Собрание произведений в одном томе
Шрифт:
– Нет! Нет!..
– У тебя что-то случилось?
– Нет! Нет!
– Тогда я им позвоню.
– Нет! Я позвоню. Я напишу.
– Почему ты разволновался? Там все в порядке. Алло! Алло!
– Иди, иди, иди. Не звони мне, не звони мне. Я тут у твоей знакомой был. Она сказала, чтоб ты сдох, и просила позвонить.
– Я ей сейчас позвоню.
– Только сначала сделай, что она просила.
Причины родину любить
Вот увидишь – все будет хорошо!
Да. «Вот увидишь, все будет хорошо… Вот увидишь…» Да…
Почти никто этого не увидел!
То есть было по-разному, даже хорошо, но чтоб кто-то увидел?
Скажите, почему никто ничего не делает? Страна в таком положении. Нельзя ли что-нибудь сделать?
– Не что-нибудь, а многое.
– Ну так делайте.
– А кто должен делать?
– Вы.
– А вы?
– А кто сказал: «все будет хорошо»?
– Вот он. Сейчас спросим.
– Значит, все будет хорошо?
– А как же.
– А когда?
– Ну, в конкретике я не готов. Но, думаю, года через пол.
– А тут есть один, что обещает через три месяца.
– И как считать?
– Прямо с близлежащего понедельника отсчитать три месяца и начинать хорошо жить. То есть больше не ждать. Нет смысла больше ждать.
– А я бы начал прямо с этого воскресенья.
– Нет, это выходной. С понедельника. С утра.
– И что для этого надо сделать?
– А чтоб он, сволочь, слово сдержал.
– Так… а если мы все ничего не делаем?..
– А что ж он, сволочь, обещает. Или я не прав?
– Прав, конечно. Он не сдержит, он и ответит!
– Ну, а если мы все-таки не начнем хорошо жить?
– Другого найдем, который слово держит.
– Мало сейчас таких.
– Потому и живем плохо.
– Кто-то обещал, что будем хорошо жить при помощи коммунизма. Не сдержал. Теперь другой через демократию. И у него ничего не вышло. Что-то у них у всех ничего не выходит.
– А вот этот новый совсем другое говорит – попробуем, говорит, через патриотизм.
– И что для этого надо сделать?
– Родину любить.
– А это как, отмечаться где или как?
– А вот любить надо начинать.
– А мы до сих пор?
– А дурака валяли. В огородах копались. А родина без любви.
– Так давай начнем.
– Давай-давай! Он команду даст.
– А если мы сами?
– Вразнобой, да? Кто как?
– А как надо?
– А он скажет. Он мужик решительный. Челюсть вперед, галстук побоку. Брюки расстегнуты. Язык понятный.
– И слово держит!
– Ну, на этом его еще не поймали. Но кто-то видел, как он где-то в Средней Азии слово сдержал.
– Там такой зимы нету. А здесь как даст минус тридцать, перчатку не согнешь.
– А все равно родину любить надо… Хотя зимой, конечно… Я тебя понимаю… Но он говорит: водки дам, самогона. Даже автоматы.
– Это чтоб родину любить?
– Ну…
– И что, стрелять?
– Ну…
– Кого?
– А кто не любит.
– А как узнать?
– Легко. Он портреты раздаст. Они все чернявые, косоглазые, лысые и рыжие.
– Много?
– Да, много. А зачем нам с ними делиться? Останемся и будем родину сами любить.
– А если он слово не сдержит?
– Тогда совсем другого надо искать. Чтоб такого пообещал, какого еще никто не обещал.
– За ним пойдем?
– А за кем ходить?.. Был один: «Я вам ничего не обещаю. Будет трудно». Ну? Видал ухаря?.. «И трудно будет, и я вам ничего не обещаю…» Кто ж за ним пойдет и куда? Пусть дома сидит.
– А где этот, который все обещал?
– Обещал скоро быть.
– А тот, что ничего не обещал?
– Тот вообще говорить не хочет. Я, говорит, работаю. Я, говорит, в последних очках. Мы его окружили. Я его просто за горло взял: «Так как надо родину любить?» Он мне такую глупость сказал: «Прокорми себя. Облегчи всем нам жизнь».
– И это патриотизм?
– Да, говорит, это и есть высший патриотизм.
Испытание деньгами
Как много устарело!
Как изменилась жизнь!
А я вот думаю, что испытание деньгами самое тяжелое. Потяжелей диктатуры. Испытание деньгами мы не выдержали.
Никто не хочет платить за их продукцию. Им платить надо, а за их продукцию не надо.
Пока деньги не были деньгами, мы что-то немножко делали, нас чем-то немножко кормили. Все одинаково вставали в восемь, куда-то ехали, в том же порядке, как вставали. Там как-то сидели и в шесть куда-то возвращались. От этого такими яркими были песни у костра и походы на байдарках. И для того, кто не знал, что такое свобода (а откуда он мог знать), счастье было достигнуто.
Костры, байдарки, микроскопы.
Но и там никто не хотел работать, кроме увлеченных.
Хотя, если они такие увлеченные, почему в войне нас столько погибло?
Захотелось зарабатывать.
Деньгами дух поддержать. Гайдар сделал деньги.
«Попробуем», – сказал он, и испытание деньгами началось.
Если деньги настоящие, их всегда не должно быть.
У всех. Если у кого-то есть, они во что-то вложены. Если у кого-то нет, у того и нет, пока не заработает.
То есть в карманах нет ни у кого, кроме бандита.