Собрание сочинений, том 15

Энгельс Фридрих

«Мы искренне признаем, что в одном отношении северяне имеют право жаловаться и что мы также в одном отношении вынуждены быть больше настороже, чем, может быть, это делали обычно. Наши руководящие газеты были слишком склонны цитировать и считать представителями взглядов и позиций Соединенных Штатов те газеты, которые всегда отличались плохой репутацией и слабым влиянием и о которых теперь почти наверняка известно, что они в душе придерживаются сецессионистских взглядов и прикрываются чужим флагом, что они прикидываются сторонниками крайних воззрений Севера и в то же время пишут в интересах Юга и, вероятно, оплачиваются им. Мало кто из англичан может, например, искренне считать, что «New-York Herald» выражает характер или взгляды северной части республики. Повторяем: мы должны быть очень осторожны, в противном случае наше правильное критическое отношение к унионистам может незаметно превратиться в признание и защиту сецессионистов. Средний человек обычно очень склонен быть пристрастным. Однако, как бы горячо мы ни критиковали слова и дела Севера, мы никогда не должны забывать, что сецессия Юга была продиктована намерениями и началась действиями, вызывающими с нашей стороны самое горячее и глубокое порицание. Конечно, мы должны осуждать протекционистский тариф Союза как гнетущее и мрачное безумие. Конечно, мы сочувствуем стремлению Юга иметь низкие пошлины и свободную торговлю. Конечно, мы хотим, чтобы процветание штатов, которые производят так много сырья и нуждаются в таком количестве фабричных изделий, не было прервано или совсем нарушено. Но в то же время мы не можем упускать из виду бесспорный факт, что истинной целью и основным мотивом сецессии была не защита права владеть рабами на своей собственной территории (северяне проявляли в этом отношении не меньшую уступчивость, чем проявленная южанами требовательность), а распространение рабства на огромные, неограниченные пространства, до сих пор свободные от этого проклятия, но которые плантаторы мечтали в дальнейшем освоить.

Эту цель мы всегда считали безрассудной, несправедливой и омерзительной. Общественный порядок, установленный в южных штатах институтом рабства, вызывает у англичан тем большее отвращение и осуждение, чем ближе они с ним знакомятся. И мы должны заявить южанам, что никакие денежные или торговые преимущества, которые наша страна, возможно, могла бы получить от расширенной эксплуатации девственной почвы плантаторских штатов и новых территорий, на которые они претендуют, никогда ни в малейшей степени не изменят наших взглядов на эти вопросы, не помешают нам выражать нашу точку зрения, не остановят нашего выступления, когда оно станет неизбежным или уместным. Предполагают, что они (сецессионисты) еще носятся со странной идеей — причинив Франции и Англии ущерб и лишения полным прекращением снабжения со стороны Америки и доведя их таким образом до истощения, заставить правительства этих стран выступить от их имени и вынудить Соединенные Штаты прекратить блокаду… Нет решительно никаких шансов на то, чтобы какая-либо из этих держав хоть на один момент почувствовала себя вправе совершить такой акт явной и недопустимой враждебности по отношению к Соединенным Штатам… Мы меньше зависим от Юга, чем Юг от нас, и южане скоро начнут понимать это. Поэтому мы хотим, чтобы они поняли, что пока существует рабство, нас будет разделять более или менее высокая моральная преграда и что наши мысли одинаково далеки как от молчаливого поощрения, так и от дерзости открытого вмешательства. Ланкашир — не Англия, и нужно сказать, к чести и мужеству населения наших промышленных районов, что если бы даже их настроения можно было отождествить, то все же хлопок не был бы королем».

