Собрание сочинений (Том 4)
Шрифт:
В о л ы н с к и й. Не во гнев вам будь сказано, родичи, ваше высочество, и с вами, и с государыней тетенькой вашей.
А н н а Л е о п о л ь д о в н а. Почему же во гнев? Мне, напротив, приятно.
Волынский уходит.
Выходит, Юля, и ты в мое родство войдешь.
Ю л и а н а. Все равно, ваше высочество, более любить вас, чем люблю, я и тогда не смогу. Об одном мечтаю - как доказать вам мою преданность. Ищу случая - и не нахожу!
А н н а Л е о п о л ь д о в н а. Может, еще найдешь. Не тужи. Да я тебе и без доказательств
Проходит цесаревна Е л и с а в е т а П е т р о в н а, одетая с чрезвычайной пышностью. П а ж и несут ее шлейф.
А этой ведьмы боюсь еще больше, чем Бирона.
Ю л и а н а. Полно, мой ангел. Что она тебе может сделать?
А н н а Л е о п о л ь д о в н а. Она - дочь Великого Петра. Тридцать лет по всему миру гром, что она - единственная законная престолонаследница. Если б не Биронова защита - давно бы ее танта в монастыре сгноила.
Ю л и а н а. Да, к Лисавете Петровне наш кровожадный злодей милостив.
А н н а Л е о п о л ь д о в н а. Он хитрец, Юля. Он предвидит, что раньше либо позже она будет на престоле. Потому и стелет мягко, чтоб, упав, не разбиться.
4
Двор в Холмогорах, где находится в ссылке опальная Брауншвейгская фамилия. Строения и заборы, подобные крепостным стенам, сложены из бревен, тяжелых и черных, как судьба этого злосчастного семейства. Вместо портрета Анны Ивановны на сцене - портрет императрицы Елисаветы Петровны.
Из одного строения выходит принц А н т о н, окруженный детьми: мальчиками и девочками. Из другого строения выходит Ю л и а н а М е н г д е н.
Ю л и а н а. Ваша светлость, принц!
А н т о н. Фрейлейн Юлиана?
Ю л и а н а. Не желаете ли пряничка? (Достав из кармана, оделяет пряниками принца и детей.)
А н н а Л е о п о л ь д о в н а (в окошке). Похоже, Юля, что твои карманы не имеют дна.
Ю л и а н а. Я бы хотела, чтобы они не имели дна.
А н н а Л е о п о л ь д о в н а. Нет, в самом деле, откуда ты берешь все эти лакомства, чтобы прикармливать моих детей и моего бедного мужа?
Ю л и а н а. Просто мой зольдатик Ямсков очень добрый и щедрый зольдатик. С пустыми руками никогда не приходит. Боюсь, что все свое мизерное жалованье он тратит на меня. Он, видишь ли, хочет, чтобы я хоть немножко потолстела. Он находит меня уж чересчур худой. Говорит, что мои кости колются.
А н н а Л е о п о л ь д о в н а. А знает он, что ты все отдаешь нам?
Ю л и а н а. Он меня об этом не спрашивал. И зачем ему знать?
А н н а Л е о п о л ь д о в н а. И никому не надо знать. А то еще взыщут с него, бедняги, что он через твое посредство помогает нам, несчастным.
Ю л и а н а. Что ты читаешь?
А н н а Л е о п о л ь д о в н а. Историю Иова. Ему приходилось еще хуже: бог одного за другим отнимал у него детей.
Ю л и а н а. Слава богу, твои принцы и принцессы растут румяными и крепкими, как яблочки.
А н н а Л е о п о л ь д о в н а. Да,
Ю л и а н а. Ты читаешь книгу Иова. Он не роптал.
А н н а Л е о п о л ь д о в н а. А мы разве ропщем? Никого нет безгласней и смиренней нас.
Ю л и а н а. Все так превратно в этом мире. Может быть, будут еще счастливые повороты.
А н н а Л е о п о л ь д о в н а. Нет, я заметила: повороты от несчастья к счастью куда реже, чем повороты от счастья к несчастью. В сущности, я всегда ждала этого от нее. (Указывает на портрет.)
Ю л и а н а. А помнишь, как ты сама свергла и заточила Бирона?
А н н а Л е о п о л ь д о в н а. Да! Славный вид он имел в ночной рубахе и ботфортах, когда гвардейцы среди ночи вытащили его из постели.
Ю л и а н а. Это был счастливый поворот, не так ли? Будут и другие!
А н н а Л е о п о л ь д о в н а. Но ты подумай: сколько людей, рискуя навлечь на себя Лизину немилость, написали мне сюда, в мое скорбное уединение! А от графа Линара - хоть бы слово привета.
Ю л и а н а. Я тебе говорила, что он просто павлин, петух, распушивший хвост и, кроме этого хвоста, ничего за душой не имеющий.
А н н а Л е о п о л ь д о в н а. Ты всегда была так же умна, как и добра. Ты так верно предрекла мне историю с Линаром. Ведь видит бог, между нами не было даже самого невинного поцелуя. А какая кутерьма поднялась при одном предположении, что поцелуй может быть.
Ю л и а н а. Чтобы это предсказать, не надо было быть Кассандрой.
А н н а Л е о п о л ь д о в н а. Ну, предреки же мне что-нибудь хорошее. Авось сбудется!
Ю л и а н а. Предрекаю тебе, что в ближайшее время ты получишь подарок.
А н н а Л е о п о л ь д о в н а. Не пряник ли?
Ю л и а н а. Нет. Вот взгляни, какую ленточку мне принес вчера мой зольдатик. (Показывает ленточку.) Возьми и носи. Можно так, и можно так...
А н н а Л е о п о л ь д о в н а. Куда мне, зачем? Для кого? Отдай лучше Бине.
Ю л и а н а. Бине не следует наряжаться. Она и так привлекает чрезмерно много внимания.
Проходит Б и н а М е н г д е н. Навстречу ей солдат Я м с к о в.
Я м с к о в. Фрейлейн Бина! Ваше благородие!
Б и н а. Опять ты тут, зольдат. Я тебе сказала, что не желаю видеть твою мужицкую рожу.
Я м с к о в. А я, барышня, мужик и есть. Мне дворянскую рожу взять неоткуда.
Б и н а. Ну и пошел вон!
Я м с к о в. Чересчур вы, барышня, гордые. А я вам сахарцу купил.
Б и н а (бьет его по руке). Пошел и с сахарцем! Наглец!
Я м с к о в. Вот характер! Нет, ваша сестрица не в пример обходительней. И сахаром принимает, и другой мелочью. Даже кто хлебца горбушку принесет - и то отказа нет!