Собрание сочинений, том 15
Шрифт:
Провозглашенный республиканцами принцип ограничения рабства территорией, установленной по конституции, послужил определенным поводом для угрозы сецессии, впервые прозвучавшей в палате представителей 19 декабря 1859 года. После того как г-н Синглтон (Миссисипи) на свой вопрос: «Решила ли республиканская партия не давать Югу ни пяди новой территории для рабовладения, пока Юг входит в состав Союза?» — получил от г-на Кертиса (Айова) утвердительный ответ, г-н Синглтон заявил, что это разрушит Союз. Его совет штату Миссисипи таков: чем скорее Миссисипи выйдет из Союза, тем лучше — «пусть джентльмены вспомнят, что Джефферсон Дэвис предводительствовал нашими войсками в Мексике, что он еще жив и, возможно, возглавит армию Юга». Независимо от экономического закона, в силу которого распространение рабства является жизненным условием его сохранения в пределах территории, установленной по конституции, вожди Юга всегда отлично понимали, что рабство им необходимо для удержания политической власти в Соединенных Штатах. Джон Калхун, защищая свои предложения в сенате, определенно заявил 19
Но английских пуритан, по-видимому, действительно нельзя удовлетворить не чем иным, как только строго аболиционистской войной.
«Поскольку», — заявляет «Economist», — «война эта ведется не за освобождение негритянской расы, то что же еще может заставить нас так горячо симпатизировать делу федералистов?»
«Было время», — пишет «Examiner», — «когда наши симпатии были на стороне Севера, так как мы считали, что он действительно оказывает серьезное сопротивление агрессии рабовладельческих штатов» и стоит за «освобождение как за меру справедливости по отношению к черной расе».
Однако в тех же номерах, в которых эти газеты говорят нам, что они не могут симпатизировать Северу, так как его война не является аболиционистской войной, сообщается, что «отчаянный путь провозглашения освобождения негров и призыва рабов ко всеобщему восстанию» есть нечто такое, «одна мысль о чем внушает отвращение и ужас», и что «компромисс» был бы «гораздо более желателен, чем успех, купленный такой дорогой ценой и запятнанный таким преступлением».
Таким образом, английский пыл по отношению к аболиционистской войне — простое ханжество. Дьявольский замысел раскрывается в следующих рассуждениях:
«Наконец», — пишет «Economist», — «дает ли тариф Моррилла право на нашу благодарность и симпатию и является ли уверенность в том, что в случае победы северян этот тариф будет распространен на всю республику, достаточным основанием для того, чтобы мы шумно жаждали их успеха?»
«Североамериканцы», — пишет «Examiner», — «в действительности хлопочут лишь об одном: об эгоистическом протекционистском тарифе… Южным Штатам надоело, что протекционистский тариф Севера лишает их плодов рабского труда».
«Examiner» и «Economist» дополняют один другого. Последний достаточно честен, чтобы в конце концов признаться, что для него и его последователей вопрос о симпатиях есть просто-напросто вопрос о тарифе, тогда как первый сводит войну между Севером и Югом к войне из-за тарифа, к войне между протекционизмом и свободой торговли. «Examiner», может быть, не знает, что даже южно-каролинские нуллификаторы 1832 г., по свидетельству генерала Джэксона, пользовались протекционизмом лишь как предлогом для сецессии; но даже «Examiner» должен знать, что теперешний мятеж вспыхнул, не дожидаясь принятия тарифа Моррилла [160] . На самом деле южанам не могло надоесть то, что протекционистский тариф Севера отнимал у них плоды труда их рабов, ибо в 1846–1861 гг. действовал фритредерский тариф.
160
В ноябре 1832 г. конвент штата Южная Каролина аннулировал федеральные тарифные акты 1828 и 1832 гг., устанавливавшие высокие таможенные пошлины на ввозимые товары. Изданное 24 ноября 1832 г. «Положение о нуллификации» содержало призыв к гражданам штата защищать свою независимость от федеральной власти и угрозу отделения Южной Каролины от североамериканского Союза. Президент Джэксон, получив санкцию конгресса на применение вооруженной силы, направил в Южную Каролину войска, но под нажимом плантаторов-рабовладельцев 2 марта 1833 г. утвердил компромиссный, сниженный тариф. Штат вскоре отменил свое решение о нуллификации.
Тариф Моррилла — протекционистский тариф, внесенный в конгрессе республиканцем Морриллом. Принятый палатой представителей в мае 1860 г. и ставший законом 2 марта 1861 г. после его утверждения сенатом, тариф Моррилла предусматривал значительное увеличение таможенных пошлин в США.