Все, что мне хотелось доказать, это то, что Пальмеретон, а следовательно и лондонская пресса, действующая по его приказам, отказывается от своей враждебной позиции по отношению к Соединенным Штатам. Причины этого revirement [перелома. Ред.], как его называют французы, я попытаюсь разъяснить в одной из моих последующих корреспонденции. Прежде чем закончить, добавлю, что г-н Форстер, член парламента от Брадфорда, прочел в прошлый вторник в зале брадфордского Механического института лекцию на тему «Гражданская война в Америке», в которой проанализировал подлинные причины и характер этой войны и с успехом опроверг лживые измышления пальмерстоновской прессы.

Написано К. Марксом 5 октября 1861 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 6411, 21 октября 1861 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

К. МАРКС

ЛОНДОНСКАЯ ГАЗЕТА «TIMES» О ПРИНЦАХ ОРЛЕАНСКИХ В АМЕРИКЕ

Лондон, 12 октября 1861 г.

По случаю поездки прусского короля в Компьен [171] лондонская газета «Times» напечатала несколько едких статей, показавшихся весьма оскорбительными по ту сторону Ла-Манша. «Pays, Journal de l'Empire» [172] , в свою очередь охарактеризовала авторов из «Times» как людей, головы которых отравлены джином, а перья запачканы грязью. Этот случайный обмен ругательствами имел своей целью лишь скрыть от общественного мнения ту близость, которая существует между Принтинг-хаус-сквер [173] и Тюильри. За пределами границ Франции у героя декабря нет большего сикофанта, чем лондонская газета «Times», и услуги последней являются тем более неоценимыми, чем больше эта газета время от времени присваивает себе тон и манеру цензора Катона по отношению к своему Цезарю. Газета «Times» в течение месяцев осыпала Пруссию оскорблениями. Воспользовавшись жалким делом Макдоналда [174] , газета сообщала Пруссии, что Англия приветствовала бы переход рейнских провинций из-под варварского господства Гогенцоллернов к просвещенному деспотизму Бонапарта. Это возмутило не только прусскую династию, но и прусский народ. Газета «Times» неодобрительно отозвалась об идее заключения англо-прусскою союза в случае конфликта между Пруссией и Францией. Газета напрягала все силы, чтобы убедить Пруссию в том, что ей нечего ждать помощи со стороны Англии и что самое лучшее для нее — это прийти к какому-нибудь соглашению с Францией. Когда, наконец, слабый и приспособляющийся прусский король решился на поездку в Компьен, газета «Times» могла с гордостью воскликнуть: «quorum magna pars fui» [ «в этом большая заслуга принадлежит мне» (Вергилий, «Энеида», книга вторая). Ред.], но теперь настало время, когда необходимо изгладить из памяти англичан тот факт, что «Times» прокладывала путь прусскому монарху. Отсюда ее бутафорские громы. Отсюда же и ответные громы со стороны «Pays, Journal de l'Empire».

171

С 6 по 8 октября 1861 г. в Компьене (Франция) состоялось свидание между Наполеоном III и прусским королем Вильгельмом I.

172

«Le Pays, Journal de l'Empire» («Родина, газета империи») — французская ежедневная газета, основана в Париже в 1849 году; в период Второй империи (1852–1870) — полуофициальный орган правительства Наполеона III.

173

Принтинг-хаус-сквер — площадь в Лондоне, местонахождение главной редакции газеты «Times».

174

Дело Макдоналда — арест в сентябре 1860 г. в Бонне и предание суду капитана английской армии Макдоналда по обвинению в неподчинении местным властям. Английское правительство воспользовалось этим инцидентом, урегулированным лишь в мае 1861 г., как предлогом для усиления антипрусской пропаганды,

