Собрание сочинений, том 14
Шрифт:
Сам Техов пишет мне из Австралии 17 апреля 1860 года:
«Во всяком случае у меня никогда не было повода предоставить г-ну Карлу Фогту какие-либо полномочия в этом деле».
Из «друзей» Техова, которым должно было быть сообщено это письмо, только двое еще живут в Швейцарии, Пусть оба говорят сами:
«Э. {Эммерман. Ред.} — Шили. 29 апреля 1860 года. Верхний Энгадин, кантон Граубюнден.
При появлении брошюры Фогта «Мой процесс против «Allgemeine Zeitung»», в которой напечатано письмо Техова от 26 августа 1850 г. к его швейцарским друзьям, мы, находящиеся еще в Швейцарии друзья Техова, решили письменно выразить Фогту свое неудовольствие по поводу опубликования этого письма без разрешения. Письмо Техова было адресовано Шиммельпфеннигу в Берн и должно было быть сообщено друзьям в копиях… Я рад, что мы не ошиблись, предполагая, что ни один из друзей Техова, ни один из тех, кто имеет право на его письмо от 26 августа, не использовал его так, как его случайный обладатель. 22 января Фогту было отправлено письмо, в котором выражено неудовольствие по поводу опубликования теховского письма без разрешения, заявлен протест против всякого дальнейшего злоупотребления им и письмо затребовано обратно. 27 января Фогт ответил, что «письмо Техова было предназначено для сообщения друзьям; что друг, имевший его в своих руках, передал его ему специально для опубликования… и что он вернет письмо лишь тому, от кого он получил его»».
«Б. {Бёйст. Ред.} — Шили. Цюрих, 1 мая 1860 г.
Письмо Фогту было написано мною согласно предварительной договоренности с Э… Р. {Раникель. Ред.} не принадлежал к «друзьям», для сообщения которым предназначалось письмо Техова; однако из содержания письма Фогт знал, что оно адресовано также и мне, но не пожелал спросить моего согласия на его опубликование».
Для
«Об этом Раникеле мне приходится говорить здесь потому, что письмо Техова, по-видимому, через него попало в руки Фогта, — этот пункт твоего запроса я чуть было не упустил из вида. Письмо это было послано Теховым его друзьям, вместе с которыми он жил в Цюрихе, — Шиммельпфеннигу, Б. и Э. В качестве друга этих друзей и самого Техова я его тоже позже получил. В момент моей внезапной и грубой высылки из Швейцарии (меня без всякого предупреждения схватили на улице в Женеве и тотчас же отправили дальше) я не имел возможности вернуться к себе на квартиру и привести в порядок свои вещи. Поэтому я написал из бернской тюрьмы в Женеву одному надежному человеку, сапожнику Туму, прося его поручить кому-нибудь из все еще находившихся там моих друзей (ведь я не знал, кого из них насильно выпроводили вместе со мной) собрать мои вещи, наиболее ценные из них переслать мне в Берн, остальные же оставить пока на хранении у себя, а также произвести тщательный отбор моих бумаг, чтобы не прислать мне ничего такого, что нельзя было бы провезти через Францию. Так и сделали, но письмо Техова мне не переслали. В оставшихся бумагах находились некоторые документы, имевшие отношение к тогдашнему мятежу парламентариев против местного женевского комитета по распределению денег среди эмигрантов (комитет состоял из трех женевских граждан, в том числе Тума и двух эмигрантов: Беккера и меня), и Раникелю, как стороннику комитета в борьбе против парламентариев, они были хорошо известны. Поэтому я просил Тума, как кассира и хранителя архива комитета, разыскать при помощи Раникеля указанные документы среди моих бумаг. Возможно, что последний, приглашенный таким образом помочь при просмотре моих бумаг, получил тем или иным путем письмо Техова, может быть, от кого-нибудь из просматривавших мои бумаги. Я вовсе не оспариваю перехода владения, от которого следует отличать переход собственности, от меня к нему; на своем праве собственности я самым решительным образом настаиваю. Я вскоре после этого написал Раникелю из Лондона, чтобы он прислал мне письмо. Но он этого не сделал. С этого момента и начинается его culpa manifesta {явная вина. Ред.}, первоначально лишь levis {легкая. Ред.}, но затем все возрастающая, соразмерно степени его соучастия в опубликовании письма без разрешения, до magna {большой. Ред.}, или maxima culpa {величайшей вины. Ред.}, или даже до dolus {обмана. Ред.}. Я ни на минуту не сомневаюсь в том, что опубликование письма не было разрешено и что ни один из адресатов никого на это не уполномочивал; впрочем, для полной ясности я напишу об этом Э. Что Раникель приложил руку к опубликованию письма, не может вызывать сомнения при его общеизвестной близости к Фогту. Не имея ни малейшего намерения критиковать эту близость, я, тем не менее, вынужден указать здесь на контраст ее с прошлым. Ведь Раникель был не только одним из самых больших парламентоедов вообще, но в особенности по отношению к имперскому регенту он обнаруживал самые кровожадные чувства. «Я должен задушить этого негодяя, — кричал он, — даже если бы мне пришлось для этого ехать в Берн». Чуть ли не смирительную рубашку нужно было надевать на него, чтобы удержать от этих террористических замыслов против столь высокого лица. Но теперь, когда пелена, по-видимому, спала с его глаз и из Савла он стал Павлом, мне любопытно посмотреть, как он выпутается в другом отношении, то есть в качестве мстителя Европы. Я выдержал тяжелую борьбу, — говорил он тогда, колеблясь в выборе между Европой и Америкой, — но это счастливо кончилось, я остаюсь — и буду мстить!! Трепещи, Византия!»
