Собрание сочинений в 10 томах. Том 10
Шрифт:
— Я только женщина. Кто ты такая — лучше всего знаешь ты сама. Можно ли сравнивать свечу с пламенем вулкана или светлячка со звездой? Как моей бренной красоте соперничать с сиянием, которое ты получила от Владыки Ада в награду за свои дары и поклонение? И все же, как женщина, я тебе равна, а как дух, я буду твоей повелительницей, когда, лишенная своей заемной красоты, сгорая от стыда, ты предстанешь перед Высшим Судьей, которого ты предала и оскорбила, — да, ты будешь стоять перед ним, как только что стояла на краю огненной бездны; тебе суждено нескончаемо бродить, оплакивая
Пристально наблюдая за Айшей, я заметил, что она вздрогнула, услышав это зловещее пророчество; на ее карминовых губах появился серый налет, а задумчивые глаза потемнели от тревоги. Но она тут же подавила свои опасения, ее голос зазвенел, словно серебряный колокольчик:
— Напрасно ты безумствуешь, Атене: что может поделать недолгий паводок против нерушимой громады утеса? Неужели ты надеешься, бедное дитя одного дня, сокрушить пеной и пузырями скалу моей вековечной силы? Слушай же и молчи. На что мне твои жалкие владения, ведь я, если только пожелаю, могу повелевать всем этим миром. Но запомни: ты правишь страной лишь с моего милостивого соизволения. И еще запомни: я скоро посещу твой город, сама выбирай, с чем я приду — с миром или войной.
Поэтому, Хания, очисти свой двор от пороков и зла, отмени несправедливые законы, чтобы в твоей стране царило довольство, ныне отсутствующее, — лишь тогда я смогу подтвердить твое право на власть. И еще я советую тебе выйти замуж за достойного человека, по своему выбору, был бы только он честен и праведен и ты могла бы всецело на него положиться, ибо ты нуждаешься в мудрых советах, Атене.
— Пошли же отсюда, мои гости. — И она пошла мимо Хании, бестрепетно ступая по самому краю пропасти, где бушевал ветер.
Дальнейшее произошло так стремительно, что нам с Лео понадобилось потом сопоставить наши впечатления, чтобы понять, что случилось. Когда Айша проходила мимо, взбешенная Хания выхватила припрятанный кинжал и со всей силой ударила соперницу в спину. Мне показалось, что кинжал погрузился по самую рукоять, но этого не могло быть, потому что он упал на пол, а та, кого Атене пыталась убить, осталась цела и невредима.
Поняв, что покушение не удалось, Атене, качнувшись, как корабль в бурю, бросилась на Айшу, намереваясь низвергнуть ее в бездну. Но ее протянутые руки повисли в пустоте, Айша даже не пошевелилась. В пропасть упала бы сама Атене, если бы Айша не успела схватить ее за руку и легко, без всякой натуги, как будто она была маленькой девочкой, вытащила оттуда.
— Глупая женщина, — с жалостью проговорила Айша. — Ты так разъярилась, что готова была расстаться с приятным обликом, которым наделило тебя Небо. Это безумие, Атене, ведь ты даже не знаешь, кем тебе суждено возродиться. Может быть, ты будешь не правительницей, а крестьянской девочкой, непригожей, даже уродливой: говорят, именно такая кара предуготовлена самоубийцам. А может быть, как полагают многие, ты станешь животным: змеей, кошкой, тигрицей. Посмотрите, — она подобрала
Но Атене больше не могла выносить этих насмешек, более убийственных, чем яд, которым она смазала лезвие кинжала.
— Ты не смертная женщина, — простонала она. — Как же мне одолеть тебя? Пусть же отомстит за меня Небо! — Она села и зарыдала.
Ближе всех к ней стоял Лео, и он не мог спокойно видеть отчаяние этой царственной женщины. Он подошел, поднял ее и прошептал несколько добрых слов. На какой-то миг она оперлась на его руку, но тут же отпрянула и взяла руку, протянутую ей старым Симбри.
— Я вижу, — сказала Айша, — ты как всегда великодушен, мой господин Лео; но будет лучше, если о ней позаботиться ее собственный родственник, она могла припрятать еще кинжал. Пойдем, уже светает, нам надо еще отдохнуть.
Глава XVII. Обручение
Все вместе мы спустились по многочисленным ступеням, прошли через бесконечные тоннели и наконец оказались у дверей покоев настоятельницы. В зале, куда нас ввели, Айша простилась с нами, сказав, что сильно устала: она и в самом деле была на пределе своих сил, если не физических, то душевных. Ее тонкая фигура клонилась, точно лилия под тяжелыми каплями дождя; глаза потускнели, как во время транса, а голос снизился до мягкого нежного шепота, так разговаривают иногда во сне.
— Всего вам доброго, — попрощалась она. — Орос приглядит за вами обоими, а в назначенный час приведет обратно ко мне. Отдыхайте спокойно.
Она ушла, а жрец отвел нас в прекрасные покои, которые открывались на затененный сад. Мы были так измучены всем перенесенным и виденным, что с трудом могли говорить, тем более обсуждать все эти удивительные события.
— У меня все плывет перед глазами, — признался Лео Оросу. — Я хочу спать.
Жрец поклонился и провел нас в спальню, мы бросились на кровати и уснули безмятежным младенческим сном.
Проснулись мы уже к вечеру. Встали, умылись, а затем уединились в саду, где даже на этой высоте в конце августа было тепло и приятно. За скалой, около клумбы с колокольчиками и другими горными цветами и папоротниками, на берегу ручья стояла скамья, на нее мы и уселись.
— Ну что скажешь, Хорейс? — спросил Лео, положив ладонь на мою руку.
— Что скажу? Что нам редкостно повезло; что наши мечты сбылись и мы вознаграждены за все наши муки; что ты должен быть счастливейшим из смертных.
Он поглядел на меня как-то странно и ответил:
— Да, конечно, она так прекрасна, но… — Тут он перешел на тишайший шепот. — Я бы хотел, Хорейс, чтобы в ней было чуть больше от земной женщины, чтобы она была хотя бы такой же, как в пещерах Кора. Я не уверен, что она — плоть и кровь; я сомневаюсь в этом с тех пор, как она поцеловала меня, — если это можно назвать поцелуем, она едва прикоснулась к моему лбу. Да и какой она может быть после столь быстрого преображения. Плоть и кровь не рождаются в огне, Хорейс.