Собрание сочинений в 2-х томах. Том 1
Шрифт:
Программа социальных преобразований, выработанная Фонвизиным, носила буржуазно-освободительный характер. Как просветитель, он верит в возможность ее мирного осуществления. Вопрос о том, кто и как может осуществить эту программу,— им еще не решен. На него Фонвизин даст ответ через несколько лет.
3
В начале октября 1763 года указом Екатерины Фонвизину было ведено, «числясь при иностранной коллегии», «быть для некоторых дел при нашем статс-советнике Елагине». И. П. Елагин состоял при кабинете императрицы «для принятия челобитен». Кроме того, он ведал театрами. Елагин был не только сановником, но и человеком образованным, дилетантски занимавшимся поэзией, драматургией, переводами,
Служба у Елагина сблизила Фонвизина с кругом литераторов-драматургов, во главе которых стояли Елагин и Лунин. Фонвизинский интерес к театру приобрел благодаря этому практический характер. Лукин именно в эти годы пишет одну комедию за другой: «Мот, любовью исправленный», «Пустомеля», «Награжденное постоянство» и, наконец, «Щепетильник». В 1765 году эти комедии ставятся на сцене. Елагин создает комедию «Русский-француз». Все эти драматические сочинения, объединенные единством эстетической позиции, противостояли комедиям Сумарокова. Главным новшеством в них было принципиальное стремление авторов показать именно русскую действительность, изобразить жизнь и быт русских людей. Эта ориентация на сближение театра с жизнью несомненно была прогрессивной. Лукиным была поставлена задача демократизации театра, создания своего национального репертуара. Но избранные пути решения этой задачи противоречили замыслу. И Лукин и Елагин, видя засилье в русском театре переводных пьес (что объяснялось как идеологической позицией дворянства, так и младенческим состоянием русского театра), выступили против этого явления и, ратуя за национальную драматургию, объявили необходимым «склонять их (чужие пьесы.— Г. М.) на русские нравы».
Так возникли комедии, переложенные на русские нравы. Переделка не была радикальной — вводились русские имена, названия русских городов, изображались отдельные русские обычаи, в других случаях осмеивались конкретные «русские пороки». Комедия Елагина «Русский француз», например, являясь «склонением на русские нравы» комедии Гольберга, обличала галломанию русских дворян. Правда, сюжет гольберговской комедии очень подходил к этому, — молодой дворянин, побывав в Париже, возвращался на родину ярым французоманом.
Юный Фонвизин в период своих творческих исканий пытается пойти по пути, указанному Луниным. Результатом явилось «склонение на русские нравы» драмы Грессе «Сидней». Как и «Альзира», это — стихотворное произведение. Фонвизин дал ему новое название — «Корион». «Склонение» началось с перенесения действия в Россию: события происходят в Подмосковье. Появились упоминания о русских делах — производство в чины, увеселения в Москве и т. д. Имена полностью не были русифицированы, только слуга имел русское имя Андрей.
Фонвизин, несомненно, уже в то время начинал понимать, как глубоко чужд русским условиям жизни и этот сюжет и этот вездесущий слуга-делец. Поэтому «склонение на русские нравы» не вызывало у Фонвизина никакого пафоса. Приступить к созданию оригинальных комедий драматург еще не мог. Но кое-что сатирический, насмешливый дар писателя помог ему изменить и в этом сочинении. Прежде всего, сентиментальная драма Грессе превратилась у Фонвизина в денную комедию. Условное страдание влюбленных, и в частности страдание Кориона, стало объектом едкой насмешки. Несомненной удачей явился образ слуги Андрея: он не столько предприимчив, в соответствии с традицией буржуазной драматургии, сколько по-фонвизински насмешлив и смышлен. Он снисходительно относится к своему барину, отлично понимая, что страдание его — игра, дань моде, которая, как всякая мода, заморского происхождения. Андрей, одно из главных действующих лиц комедии, ведет действие, устраивает судьбу героев, произносит большие монологи, в которых высказывает свой взгляд на вещи. Он начинает и кончает комедию.