Так писал Шили.
Таким образом, Раникель откопал{47} письмо Техова в эмигрантском архиве Шили, Несмотря на требование Шили из Лондона, он не возвратил письма. Присвоенное, таким образом, письмо «друг» Раникель передает «другу» Фогту, а «друг» Фогт, со свойственной ему моральной деликатностью, объявляет себя правомочным опубликовать это письмо, — ведь Фогт и Раникель — «друзья». Итак, кто пишет письмо для «сообщения друзьям», пишет его тем самым для таких «друзей», как Фогт и Раникель — arcades ambo{48}.
Я сожалею, что эта своеобразная юриспруденция приводит меня к полузабытым и давно забытым историям. Но Раникель начал, — и я должен следовать за ним.
Союз коммунистов был основан — первоначально под другим названием — в Париже в 1836 году. Его структура в том виде, в каком она постепенно сложилась, была такова: известное число членов составляло «общину», различные общины в одном и том же городе составляли «округ», большее или меньшее число округов группировалось вокруг «руководящего округа»; во главе всей организации стоял Центральный комитет, выбиравшийся на конгрессе делегатов всех округов, но имевший право кооптации и назначения, в крайних случаях, своего временного преемника. Центральный комитет находился сперва в Париже, а с 1840 г. до начала 1848 г. в Лондоне. Руководители общин и округов, а также члены Центрального комитета — все были выборными. Это демократическое устройство, совершенно нецелесообразное для заговорщических тайных обществ, не противоречило, по крайней мере, задачам пропагандистского общества. Деятельность Союза заключалась прежде всего в основании открытых просветительных обществ немецких рабочих, и большинство обществ этого рода, существующих еще и поныне в Швейцарии, Англии, Бельгии и Соединенных Штатах, было основано непосредственно самим Союзом или создано бывшими его членами. Поэтому организация этих обществ рабочих повсюду одна и та же. Один день в неделю назначался для дискуссий, другой — для общественных развлечений (пение, декламация и т. д.). Повсюду при обществах создавались библиотеки и, где только было возможно, курсы для преподавания рабочим элементарных знаний. Стоявший за открытыми обществами рабочих и руководивший ими Союз находил в них ближайшее поле деятельности для открытой пропаганды, а с другой стороны, он пополнялся и расширялся за счет наиболее способных их членов. При кочевом образе жизни немецких ремесленников Центральный комитет лишь в редких случаях прибегал к посылке особых эмиссаров.
