Собрание сочинений в 15 томах. Том 9
Шрифт:
– Я хочу быть вашим другом. Я вам уже говорил об этом в зоологическом саду, я это и думаю. Будем друзьями настолько близкими, насколько могут быть друзья.
Он видел побледневшее лицо Анны-Вероники.
– К чему притворяться? – спросила она.
– Мы не притворяемся.
– Притворяемся. Любовь – одно, а дружба – совсем другое. Я моложе вас… И у меня есть воображение… Я знаю, о чем говорю… Мистер Кейпс, вы думаете… Вы думаете, я не знаю, что такое любовь?
Кейпс помолчал.
– У меня в голове полный сумбур, – сказал он наконец. –
– Едва ли вы могли удержать меня…
– Может быть, и смог бы…
– Нет, не могли.
– Все равно я обязан был, – сказал он и тут же отклонился от темы. – Я хочу знать, известно ли вам мое скандальное прошлое?
– Очень мало. Оно как будто не имеет значения. Верно?
– Думаю, что имеет, и большое.
– Почему?
– Оно не даст нам возможности пожениться. И накладывает запрет… на многое.
– Но не помешает нам любить друг друга.
– Боюсь, что не помешает. Но, право же, сделает нашу любовь чем-то ужасно отвлеченным.
– Вы разошлись с вашей женой?
– Да, но вы знаете почему?
– Не совсем.
– Почему на человека всегда наклеивают ярлык? Видите ли, я с женой разошелся. Но она не хочет развода и не разведется. Вы не понимаете, в каком я положении. И вы не знаете, чем вызван наш разрыв. В сущности, все вертится вокруг вопроса, вам непонятного, а я никак не мог сказать об этом раньше. Мне хотелось сделать это тогда, в зоологическом саду. Но я считался с вашим кольцом.
– Бедное старое кольцо! – отозвалась Анна-Вероника.
– Мне не следовало ходить в зоологический сад. А я просил вас пойти со мной. Человек – существо сложное… Мне хотелось побыть с вами. Ужасно хотелось.
– Расскажите мне о себе, – предложила Анна-Вероника.
– Прежде всего я был… Я участвовал в бракоразводном процессе. Но я был… был соответчиком. Вам этот термин понятен?
Анна-Вероника едва приметно улыбнулась.
– Современная девушка знакома с этими терминами. Она читает романы, исторические пьесы и так далее. А вы думали, я этого не знаю?
– Нет. Но вы, наверное, все же не понимаете.
– Почему?
– Знать вещи по названию – это одно, а знать, оттого что видел, чувствовал и сам был в таком положении, – совсем другое. Вот преимущество жизненного опыта над молодостью. Вы не понимаете.
– Может быть.
– Не понимаете. В том-то и трудность. Если я изложу факты, то, поскольку вы в меня влюблены, вы все объясните как что-то очень благородное и делающее мне честь. Ну, Высшей моралью или чем-то в этом роде… Но было не так.
– Я не разбираюсь в Высшей морали. Высшей истине и вопросах того же порядка.
– Возможно. Но молодое и чистое существо, как вы, всегда склонно облагораживать или оправдывать.
–
– Во всяком случае, это чистая и хорошая закалка. Я считаю вас закаленной. В вас есть что-то… какая-то… взрослость. Я говорю с вами так, будто вы мудрее и милосерднее всех на свете. Я расскажу все откровенно. Да. Так будет лучше. А потом вы пойдете домой и все обдумаете, прежде чем мы опять поговорим. Во всяком случае, я хочу, чтобы вам было совершенно ясно, как вы должны поступить.
– Не возражаю, – сказала Анна-Вероника.
– Это вовсе не романтично.
– Ладно, говорите.
– Я женился довольно рано, – начал Кейпс, – должен сказать, что во мне сидит животная страстность. Я женился, женился на женщине, которую и теперь считаю одной из самых красивых на свете. Она примерно на год старше меня, она… горда, полна чувства собственного достоинства, и у нее очень спокойный темперамент. Если бы вам довелось ее встретить, я уверен, вы были бы о ней такого же высокого мнения, как и я. Насколько я знаю, она никогда не совершила ни одного неблагородного поступка. Мы встретились, когда были оба очень молоды, в вашем возрасте. Я полюбил ее, стал за ней ухаживать, но думаю, что ее чувство ко мне было не совсем такое, как мое к ней.
Он замолчал. Анна-Вероника ждала.
– Есть вещи, которые нельзя предвидеть. О таких несоответствиях в романах не пишут. Молодежь о них не знает, пока не натолкнется на них. Моя жена не поняла, в чем дело, не понимает до сих пор. Вероятно, она презирает меня… Мы поженились и некоторое время были счастливы. Она была изящной и нежной. Я боготворил ее и подчинялся ей.
Он прервал себя:
– Вы понимаете, о чем я говорю? Если не понимаете, то это ни к чему.
– Думаю, что понимаю, – ответила Анна-Вероника и покраснела. – Пожалуй, да, понимаю.
– А как вы считаете: относятся эти явления к нашей Высшей или Низшей природе?
– Я сказала вам, что не занимаюсь ни высшими проблемами, – ответила Анна-Вероника, – ни, если хотите, низшими. Я не классифицирую. – Она приостановилась в нерешительности. – Плоть и цветы для меня одно и то же.
– Это в вас и хорошо. Так вот, через какое-то время кровь во мне загорелась. Не думайте, что это было какое-то прекрасное чувство. Нет, просто лихорадка. Вскоре после нашей женитьбы – примерно через год – я подружился с женой моего приятеля, женщиной лет на восемь старше меня… В этом не было ничего замечательного. Между нами возникли постыдные, нелепые отношения. Мы встречались украдкой. Это было как воровство. Мы их слегка приукрашали музыкой… Я хочу, чтобы вы ясно поняли, я был кое-чем обязан своему приятелю. И я поступил низко… Но это было удовлетворением мучительной потребности. Мы оба были одержимы страстью. Чувствовали себя ворами. Мы и были ворами… Может быть, мы и нравились друг другу. Ну, а мой приятель все это обнаружил и ничего не хотел слушать. Он развелся с ней. Что вы скажете об этой истории?