Теперь газета «Times» снова заняла позицию смертельного противника бонапартизма, получив тем самым возможность оказать помощь герою декабря. Случай для этого вскоре представился. Луи Бонапарт, конечно, наиболее щепетилен в тех случаях, когда дело касается славы его соперников — претендентов на французскую корону. Он показал себя в смешном свете в деле с памфлетом герцога Омальского против Плон-Плона [175] , и его поведение оказало делу орлеанистов большую поддержку, чем все, что сделали все сторонники Орлеанов вместе взятые. В эти последние дни французскому народу опять пришлось провести параллель между Плон-Плоном и принцами Орлеанскими. Когда Плон-Плон отправился в Америку, в Сент-Антуанском предместье появились карикатуры, изображавшие его в виде толстяка, занятого поисками короны, но в то же время принимающего вид самого безобидного путешественника, который питает особое отвращение к запаху пороха. В то время как Плон-Плон возвращался во Францию, не пополнив лавры, которые он приобрел в Крыму и в Италии, принцы Орлеанские пересекли Атлантический океан, чтобы поступить на службу в национальную армию [176] . Отсюда большая суматоха в бонапартистском лагере. Негодование бонапартистов не могло найти выхода в продажной парижской прессе. Таким образом были бы лишь обнаружены опасения сторонников Империи, повторилась бы скандальная история с памфлетом и напрашивались бы нежелательные сравнения между принцами в изгнании, которые борются под республиканским знаменем против поработителей миллионов трудящихся, и другим изгнанным принцем, который приносил присягу в качестве английского специального констебля, чтобы принять участие в подавлении английского рабочего движения [177] .

175

Имеется в виду антибонапартистская брошюра «Lettre sur l'histoire de France» («Письмо об истории Франции»), написанная герцогом Омальским в ответ на речь принца Наполеона (Плон-Плона) во французском сенате весной 1861 года. По приказу Наполеона III брошюра была немедленно конфискована, а ее издатель и типографский работник осуждены на тюремное заключение и уплату штрафа по 5000 франков.

176

Речь идет об участии принцев Орлеанского дома — принца Жуанвиля, герцога Пантьеврского, графа Парижского и герцога Шартрского — в Гражданской войне в Америке на стороне северян.

177

Намек на Луи-Наполеона, который в 1848 г., во время пребывания в Англии, добровольно вступил в число специальных констеблей (полицейский резерв из гражданских лиц), действовавших вместе с полицией против рабочей демонстрации, организованной чартистами 10 апреля 1848 года.

Кто должен помочь герою декабря разрешить эту дилемму? Кто иной, как не лондонская газета «Times»? Если та самая лондонская газета «Times», которая 6, 7, 8 и 9 октября 1861 г. возбудила ярость «Pays, Journal de l'Empire»

своей циничной критикой компьенского визита, если эта самая газета могла выступить 12 октября с беспощадными нападками на принцев Орлеанских за их вступление в ряды национальной армии Соединенных Штатов, то разве Луи Бонапарт тем самым не доказал свою правоту по отношению к принцам Орлеанским? Разве статья «Times» не будет переведена на французский язык, разве она не будет комментироваться французской прессой» разве prefet de police [префект полиции. Ред.] не разошлет ее во все департаментские газеты и разве она не будет циркулировать по всей Франции как беспристрастный приговор, вынесенный лондонской газетой «Times», личным врагом Луи Бонапарта, по поводу последних действий принцев Орлеанских? Поэтому-то «Times» сегодня выступает с весьма грубыми нападками на этих принцев.