Что касается тайного учения самого Союза, то оно подверглось всем изменениям, которые претерпел французский и английский социализм и коммунизм, а также и их немецкие разновидности (фантазии Вейтлинга, например). Начиная с 1839 г., — как видно уже из доклада Блюнчли [394] , — наряду с социальным вопросом важнейшую роль играет религиозный вопрос. Различные фазы, через которые проходила немецкая философия в период с 1839 по 1846 г., находили в среде этих рабочих обществ самых страстных последователей. Тайная форма общества обязана своим происхождением Парижу. Главная цель Союза — пропаганда среди рабочих в Германии — требовала сохранения этой формы и впоследствии. Во время своего первого пребывания в Париже я поддерживал личный контакт с тамошними руководителями Союза, а также с вождями большинства тайных французских рабочих обществ, не входя, однако, ни в одно из них. В Брюсселе, куда меня выслал Гизо, я основал вместе с Энгельсом, В. Вольфом и другими существующее и поныне Просветительное общество немецких рабочих [395] . В то же время мы выпустили ряд памфлетов, частью печатных, частью литографированных, в которых подвергли беспощадной критике ту смесь французско-английского социализма или коммунизма с немецкой философией, которая составляла тогда тайное учение Союза; вместо этого мы выдвигали научное изучение экономической структуры буржуазного общества как единственно прочную теоретическую основу и, наконец, в популярной форме разъясняли, что дело идет не о проведении в жизнь какой-нибудь утопической системы, а о сознательном участии в происходящем на наших глазах историческом процессе революционного преобразования общества. Под влиянием этой нашей деятельности лондонский Центральный комитет завязал с нами переписку и направил в Брюссель в конце 1846 г. одного из своих членов, часовщика Иосифа Молля, — который позднее, как солдат революции, пал на поле битвы в Бадене, — чтобы пригласить нас вступить в Союз. Сомнения, высказанные нами по поводу этого предложения, Молль рассеял сообщением, что Центральный комитет собирается созвать в Лондоне конгресс Союза, где отстаиваемые нами критические взгляды будут выражены в официальном манифесте в качестве доктрины Союза, но что для борьбы с консервативными и противодействующими элементами необходимо наше личное участие, последнее же связано с нашим вступлением в Союз. Итак, мы вступили в Союз.
394
Имеется в виду книга: «Die Kommunisten in der Schweiz nach den bei Weitling vorgefundenen Papieren. Wortli-cher Abdruck des Kommissionalberichtes an die H. Regierung des Standes Zurich». Zurich, 1843 («Коммунисты в Швейцарии, по документам, обнаруженным у Вейтлинга. Полный текст доклада комиссии правительству кантона Цюрих». Цюрих, 1843); автором доклада был И. К. Блюнчли.
395
Брюссельское Просветительное общество немецких рабочих (или Немецкое рабочее общество) было основано Марксом и Энгельсом в конце августа 1847 г. с целью политического просвещения немецких рабочих, проживавших в Бельгии, и пропаганды среди них идей научного коммунизма. Под руководством Маркса и Энгельса и их соратников Общество сделалось легальным центром объединения немецких революционных пролетариев в Бельгии и поддерживало прямую связь с фламандскими и валлонскими рабочими клубами. Лучшие элементы Общества входили в брюссельскую общину Союза коммунистов. После февральской буржуазной революции 1848 г. во Франции деятельность Общества была нарушена арестами и высылкой его членов бельгийской полицией.
В то же время мы вышли из лондонского Просветительного общества рабочих. Меньшинство же Центрального комитета, с Виллихом и Шаппером во главе, основало Зондербунд [396] , поддерживавший контакт с Просветительным обществом рабочих и возобновивший прерванные в 1848 г. связи с Швейцарией и Францией. 12 ноября 1852 г. были осуждены кёльнские подсудимые. Несколько дней спустя, по моему предложению, Союз был объявлен распущенным. Документ о роспуске Союза, датированный ноябрем 1852 г., я приложил к бумагам по моему судебному делу против «National-Zeitung». В качестве мотива роспуска Союза в этом документе указывается, что со времени арестов в Германии, то есть уже с весны 1851 г. у фактически прекратилась всякая связь с континентом; к тому же подобное пропагандистское общество вообще стало несвоевременным. Несколько месяцев спустя, в начале 1853 г., прекратил свое существование и виллихо-шапперовский Зондербунд.
396
Зондербундом (Особым Союзом), по аналогии с сепаратным объединением реакционных католических кантонов в Швейцарии в 40-х годах XIX в., Маркс и Энгельс иронически называли сектантско-авантюристскую фракцию Виллиха — Шаппера, обособившуюся после раскола Союза коммунистов 15 сентября 1850 г. в самостоятельную организацию со своим собственным Центральным комитетом.