Насмешливость Андрея, его философствование, его ирония прямо ведут нас к другому, ужо оригинальному сатирическому произведению Фонвизина «Послание к слугам моим — Шумилову, Ваньке и Петрушке».
В «Послании к слугам моим» дана широкая картина подлинно русской действительности. То, что только намечалось в «Корионе» (например, оригинальная
Попы стараются обманывать народ,
Слуги — дворецкого, дворецкие — господ,
Друг друга — господа, а знатные бояря
Нередко обмануть хотят и государя.
Служба у Елагина была хлопотливой и отнимала много времени. Помимо непосредственных дел (исполнение поручений Елагина, писание служебных писем, приготовление переводов), Фонвизин, как состоящий на службе при дворе, обязан был посещать дворцовые куртаги, маскарады, присутствовать на официальных парадных приемах, на торжественных спектаклях. В зависимости от местопребывания Екатерины Фонвизин жил то в Петербурге, то в Царском Селе, то в Петергофе. Придворная жизнь свела его с крупными государственными деятелями, сановниками и фаворитами. К нему относились не как к чиновнику Елагина, а как к даровитому писателю. В 1763 году в придворных кругах широко распространялась в списках трагедия «Альзира». В 1764—1765 годах на сцене придворного театра с успехом шла комедия «Корион». Позже началось всеобщее увлечение «Бригадиром». Смелость суждений, глубокий ум, насмешливость и остроумие — все это создавало Фонвизину — поэту, драматургу, сатирику — особое, независимое положение. Его знакомства искали. Постоянное пребывание при дворе позволило писателю хорошо узнать Екатерину, понять ее политику, увидеть многочисленные дворцовые интриги, от которых зависело положение подданных. Здесь же, при дворе, с 1762 по 1766 год был и Радищев, зачисленный на коронационных празднествах в Москве пажом Екатерины. Но Радищев был еще юноша, Фонвизин — уже известный писатель.
Придворная жизнь тяготила Фонвизина. Его письма к сестре в Москву наполнены жалобами: «Сегодня при дворе маскарад, и я в своей домине туда же поплетусь»; «скучно»; «вчера я был на куртаге, и, не знаю что, стало мне так грустно, что я, не дождавшись конца, уехал»; «с куртага приехал домой смущен»; «народу было преужасное множество, но клянусь тебе, что я, со всем тем, был в пустыне. Не было почти ни одного человека, с которым бы говорить почитал я хотя за малое удовольствие». Общий вывод категоричен: «В свете почти жить нельзя, а в Петербурге и совсем невозможно». В другом письме Фонвизин уточнил свою мысль: «Честному человеку жить нельзя в таких обстоятельствах, которые не на чести основаны».
Вот почему, вырвавшись из придворного круга, Фонвизин с удовольствием проводил время в кружке литераторов, в центре которого в ту пору были Федор Козловский, Иван Дмитревский — прославленный актер русского театра. Оба, так же как и Фонвизин, писали стихи и пьесы. Козловский отличался религиозным свободомыслием. По отзыву Фонвизина, «лучшее препровождение времени (кружка. — Г. М.) состояло в богохулении и кощунстве». Именно здесь Фонвизин читал свое «Послание к слугам моим», зло издеваясь над попами и церковью. В то же время были написаны им и многие другие стихотворные сатиры, которые, к сожалению, до нас но дошли.
Несмотря на хлопотливость придворной службы, Фонвизин в эти годы много и напряженно работал. Главным делом были переводы. Еще в Москве, по договоренности с университетским книготорговцем Вевером, он начал переводить большой роман Террасона «Геройская добродетель, или жизнь Сифа, царя египетского». Первая часть вышла в 1762 году, остальные три части выходили последовательно до 1768 года. Политико-нравоучительный роман Террасона преследовал цель под покровом авантюрного повествования давать поучения царям и вельможам.