Собрание сочинений Т.4 "Работа актера над ролью"
Шрифт:
В свою очередь, и при убеждении необходимо выполнить ряд задач; надо перевести внимание собеседника на себя, необходимо ощупать его душу, познать его внутреннее состояние, приспособиться к нему, испробовать ряд приемов передачи своих чувств и мыслей для того, чтоб заразить другое лицо своими собственными переживаниями. Словом, необходимо проделать ряд психологических задач и внутренних действий для того, чтоб убедить другого в своих мыслях и заразить чувствами.
Эта привычная для нашей природы последовательность и
Нелегко соблюдать в точности все физические и элементарно-психологические задачи на сцене так, чтоб они соответствовали хотениям, стремлениям, действиям и задачам изображаемого лица. Дело в том, что актер старается приноравливаться к духовной жизни роли только тогда, когда он призносит ее слова. Стоит актеру замолчать, уступив слово другому исполнителю, то есть своему партнеру, и тотчас в подавляющем большинстве случаев душевная нить роли пресекается, так как актер начинает жить своими личными чувствами, точно выжидая своей очереди, называемой репликой, для возобновления прерванной жизни роли.
Эти раздвоения и остановки, нарушая последовательность и логику непрерывно сменяющихся чувств, делают невозможным процесс переживания. Можно ли зажить ролью во всем ее целом, со всеми мельчайшими ощущениями этой жизни, раз что жизнь Чацкого, например, ежеминутно переплетается с личными чувствами самого актера, ничего не имеющими общего с ролью? Три чувства Чацкого — шесть чувств актера; потом опять семь чувств Чацкого — два чувства актера.
Представьте себе цепь, сплетенную из золотых и железных звеньев. Три звена золотых—шесть железных, еще семь колец золотых — два железных и т. д.
Вырывая из логической цепи физических и психологических задач отдельные звенья и заменяя их, мы уродуем и насилуем жизнь, природу чувства, душу изображаемого лица и самого артиста. Моменты роли, не заполненные творческими задачами и переживаниями, — опасная приманка для актерских штампов, для театральных условностей и других приемов механического ремесла.
Это закон, который постоянно должен помнить артист.
При насилии духовной и физической природы, при хаосе чувств, при отсутствии логики и последовательности задач не может быть подлинного органического переживания.
[СОЗДАНИЕ ДУШЕВНОЙ ПАРТИТУРЫ РОЛИ]
Ставлю себя в положение артиста, исполняющего роль Чацкого в “Горе от ума”, и стараюсь понять: какие физические и элементарно-психологические задачи естественно, сами собой зарождаются во мне, когда я начинаю мысленно “существовать” в центре обстоятельств, “быть” в самой гуще жизни фа-мусовского дома и Москвы 20-х годов (“я есмь”).
Вот я (пока таков, как я есть, пока без чувств и переживаний Чацкого) прямо из-за границы, не заезжая домой, подкатываю к воротам почти родного дома в тяжелом дормезе, запряженном четверкой. Вот экипаж останавливается, вот кучер зовет дворника, чтоб он открыл ворота.
Чего я хочу в эту минуту?
А) Хочу ускорить момент свидания с Софьей, о котором так долго мечтал.
Но я бессилен это сделать и покорно сижу в экипаже в ожидании, что ворота отворятся. От нетерпения я бессмысленно тереблю надоевший мне за время путешествия оконный шнур.
Вот подошел дворник, вот он узнал меня и заторопился. Вот зазвенела щеколда ворот, вот они отворились, и экипаж готов въехать во двор, но старик дворник задерживает. Он подходит к оконцу дормеза и со слезами радости приветствует меня.
а) Надо поздороваться с ним, обласкать его, обменяться приветствиями.
И я терпеливо проделываю все это, чтоб не обидеть старика, который знал меня еще ребенком. Приходится выслушивать повторение все тех же знакомых воспоминаний о моем собственном детстве.
Но вот наконец огромный рыдван со скрипом и хрустением по снегу сдвигается с места, въезжает во двор и останавливается у подъезда.
Вот я выскакиваю из дормеза.
Что мне надо делать в первую очередь?
а1) Мне надо скорее разбудить сонного Фильку.
Вот я хватаюсь за ручку звонка, дергаю ее, жду, снова звоню. Вот знакомая дворняжка Роска визжит и ластится у моих ног.
В ожидании прихода Фильки:
а2) Хочется поздороваться и с собачкой, хочется поласкать своего старого друга.
Вот отворяется парадная дверь, и я вбегаю в сени. Знакомая атмосфера дома сразу окутывает меня. Оставленные здесь чувства и воспоминания врываются в душу и переполняют ее. Я останавливаюсь умиленный.
Вот Филька приветствует меня каким-то лошадиным ржанием.
а3) Надо поздороваться с ним, обласкать и его, обменяться и с ним приветствиями.
И я терпеливо выполняю и эту задачу, только бы добраться наконец до Софьи.
Вот я вхожу по парадной лестнице, вот я уже на первой площадке. Вот я сталкиваюсь с дворецким и с ключницей. Они остолбенели от неожиданной встречи.
а4) Надо поздороваться и с ними; надо расспросить о Софье: где она? здорова ли? встала ли?
Вот я иду по анфиладе знакомых комнат.
Дворецкий бежит вперед.
Я жду в коридоре. Вот с визгом выбегает Лиза. Вот она тянет меня за рукав.
Чего я хочу в эту минуту?
а5) Скорее достигнуть главной цели, то есть увидеть Софью,— милого друга детства, почти сестру.
И я наконец вижу ее.
Теперь первая задача — А — выполнена с помощью целого ряда мелких, почти исключительно ф_и_з_и_ч_е_с_к_и_х задач (вылезть из кареты, звонить швейцару, бежать по лестнице и проч.).