Принципиальные причины указанного выше раскола изложены в моих «Разоблачениях о процессе коммунистов», где перепечатано извлечение из протокола заседания Центрального комитета от 15 сентября 1850 года. Ближайшим же практическим поводом послужило стремление Виллиха впутать Союз в революционные затеи немецкой демократической эмиграции. Диаметрально противоположные оценки политической ситуации еще более обострили разногласия. Я приведу лишь один пример. Виллих воображал, например, что спор между Пруссией и Австрией по вопросу о Кургессене и Германском союзе [397] приведет к серьезным конфликтам и создаст возможность для практического вмешательства революционной партии. 10 ноября 1850 г., вскоре после раскола Союза, он выпустил составленную в этом духе прокламацию: «К демократам всех наций», подписанную Центральным комитетом Зондербунда, а также французскими, венгерскими и польскими эмигрантами. Энгельс же и я, — как это можно прочесть на стр. 174, 175 «Revue der Neuen Rheinischen Zeitung» (двойной номер за май — октябрь 1850 г., Гамбург), — наоборот, утверждали: «Весь этот шум не приведет ни к чему… Не пролив ни одной капли крови, борющиеся стороны, Австрия и Пруссия, усядутся во Франкфурте в Союзном сейме [398] , причем от этого ни в какой мере не уменьшится ни их взаимная мелочная зависть, ни раздоры со своими подданными, ни их недовольство русским верховным владычеством» [399] .
397
Германский союз — объединение германских государств, созданное 8 июня 1815 г. Венским конгрессом. Сохранение трех дюжин германских государств с их абсолютистско-феодальньгм строем закрепляло политическую и экономическую раздробленность Германии и препятствовало ее прогрессивному развитию.
После разгрома революции 1848–1849 гг. между Пруссией и Австрией разгорелась борьба за гегемонию в Германии. Австрия стремилась к восстановлению Германского союза, фактически распавшегося в период революции; Пруссия надеялась закрепить свое главенство путем образования союза германских государств под своей эгидой. Осенью 1850 г. борьба между Австрией и Пруссией обострилась в результате конфликта, возникшего между ними из-за Кургессена. Революционные выступления в Кургессене дали повод Австрии и Пруссии для вмешательства в его внутренние дела, причем каждая из сторон претендовала на роль усмирителя движения. В ответ на вступление австрийских войск в Кургессен прусское правительство объявило мобилизацию и послало в свою очередь туда свои войска. Однако под давлением царя Николая I Пруссия уступила Австрии, не оказав серьезного сопротивления.
398
Союзный сейм — центральный орган Германского союза, заседавший во Франкфурте-на-Майне и состоявший из представителей германских государств. Союзный сейм являлся орудием реакционной политики германских правительств.
399
Цитируемый Марксом «Третий международный обзор» опубликован в «Neue Rheinische Zeitung. Politisch-okonomische Revue» в № 5–6 за 1850 г. (см. настоящее издание, том 7, стр. 486).
«Neue Rheinische Zeitung. Politisch-okonomische Revue» («Новая Рейнская газета. Политико-экономическое обозрение») — журнал, основанный Марксом и Энгельсом в декабре 1849 г. и издававшийся ими до ноября 1850 года. Журнал являлся теоретическим и политическим органом Союза коммунистов, продолжением издававшейся Марксом и Энгельсом во время революции 1848–1849 гг. «Neue Rheinische Zeitung». Всего с марта по ноябрь 1850 г. вышло в свет шесть номеров журнала, в том числе один сдвоенный номер (5–6). Редактировался журнал в Лондоне, печатался в Гамбурге. Подавляющая часть материалов (статьи, обзоры, рецензии) писались Марксом и Энгельсом, которые также привлекали к сотрудничеству своих сторонников — В. Вольфа, И. Вейдемейера, Г. Эккариуса. Из произведений основоположников марксизма в журнале были опубликованы «Классовая борьба во Франции» Маркса, «Германская кампания за имперскую конституцию» и «Крестьянская война в Германии» Энгельса, а также ряд других работ. В работах, опубликованных в журнале, подводился итог революции 1848–1849 гг., содержалась дальнейшая разработка теории и тактики революционной пролетарской партии. Журнал прекратил свое существование вследствие полицейских притеснений в Германии и отсутствия материальных средств.
Был ли способен Виллих, в силу своей индивидуальности, — Виллих, впрочем, несомненно дельный человек — и под влиянием своих, тогда (в 1850 г.) еще свежих безансонских воспоминаний «беспристрастно» судить о конфликтах, которые в силу противоположности взглядов стали неизбежными и ежедневно повторялись, — об этом можно заключить на основании нижеследующего документа.
«Немецкая колонна в Нанси
гражданину Иог. Филиппу Беккеру в Биле
Председателю немецкого военного союза «Помогай себе?»
Гражданин!
Сообщаем тебе как избранному представителю всех немецких эмигрантов-республиканцев, что в Нанси образовалась колонна немецких эмигрантов под названием «Немецкая колонна в Нанси».
Здешняя колонна состоит частично из эмигрантов, составлявших в свое время везульскую колонну, и частично из эмигрантов, входивших в колонну в Безансоне. Они покинули Безансон по соображениям чисто демократического характера.