Собрание сочинений в 12 т. Т. 7
Шрифт:
– Но в таком случае, - воскликнул лейтенант Прокофьев, - все шансы за то, что через два года после столкновения Галлия опять встретится с Землей в той же самой точке?
– Действительно, сударь, этого можно опасаться.
– Опасаться?
– изумился капитан Сервадак.
– Да, господа!
– ответил Пальмирен Розет, топнув ногой.
– Нам здесь хорошо, и, если бы это зависело только от меня, Галлия никогда не вернулась бы к Земле!
ГЛАВА ПЯТАЯ,
в которой ученику Сервадаку здорово попало от профессора Пальмирена Розета
Итак, все стало ясно, все нашло объяснение для наших исследователей,
И, главное, комета должна неминуемо встретиться с Землей, - так по крайней мере утверждал профессор. Были ли, однако, его вычисления настолько точны, чтобы неизбежность этой встречи могла считаться математически доказанной? Вполне понятно, что у галлийцев остались на этот счет некоторые сомнения.
Последующие дни колонисты были заняты хлопотами по устройству своего гостя. К счастью, профессор принадлежал к людям неприхотливым в житейских мелочах и легко мирился с любыми условиями. Витая день и ночь в облаках, следя за светилами, блуждающими в небесных пространствах, ученый мало интересовался помещением и пищей, за исключением разве кофе. Он как будто даже не заметил, как искусно и умело поселенцы приспособили для жилья Улей Нины.
Капитан Сервадак хотел отвести самую лучшую комнату своему старому учителю. Но тот, вовсе не склонный жить рядом с другими поселенцами, отказался наотрез. Единственное, что ему было нужно, это уголок для обсерватории, удобно расположенный и уединенный, где он мог бы спокойно заняться астрономическими наблюдениями.
Гектор Сервадак и лейтенант Прокофьев постарались отыскать удобное помещение. Им повезло. В склонах вулканического массива, футах в ста над центральным залом, они обнаружили узкую пещеру, вполне подходящую для астронома и его приборов. Там поставили кровать, несколько стульев, шкафчик, не говоря уже о знаменитой трубе, которую установили с таким расчетом, чтобы по возможности облегчить наблюдения. Струя лавы, отведенная от главного потока, обогревала помещение обсерватории.
Там и обосновался профессор; в назначенные часы он съедал обед, который ему приносили, спал мало, занимался вычислениями днем, наблюдал звезды ночью - словом, почти не принимал участия в общей жизни. Все привыкли к его чудачествам и решили, что самое лучшее - оставить его в покое.
Между тем наступили жестокие морозы. Термометр показывал в среднем около тридцати градусов ниже нуля по Цельсию. Ртутный столбик не колебался, как это бывает при неустойчивой погоде, а медленно и неуклонно падал. Это понижение должно было прекратиться с наступлением самой низкой температуры межпланетного пространства, а повышение начаться лишь с того момента, когда Галлия, следуя своей эллиптической траектории, несколько приблизится к Солнцу.
Ртутный столбик вел себя так потому, что ни одно дуновение не нарушало неподвижности галлийской атмосферы. Колонисты находились в совершенно необычных климатических условиях. В воздухе не двигалась ни одна молекула. Все жидкое и газообразное на поверхности кометы как будто застыло. Ни бури, ни дождя, ни облаков не наблюдалось ни в зените, ни над горизонтом. Не было ни влажных испарений, ни густых туманов, которые часто заволакивают полярные области земного сфероида. Небо оставалось неизменно ясным и прозрачным, солнце сияло в вышине днем, а звезды ночью, но даже солнечные лучи, казалось, совсем не грели.
Интересно, что в подобных условиях такие свирепые холода легко было переносить даже на свежем воздухе. В самом деле, то, что губит зимовщиков полярных стран, что иссушает их легкие и лишает жизненных
Поселенцы Теплой Земли находились в наиболее благоприятных условиях, чтобы выдержать холод межпланетного пространства. У них не было недостатка ни в мехах со шкуны, ни в дубленых кожах. Пища была обильная и здоровая. Благодаря тихой безветренной погоде они без труда выходили на воздух, несмотря на необычайное понижение температуры.
К тому же генерал-губернатор Галлии тщательно следил, чтобы все колонисты были тепло одеты и сытно накормлены. Им были предписаны ежедневные гимнастические упражнения, и они их добросовестно выполняли. Никто не мог уклониться от правил общежития, обязательных для всех. Ни юный Пабло, ни крошка Нина не составляли исключения. Эти милые дети, тепло укутанные в меха, словно маленькие эскимосы, бегали вдвоем на коньках у побережья Теплой Земли. Пабло заботливо помогал своей подруге, играл с ней, поддерживал ее, когда она уставала. Словом, они вели себя так, как и подобает в их возрасте.
А что поделывал Исаак Хаккабут?
После довольно нелюбезного приема, оказанного ему Пальмиреном Розетом, Исаак Хаккабут вернулся на тартану в полном отчаянье. В его душе произошел переворот. После точных и обстоятельных объяснений профессора он не мог сомневаться, он уже не сомневался более, что какая-то блуждающая комета умчала его в пространство за миллионы лье от земного шара, где он так долго и так удачно вел торговые дела.
Казалось бы, очутившись на Галлии, одним из тридцати шести ее обитателей, в положении столь необычайном и непредвиденном, он должен был совершенно измениться, задуматься над самим собой, ощутить более дружеские чувства к тем немногим людям, которых по милости своей сохранил ему бог, а не смотреть на них исключительно с точки зрения выгоды и наживы.
Ничего этого не случилось. Если бы Исаак Хаккабут изменился, он не был бы законченным образцом себялюбца, человека, который думает только о себе. Наоборот, он еще более очерствел и ломал голову только над тем, как бы извлечь побольше барышей из создавшегося положения. Он достаточно хорошо знал капитана Сервадака и потому был спокоен: никто не причинит вреда ему, Исааку Хаккабуту, его имущество находится под надежной охраной французского офицера и только неожиданный случай может изменить такое положение вещей. Однако такого случая как будто не предвиделось; и вот что придумал Исаак Хаккабут, чтобы использовать трудное положение колонистов.
С одной стороны, следовало принять в расчет надежды на возвращение на Землю, как бы слабы они ни были. С другой стороны, в небольшой колонии не было недостатка в золоте и серебре, английском и русском, но эти металлы могли иметь ценность только на старой земле. Предстояло, следовательно, мало-помалу прибрать к рукам все денежные запасы Галлии. Итак, план Исаака Хаккабута состоял в следующем: распродать все товары до возвращения, так как ввиду их редкости они имели больше ценности на Галлии, чем будут иметь на Земле, но вместе с тем, учитывая нужды колонии, подождать, пока спрос во много раз превысит предложение. Это вызовет несомненное повышение цен и принесет верную прибыль. Итак - распродать все, но повременить, чтобы продать подороже.