Луи Бонапарт, конечно, слишком деловой человек, чтобы, подобно официальным торговцам общественным мнением, проявлять слепоту суждения в отношении войны в Америке. Он знает, что подлинный народ Англии, Франции, Германии, Европы считает дело Соединенных Штатов своим собственным делом, делом свободы и что, несмотря на всю продажную софистику, он видит в Соединенных Штатах свободную землю миллионов безземельных Европы, их обетованную землю, которую теперь надо защищать с оружием в руках от грязных посягательств рабовладельцев. Более того, Луи-Наполеон знает, что народные массы во Франции связывают борьбу в поддержку Союза с борьбой их предков за основание американской независимости и что в их глазах каждый француз, обнажающий свой меч за национальное правительство, лишь выполняет завет Лафайета [178] . Поэтому Бонапарт знает, что если что-нибудь может помочь принцам Орлеанским завоевать расположение французского народа, так это именно их вступление в ряды национальной армии Соединенных Штатов. Он содрогается при одной мысли об этом, и поэтому лондонская «Times», его цензор и сикофант, заявляет сегодня принцам Орлеанским, что «они не увеличат своей популярности среди французской нации, унизившись до службы этому подлому делу». Луи-Наполеон знает, что все войны, которые велись в Европе между враждующими нациями со времени его coup d'etat [государственного переворота. Ред.] были искусственными войнами, беспочвенными, вздорными, основанными на фальшивых предлогах. Война с Россией, война в Италии, не говоря уже о разбойничьих экспедициях против Китая, Кохинхины [179] и т. д., никогда не возбуждали симпатий французского народа, который инстинктивно чувствовал, что эти войны велись лишь с целью укрепить цепи, созданные coup d'etat. Первая великая война в современной истории — это война в Америке.

178

Во время войны североамериканских колоний Англии за независимость (см. примечание 127) борьбу восставших колоний поддерживали французские революционеры. В организации отправки оружия и волонтеров из Франции в Америку принимал участие известный драматург Бомарше. Среди французских волонтеров — участников войны широкой известностью пользовался буржуазный революционер Лафайет.

179

В первой половине XIX в. Франция, как и другие европейские державы, предпринимала неоднократные попытки проникнуть в Индокитай. В 1858 г. правительство Наполеона III, при участии Испании, начало новую колониальную войну в Индокитае под предлогом защиты католических миссионеров. В результате этой войны, закончившейся в 1862 г., Франция захватила сначала три провинции в южной части Индокитая, прозванной европейцами Кохинхиной (Намбо), а в 1867 г. и всю Кохинхину.

Народы Европы знают, что рабовладельцы Юга начали эту войну декларацией о том, что существование рабовладения более несовместимо с существованием Союза. Следовательно, народы Европы знают, что борьба за существование Союза является борьбой против существования рабства, что в этой борьбе высшая форма народного самоуправления, какая только существовала до сих пор, дает бой самой низкой и самой бесстыдной форме порабощения человека, когда-либо встречавшейся в летописях истории.

Луи Бонапарт, конечно, чрезвычайно недоволен тем обстоятельством, что принцы Орлеанские приняли участие именно в этой войне, отличающейся грандиозностью своих размеров и величием своих целей от беспочвенных, вздорных и ничтожных войн, которые происходили в Европе, начиная с 1849 года, Потому-то лондонская газета «Times» считает нужным заявить:

«Пренебречь различием между войнами, которые велись враждующими нациями, и этой наиболее беспричинной и вздорной из всех гражданских войн, какие только знает история, значит нанести своего рода оскорбление общественной нравственности».

«Times», конечно, обязана усилить свои нападки на принцев Орлеанских за то, что они «унизились до службы такому подлому делу». Делая глубокий реверанс победителю при Севастополе и Сольферино, «Times» пишет:

«Нелепо сравнивать то, что происходило у Спрингфилда и Манассаса, с подвигами у Севастополя и Сольферино».

Ближайшая почта покажет, как императорские органы по заранее обдуманному плану используют статью из «Times». Согласно пословице, друг в беде стоит тысячи друзей в счастливые времена, а тайный союзник лондонской газеты «Times» как раз находится в очень тяжелом положении.

Нехватка хлопка, последовавшая за нехваткой хлеба, торговый кризис, соединенный с неурожаем, сокращение таможенных доходов и денежные затруднения заставили Французский банк взвинтить учетную ставку до 6 %, войти в соглашение с Ротшильдами и Берингом о займе в 2 миллиона ф. ст. на лондонском рынке, заложить за границей принадлежащие французскому правительству цепные бумаги и при всем том остаться с резервом в сумме лишь 12000000 при наличии обязательств, превышающих 40000000. Такое положение дел в области экономики создает подходящую обстановку для конкурирующих претендентов, чтобы поставить на карту двойную ставку. В Сент-Антуанском предместье уже имели место хлебные беспорядки, и поэтому настоящий момент является самым неподходящим для того, чтобы позволить принцам Орлеанским приобрести популярность. Этим и объясняется яростное выступление лондонской газеты «Times».

