.И не чуял, и не помнил —Как оно – когда свербитИ в сердечной камнеломнеСмехом напоказ торчит?Как оно – когда без Ноя,Без разлужья, без морщин,Без похмельного прибоя,Без натруженных личин?…Мысли пасмурно метеля,Я добрел в твою страну.И, застряв в зубах апреля,Выжал соки на весну…

Марина Павлова

Марина Павлова

Поэт, сценарист, режиссер.

Автор-создатель художественно-исторического проекта «Мария Стюарт: портрет королевы».

Поэзия – это уникальная возможность вести откровенный диалог с собой, с читателем, со вселенной. И. Бродский в «Нобелевской лекции» говорил: «Существуют, как мы знаем, три метода познания: аналитический, интуитивный и метод, которым пользовались библейские пророки, – посредством откровения. Отличие поэзии от прочих форм литературы в том, что она пользуется сразу всеми тремя (тяготея преимущественно ко второму и к третьему), ибо все три даны в языке…» Откровение, составляющее основу подлинной поэзии, исключает возможность неискреннего высказывания. Поэт всегда говорит больше, чем хотел бы сказать. И эта откровенность откровения – то, ради чего я пишу стихи.

«Хоронили балерину…»

Вечерело. Пели вьюги.Хоронили Магдалину,Цирковую балерину.Н. Зубовский, А. Вертинский

Хоронили балерину.Провожал ее весь город…С макияжем от Диора,В болеро от ВалентиноУходила балерина…В свете розовых софитовБалерина умирала.Умирала – не играла!Меркли музы и хариты.Даже критик знаменитыйВосхитился – браво, браво!Балерина оживала.Шум, овации из зала,В этот миг кипящей лавойПадал занавес кровавый.А в партере – клоун грустныйОбнимал букет розалий,Глядя песьими глазамиНа высокое искусство…Розы – к сердцу, сердце – пусто…Так бывает в каждой сказке —Клоун любит балерину.Он расписывал картины,Не жалея свежей краски.Он урвать пытался ласки.Как собака, шел по следу,Норовил схватить за юбку…Уверял, что счастье хрупко —Обещал закликать беды,Пел куплеты про балеты.Он мечтал о балерине!Он хотел на ней жениться……Так змея желает птицу.За малиновкой – в малину.Поводок казался длинным…Песья верность оборвалась.Он служил ей за подачку.Не дала! И вот он плачет,Дверью хлопает – дождалась!В дождь идет. Какая жалость…Все больны болезнью разнойВ этой вечной круговерти:Балерина – жаждой смерти,Клоун – тягою к прекрасным.Все усилия напрасны?Жизнь богата чудесами.Балерины – на подмосткахКак цветы… сорвать их просто.Соберет букет розалийКлоун с песьими глазами.

Петербургский вечер

Тротуар, заплаканный сосульками…Месяц, как пуховое перо…Замерцал под солнечными струйкамиСероглазый парадиз Петров.Словно после пьяного гулянияГород вспомнил свой вельможный чин.Бледные фасады нарумянены.Небо – синим шелком, без морщин.Далеко, за Невскою излучинойСолнечная баржа залегла.Парадиз все тянется измученноК северному призраку тепла.