Собрание сочинений в 10 томах. Том 9
Шрифт:
Из зала снова понеслись звуки музыки, и неумолчно болтающая парочка наконец приготовилась удалиться. Вдруг на капитанском мостике послышалось какое-то необычное движение, и на фоне ласкового неба Роберт увидел промелькнувшую человеческую фигуру, опрометью бросившуюся вперед. Через минуту в машинном отделении отчаянно зазвонил колокол. Роберт знал этот сигнал: он обозначал команду «стоп». И сейчас же вслед новый сигнал: «Полный назад».
— Что там такое? — спросил Роберт не Бениту, а, скорее самого себя.
Но раньше, чем он успел докончить фразу, все стало ясно. Казалось, вся нижняя половина корпуса громадного парохода резко остановилась, тогда как верхняя его часть продолжала двигаться вперед; за
Музыка в салоне замерла, и на одно короткое мгновение воцарилось гробовое молчание, и вдруг со всех сторон поднялись крики отчаяния, голоса тонущего корабля. Люди с безумными глазами кидались туда и сюда; слышались вопли и визг женщин и детей; какой-то священник громко молился, упав на колени.
Так продолжалось в течение некоторого времени; но вот появился второй офицер и, стараясь напустить на себя беспечный вид, выкрикнул, что все в порядке и что капитан просил никого не пугаться. Он добавил, что берег находится от них не далее чем в шести милях и что через полчаса судно выбросится на берег. Действительно, пока он говорил, остановившаяся машина опять заработала, и нос парохода, описав кривую, устремился прямо на береговую полосу. Очевидно, пароход, перебравшись через подводную скалу, опять попал в глубокие воды и теперь пошел довольно быстро, но с заметным креном на правый борт. Заработали помпы, монотонно хлюпая и выбрасывая большие столбы пенистой воды в спокойный океан. Экипаж бросился срывать брезент со спасательных шлюпок и готовить их к спуску на воду.
Роберт некоторое время стоял в раздумье, прижимая потерявшую сознание Бениту к груди, и кровь из ее раны текла на его плечо. Но вот он пришел в себя. К счастью, ее каюта была на палубе невдалеке, и, не выпуская свою ношу из рук, Сеймур стал пробираться через беспорядочную толпу пассажиров: на этом пароходе насчитывалось не менее пятисот душ! Каюта Бениты оказалась пуста, пассажирка, которая помещалась вместе с ней, убежала. Положив девушку на нижнюю койку, Сеймур зажег свечу в качающемся подсвечнике, отыскал два спасательных пояса, и один из них не без большого труда надел на мисс Клиффорд, потом, взяв губку и пропитав ее водой, омыл окровавленную голову девушки. На виске Бениты была большая ссадина от блока или какого-то другого твердого предмета. Оттуда все еще сочилась кровь, но рана эта была не очень глубока и опасна, и, насколько мог судить Сеймур, черепная кость была цела. Он надеялся, что Бенита только оглушена и скоро очнется. Больше Сеймур сделать для нее ничего не мог. В эту минуту ему пришла в голову одна мысль. На полу каюты лежал ее несессер с принадлежностями для письма, упавший с полки от толчка. Он открыл его и, взяв оттуда бумаги, набросал карандашом несколько торопливых слов:
Вы мне не ответили, и более чем вероятно, что я не узнаю ответа на этом свете, который один из нас или мы оба, может быть, скоро покинем. В последнем случае вопрос может решиться в другом месте — найдись таковое. Если же мне суждено погибнуть, а вам остаться, надеюсь, вы будете иногда вспоминать того, кто любил вас с такой преданностью. Может статься,
Р. С.
Сложив письмо, он расстегнул одну из пуговиц на блузке Бениты и просунул его туда, уверенный, что она найдет послание, если только выживет. Затем он вышел на палубу, желая узнать, что делается вокруг. Машина все еще работала, но пароход шел медленно. Он так сильно кренился теперь в правую сторону, что трудно было удержаться на ногах. Поэтому почти все пассажиры столпились у противоположного борта, инстинктивно ища пристанища подальше от воды.
Какой-то человек с бледным, растерянным лицом шел к нему навстречу, спотыкаясь и держась за поручни. Это был капитан. На мгновение он остановился, словно для того, чтобы подумать, обхватив руками стойку бортовых перил. Роберт Сеймур, воспользовавшись этим, обратился к нему.
— Простите меня, — сказал он, — я не люблю вмешиваться в чужие дела, но, руководствуясь причинами, не относящимися ко мне, советую остановиться и спустить шлюпки. Море спокойно, и если только все сделать вовремя, то будет нетрудно добраться до берега.
Капитан рассеянно посмотрел на говорившего, затем ответил:
— Их не хватит на всех, мистер Сеймур. Я надеюсь выброситься.
— Во всяком случае, хватит на некоторых, тогда как… — И Роберт указал на воду, уже почти подступившую к палубе.
— Может быть, вы и правы, мистер Сеймур. Для меня лично, во всяком случае, это уже безразлично. Я конченый человек. Но пассажиры, бедные пассажиры! — И он потащился к капитанскому мостику, как раненая кошка, карабкающаяся на дерево; оттуда через несколько мгновений до слуха Роберта долетели слова его приказаний.
Спустя минуту-другую пароход остановился. Капитан слишком поздно решил пожертвовать своим судном и спасти тех, кто на нем находился. Матросы начали готовить шлюпки. Роберт вернулся в каюту, где все еще в обмороке лежала Бенита; он завернул ее в плащ и одеяло и, увидев на полу второй спасательный пояс, надел его на себя, зная, что времени терять нельзя. Подняв Бениту и сообразив, что все кинутся к правому борту, где шлюпки висели низко на водой, он с трудом отнес ее по крутому подъему к противоположному борту, к катеру, помещавшемуся на левой стороне. Катер этот, как он знал, находился в ведении знающего свое дело человека — второго офицера, постоянно руководившего воскресными лодочными прогулками.
Действительно, у левого борта толпа была редка: большая часть пассажиров думала, что катер невозможно благополучно спустить; тем же несчастным, рассудок которых померк, инстинкт подсказывал бежать к правому борту. Между тем второй офицер и подчиненный ему экипаж уже трудились, готовя катер к спуску.
— Ну, — скомандовал офицер, — женщины и дети вперед!
Пассажиры бросились к катеру. Роберт увидел, что там скоро совсем не останется места.
— Боюсь, — сказал он, — что мне следует счесть себя женщиной, как видите, она у меня на руках.
С огромным усилием, придерживая Бениту одной рукой, он по веревке спустился вниз и с помощью боцмана благополучно добрался до катера.
Еще двое мужчин карабкались вслед за Робертом.
— Отчалить, — приказал офицер, — катер не сможет выдержать большего груза.
Веревку отпустили. Когда катер уже отошел футов на двенадцать от парохода, к левому борту хлынула толпа обезумевших людей, которые не нашли места в шлюпках у противоположного борта. Некоторые смельчаки ринулись по трапам вниз, другие просто прыгали и падали на сидевших в катере, кое-кто, не попав в катер, очутился в воде; ударившиеся о борта катера убивались насмерть.