Собрание сочинений в 12 т. Т. 5
Шрифт:
Пенкроф и Айртон успели связать мачты и деревянные брусья канатом, конец которого забросили на берег у подножья Гранитного дворца. Колонисты соединенными усилиями втащили их на сушу. Потом на пирогу подобрали все, что плавало на поверхности, клетки с курами, бочонки, ящики, и всю эту добычу немедленно перенесли в Трущобы.
Вместе с обломками корабля всплыло несколько трупов. Среди них Айртон опознал Боба Гарвея и, указав Пенкрофу на мертвое тело пирата, взволнованно произнес:
– Вот кем был и я, Пенкроф!
– Но сейчас-то вы совсем другой,
– воскликнул моряк.
Заслуживало удивления то обстоятельство, что трупов было очень мало. Колонисты насчитали только пять-шесть утопленников, их уносило течением в открытое море. По всей вероятности, пираты, застигнутые врасплох катастрофой, не успели покинуть корабль, и, поскольку он перевернулся на бок, большинство погибло, запутавшись в бортовых сетках. Отлив, увлекавший в море трупы, избавлял колонистов от печальной необходимости предавать их земле где-нибудь в отдаленном уголке острова Линкольна.
В течение двух часов Сайрес Смит с товарищами вытаскивали обломки корабля на берег, отвязывали от реев паруса, которые, к счастью, оказались совершенно целыми, раскладывали их для просушки на песок. Поглощенные работой, они почти не разговаривали, но как много мыслей теснилось у них в голове! Бриг, со всем его содержимым, - ведь это же настоящее богатство. Всякое судно представляет собой как бы целый пловучий мирок, и имущество колонистов, несомненно, пополнится множеством необходимых предметов. Короче- повторялась, только в более крупных масштабах, история находки ящика, обнаруженного на мысу, получившем поэтому название мыса Находки.
«И почему, - думал Пенкроф, - почему бы нам не поднять затонувшее судно? Если там всего только одна пробоина, заделать ее ничего не стоит, а судно тоннажем в триста, а то и четыреста тонн - это же подлинный гигант по сравнению с нашим «Бонадвентуром»! На таком судне хоть за тысячу миль отправляйся! Куда хочешь, туда и плыви! Надо бы нам с мистером Сайресом и Айртоном взяться за это дело! Стоит потрудиться!»
В самом деле, если на бриге еще можно плавать, шансы колонистов на возвращение в родные края возрастут в сотни раз. Но, для того чтобы решить этот важный вопрос, приходилось ждать конца отлива: тогда можно будет осмотреть со всех сторон корпус судна.
Когда остатки затонувшего корабля были выловлены из воды и сложены на берегу в безопасном месте, колонисты решили передохнуть и позавтракать. Они буквально падали с ног от голода. К счастью, кладовая находилась поблизости, и Наб с честью доказал свои незаурядные кулинарные способности. Завтрак состоялся на открытом воздухе возле Трущоб. Читатель, конечно, догадывается, что во время еды все разговоры вертелись вокруг неожиданного происшествия, чудом спасшего колонистов от неминуемой гибели.
– Именно чудом, - настаивал Пенкроф, - признаемся же, что головорезы взлетели в воздух в самое, что называется, время! В Гранитном дворце становилось уж очень неуютно.
– Послушайте, Пенкроф, - спросил журналист, - как, по-вашему, все это произошло? Вы представляете себе, отчего получился взрыв?
– Нет ничего проще, мистер Спилет, - ответил Пенкроф.
– Ведь на разбойничьем бриге разве такая дисциплина, как, скажем, на военном корабле! Пираты - это ведь не матросы. Должно быть, двери крюйт-камеры остались открытыми, бандиты били по острову без передышки, ну, а тут достаточно какого-нибудь дурня или ротозея, чтобы все взлетело на воздух.
– А знаете, мистер Сайрес, - начал Герберт, - меня вот что удивляет. Почему взрыв не произвел больших разрушений? Звук был не особенно сильный, и пострадала только обшивка. Право, можно подумать, что корабль скорее утонул, нежели взорвался.
– Это тебя удивляет, голубчик?
– спросил инженер.
– Очень, мистер Сайрес.
– И меня тоже, Герберт, - ответил инженер, - и меня это очень удивляет; вот подожди, осмотрим корпус брига и, конечно, поймем, в чем тут дело.
– Неужели вы хотите сказать, мистер Сайрес, - возразил Пенкроф, - что «Быстрый» просто-напросто затонул, как самое обыкновенное судно, наткнувшееся на риф?
– А почему бы и нет?
– спросил Наб.
– В проливе много рифов.
– Ай да Наб, - воскликнул Пенкроф.
– Значит, дружок, ты самого главного и не заметил. Я-то прекрасно видел бриг за минуту до того, как он затонул, видел, как его подкинула огромнейшая волна, видел, как он опрокинулся на левый борт. А если б он наткнулся на скалу, то пошел бы ко дну спокойно, по примеру любого добропорядочного судна.
– Но ведь «Быстрый» как раз не добропорядочное судно!
– возразил Наб.
– Увидим, увидим, Пенкроф, - сказал инженер.
– Конечно, увидим, - подтвердил моряк, - только я готов голову прозаложить, что в нашем проливе никаких подводных рифов нет. Скажите, мистер Сайрес, положа руку на сердце, что вы имели в виду, говоря, будто в этом деле есть доля чудесного?
Сайрес как будто не слышал этого замечания.
– Во всяком случае, - воскликнул Гедеон Спилет, - утонул ли бриг, взорвался ли, согласитесь, Пенкроф, что произошло это весьма кстати!
– Еще бы, еще бы, - ответил моряк, - но дело не в этом. Я вот спрашиваю мистера Смита, что он во всем этом происшествии видит сверхъестественного?
– Я пока не выскажу своего мнения, Пенкроф, - ответил инженер.
– Вот все, что сейчас могу вам ответить.
Но эти слова ни в малой степени не удовлетворили Пенкрофа. Он упорно настаивал на версии взрыва и не желал отступиться от нее. Никто его никогда не убедит, что в их проливе, дно которого, как и сам берег, покрыто мелким песком, что в их проливе, через который он десятки раз переправлялся во время отлива, могла вдруг существовать никому не известная подводная скала. Да и в ту минуту, когда корабль затонул, был прилив, другими словами - судно могло преспокойно пройти, не задев рифы, которых не видно было даже при отливе. Следовательно, речь могла идти только о взрыве. Следовательно, корабль не разбился о рифы. Следовательно, он взлетел на воздух.