«Spectator» [161] следующим удивительным образом характеризует в своем последнем номере тайные мысли некоторых враждебных Северу органов печати:
«Что же действительно считают желательным враждебные Северу органы печати, оправдывая свои требования ссылкой на неумолимую логику фактов? Они доказывают, что распадение Союза желательно именно потому, что, как мы уже сказали, это единственно возможный путь к прекращению «беспричинной и братоубийственной борьбы», а также и в силу других доводов, изобретенных ими в качестве удобного обоснования моральных требований страны, поскольку исход событий уже ясен; эти доводы выдвинуты, конечно, только задним числом и являются скромной попыткой оправдать действия провидения, «его пути по отношению к
161
«The Spectator» («Зритель») — английский еженедельник либерального направления, выходил в Лондоне с 1828 года.
Таковы доводы, — очень упорно отстаиваемые, — образующейся теперь среди нас многочисленной группы, симпатизирующей южанам. В переводе на общепонятный язык — не грустно ли, что английская аргументация по этому вопросу такова, что нуждается в переводе, — это означает, что нас огорчает теперешний размах «братоубийственной» войны, потому что она впоследствии может сконцентрировать в одну страшную схватку целый ряд хронических мелких воин, страсти и проявления недоверия между группами соперничающих штатов. Подлинная истина, — и сторонникам этой далеко не английской точки зрения она хорошо известна, хотя они и маскируют эту истину благопристойными фразами, — заключается в том, что соперничающие группы американских штатов не могли бы жить друг с другом в мире и согласии. Злобная враждебность, порождаемая теми самыми причинами, которые создали теперешний конфликт, стала бы хронической. Утверждают, что различные группы штатов имеют различные таможенные интересы. Эти различные таможенные интересы стали бы источником постоянных мелких войн, если бы штаты распались, а рабство — этот корень всего конфликта — послужило бы источником непрерывной вражды, разногласий и борьбы. Между враждующими штатами никогда больше не удалось бы восстановить никакого устойчивого равновесия. И все же утверждают, что такая перспектива длительной непрерывной борьбы является провиденциальным разрешением разгоревшегося ныне великого спора; единственная подлинная причина, почему перспектива эта приветствуется, заключается в том, что если нынешний грандиозный конфликт может привести к восстановлению более мощного политического единства, то, напротив, бесконечный ряд мелких конфликтов приведет к ослаблению и раздроблению континента, что не может страшить Англию.
Мы не отрицаем, что сами американцы посеяли семена этого низменного и презренного образа мыслей своей часто недружественной и вызывающей позицией по отношению к Англии, но мы прямо заявляем, что с нашей стороны низко и достойно презрения иметь такие мысли. Для нас ясно, что отсрочка окончательного разрешения не обещает Америке глубокого и длительного мира, что отсрочка эта грозит американской нации упадком и превращением ее в ряд ссорящихся кланов и племен, и все же мы воздеваем в ужасе руки перед теперешней «братоубийственной» войной, потому что в ней заключается надежда на окончательное разрешение. Мы убеждаем американцев предпочесть неопределенное будущее, полное мелких распрей, столь же братоубийственных и, вероятно, грозящих еще большей деморализацией, потому что это избавит нас от шипов американской конкуренции».
Написано К. Марксом 18 сентября 1861 г.
Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 6403, 11 октября 1861 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с английского
К. МАРКС
БРИТАНСКАЯ ТОРГОВЛЯ ХЛОПКОМ
Лондон, 21 сентября 1861 г.
Непрерывный рост цен на хлопок-сырец начинает, наконец, серьезно отражаться на работе бумагопрядильных фабрик, и потребление ими хлопка теперь на 25 % меньше нормального. Это явилось результатом ежедневного сокращения производства; многие фабрики работают только четыре или три дня в неделю; как на тех предприятиях, где введена сокращенная рабочая неделя, так и на тех, которые еще работают полную рабочую неделю, часть машин простаивает; некоторые фабрики временно совсем закрыты. В некоторых местах, как, например, в Блэкберне, сокращение рабочей недели сопровождается снижением заработной платы. Однако сокращение рабочего времени пока еще только начинается, и мы можем предсказать с полной уверенностью, что через несколько недель эта отрасль промышленности перейдет на три рабочих дня в неделю и что одновременно остановится множество машин на большинстве предприятий. В общем, английские фабриканты и купцы очень медленно и весьма неохотно признавали неблагополучие в деле снабжения их хлопком.
«Весь последний американский урожай», — говорили они, — «давно уже отправлен в Европу. Сбор нового урожая только начался. Мы не могли бы получить ни на одну кипу хлопка больше, чем получили, даже если бы войны и блокады вовсе не существовало. Сезон отправки хлопка начинается не раньше конца ноября; обычно не раньше конца декабря начинают отгружать большие партии. До тех пор не имеет большого значения, остается ли хлопок на плантациях или отправляется в порты, по мере того как его упаковывают. Если блокада прекратится еще до конца этого года, то, возможно, к марту или апрелю мы будем так же обеспечены хлопком, как если бы блокада никогда не была объявлена».