Написано К. Марксом 12 октября 1861 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 6426, 7 ноября 1861 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

К. МАРКС

ГРАЖДАНСКАЯ ВОИНА В СЕВЕРНОЙ АМЕРИКЕ [180]

Лондон, 20 октября 1861 г.

Задающая тон лондонская пресса — еженедельные и ежедневные газеты — уже несколько месяцев повторяет все те же перепевы о Гражданской войне в Америке. Подвергая оскорблениям свободные штаты Севера, она в то же время боязливо защищается от подозрения в симпатиях к рабовладельческим штатам Юга. В самом деле, она постоянно пишет по две статьи: одну статью, в которой нападает на Север, и другую статью, в которой оправдывается за свои нападки на Север. Qui s'excuse s'accuse [Кто оправдывается, тот признает себя виновным. Ред.].

180

Данной статьей начинается сотрудничество Маркса в газете «Die Presse».

«Die Presse» («Пресса») — австрийская ежедневная буржуазная газета либерального направления, выходившая в Вене с 1848 по 1896 год. Основанная в июле 1848 г. как орган умеренно-либеральной буржуазии, газета была временно закрыта после поражения революции 1848–1849 гг. в Австрии. Это создало газете репутацию некоторой «оппозиционности». В начале 60-х годов она имела наибольший тираж (30000 подписчиков) среди газет, издававшихся на немецком языке. Значительная популярность газеты в эти годы объяснялась ее антибонапартистской позицией во внешнеполитических вопросах, а также ее выступлениями против реакционной внутренней политики австрийского правительства. С 1856 г. одним из редакторов «Die Presse» становится немецкий публицист М. Фридлендер, ранее издававший буржуазно-демократическую «Neue Oder-Zeitung» («Новую одерскую газету»), в которой на протяжении 1855 г. Маркс сотрудничал в качестве лондонского корреспондента. Редакция «Die Presse» неоднократно пыталась привлечь Маркса к сотрудничеству в газете. Маркс дал свое окончательное согласие лишь в октябре 1861 г., после того как «Die Presse» выступила против мнимо-конституционалистского правительства Шмерлинга в Австрии.

Статьи Маркса в «Die Presse», обычно публиковавшиеся редакцией с пометками: «От нашего лондонского корреспондента» или «Спец. корр.», затрагивали все важнейшие вопросы международной и внутренней политики Англии, Франции и США, знакомили австрийского и немецкого читателя с положением рабочего класса и демократическим движением в этих странах. Основная часть статей Маркса, написанных для «Die Presse», посвящена Гражданской войне в Соединенных Штатах и ее влиянию на положение в странах Европы и Америки. Для обзора военных действий Маркс, как правило, пользовался материалами, предоставляемыми в его распоряжение Энгельсом. Сотрудничество Маркса в «Die Presse» продолжалось свыше года. За этот период на страницах газеты были опубликованы 52 статьи Маркса — из них две написаны совместно с Энгельсом, одна статья принадлежит Энгельсу. Значительная часть статей и корреспонденции, написанных Марксом для «Die Presse», не была помещена редакцией газеты. Это явилось основной причиной прекращения сотрудничества Маркса в газете в конце 1862 года.

Работа над статьей «Гражданская война в Северной Америке» была начата Марксом, по-видимому, еще в июне — июле 1861 г., когда он получил предложение от Фридлендера о сотрудничестве в «Die Presse». Тогда же, в основном, была написана и статья «Гражданская война в Соединенных Штатах», отосланная в редакцию, как и первая статья, в октябре 1861 года.