Собрание сочинений в 2-х томах. Том 2
Шрифт:
При жизни Фонвизина не печаталось. Работа над статьей относится к 1764—66 годам.
Книга вышла отдельным изданием в 1766 году.
В 1754 году маркиз де Ляссэ в парижском журнале «Меrcure de France» напечатал статью, в которой, высоко оценив полезную для государства деятельность купечества, выступил против разрешения дворянам торговать. Аббат Куайе, ненавистник дворянства, в 1756 году выпустил книгу «Торгующее дворянство, противуположенное дворянству военному», направленную против статьи де Ляссэ. Немецкий юрист и экономист Юсти перевел статью де Ляссэ и ответ на нее — книгу Куайе, снабдив свой перевод предисловием и примечаниями. Фонвизин, познакомившись с книгой Юсти, перевел и сочинение аббата Куайе и предисловие Юсти. Критика паразитизма французского дворянства, его нравов, представления
Стр. 119. Немецкая ганза.— Торговый и политический союз северо-германских городов (Гамбург, Бремен, Любек и др.) в XIV—XVII веках, игравший большую роль в экономической и политической жизни Европы. Власть в ганзе принадлежала купцам. С середины XV века начинается упадок ганзы.
Стр. 151. Каперы — вооруженные частные суда, приспособленные для захвата неприятельских кораблей.
Стр. 155. ...мы не думаем... что анатомия человеческого тела есть церковная татьба...— Татьба — воровство, кража, грабеж. Переводчик хотел сказать, что теперь мы не думаем, что заниматься анатомией грешно, что занимающийся ею человек должен воровски таиться от церкви.
Стр. 164. ...падение и общую печаль Франции в 1710 году? — Историк Шлоссер так характеризует события той поры: «Голод, неслыханные морозы и всеобщая нужда погубили зимою 1709—1710 годов такое множество народа во Франции и особенно в Париже, что повсюду говорили только о бедствиях и нужде, между тем как поставщики, ростовщики, сборщики податей и откупщики налогов нажили несметные богатства. Эта крайность принудила Людовика XIV еще раз (в марте 1710 года) предложить мир голландцам» (Ф. Шлоссер. История XVIII столетия, т. I, стр. 72).
Стр. 184. ...если предрассуждение, столь страшно, как ликейская химера, то победитель ее будет другой Беллерофон. — Беллерофонт — герой греческой мифологии; он совершил подвиг, победив изрыгавшую пламя трехликую химеру, которую убил, сражаясь на укрощенном им крылатом коне Пегасе.
Статья вышла отдельным изданием в 1771 году.
Павел заболел летом 1771 года. По словам Екатерины, у него была «простудная лихорадка, которая продолжалась около пяти недель». Болезнь Павла вызвала волнения в столице, поскольку быстро распространились слухи об отравлении наследника. На основе депеш иностранных послов историк П. Моран так описывает положение в Петербурге в июле 1771 года: «Крики с требованием возмездия достигли дворца; народное возбуждение передалось в казармы; солдаты схватились за оружие, хорошо не зная, против кого придется пускать его в ход» («Павел I до восшествия на престол», М., 1912, стр. 84). При этих обстоятельствах народного возбуждения и выступил Фонвизин, объявив, что Павел выздоровел, что с ним находится Панин, воспитавший из него «истинного государя».
Перевод вышел анонимно отдельным изданием в 1777 году. В феврале 1778 года в «Санкт-Петербургском журнале» появилась одобрительная рецензия на «Похвальное слово». Рецензент открыто сформулировал политический смысл перевода. Переводчика, говорит рецензент, заинтересовало произведение французского просветителя Антуана Тома не только потому, что в нем излагалась программа просвещенного абсолютизма, но и потому, что оно могло косвенно обличать правление Екатерины. Екатерина, как известно, объявила себя просвещенной монархиней. Читатель, знакомясь с правлением и законодательством истинно просвещенного монарха Марка Аврелия (каким его изобразил А. Тома), мог сравнивать его с правлением Екатерины и делать выводы: обещания русской монархини «делать все для пользы своего народа» — лживы. Рецензент и сделал этот вывод, помогая тем самым читателю: «Сия книга в рассуждении различных предметов заслуживает внимание общества. Марк Аврелий, император, обожаемый древними римлянами, и ныне еще почитается примером и образцом добродетельных и великих государей; итак, похвала, приносимая ему, приносится в то же время и всем государям, уподобляющимся ему, или, лучше сказать, благотворительному божеству. Почитай, общим мнением утверждается, что господин Томас, прославившийся разными сего рода сочинениями,
Рецензия эта своим содержанием резко отличается от множества других, помещавшихся и журнале. Обычно рецензент кратко излагал содержание того или иного сочинения и сводил свою задачу к рекомендации его читателю. Рецензия на «Похвальное слово Марку Аврелию» вскрывает подлинный политический смысл произведения («Сатира на правление своего отечества»), объясняет причину, побудившую переводчика избрать именно его для перевода («хвала государствованию Марка Аврелия будет всегдашним обличением слабому (государю. — Г. М.) или не соответствующему пользе народов»), и тем самым она непосредственно примыкает к переводу, дополняет его.
Кто же мог быть автором такой рецензии? Ее содержание, обличающее в рецензенте лицо, заинтересованное в правильном понимании политического смысла «Похвального слова», делает возможным предположение, что автором был человек очень близкий к Д. И. Фонвизину. То же подтверждает и факт объявления рецензентом имени переводчика («переведена с французского надворным советником Фон-Визиным». Вряд ли кто посторонний Фонвизину осмелился бы назвать имя переводчика, скрытое им самим, да еще такого произведения, которое объявлялось «сатирой», «обличением» Екатерины. Вспомним, что Новиков, перепечатывая в «Пустомеле» (в 1770 году) анонимное «Послание к слугам моим», зашифровал имя его автора («Кажется, что нет нужды читателя моего уведомлять о имени автора сего послания, перо, писавшее сие, российскому ученому свету и всем любящим словесные науки довольно известно»). Так же было при опубликовании басни «Лисица-кознодей».
В «Известии о новых книгах» («Санкт-Петербургский вестник», 1778, ч. I, стр. 56—59) говорилось, что при рецензировании переводных сочинений будут делаться «примечания, где переводчик совершенно достиг до красоты своего подлинника и где он совершенно утратил смысл своего автора... верен ли перевод, или волен, или одно только подражание и проч.». Во всех случаях это правило исполнялось — всегда давалась подробная оценка качества перевода. В рецензии на «Слово похвальное» все внимание обращено только на содержание оригинала, о качество же перевода, в сущности, ничего не сказано, если не считать чисто формального попутного замечания, что переводчик «в переводе своем сохранил силу и красоту подлинника».
Перевод Фонвизина — замечательный образчик высокого ораторского стиля. Будучи точным, он лишен буквализма. Свободно и смело переводя важнейшие политические мысли подлинника, Фонвизин выражал их по-русски, лаконично, в манере, им уже выработанной. Посторонний рецензент не мог бы пройти мимо действительной «красоты и силы» перевода. Отсутствие оценки работы переводчика — объективное доказательство того, что перед нами нечто вроде авторецензии. Фонвизин был заинтересован в раскрытии политического смысла «Слова похвального», а в похвалах своего переводческого мастерства он не нуждался.
Еще одно замечание. В рецензии мы встречаемся с чисто фонвизинским юмором. Заканчивалась она традиционным упоминанием о хорошем типографском оформлении книги. Но тут автор не выдержал и написал ироническую фразу: «Наконец остается нам упомянуть, что сия книга печатана весьма исправно и с немалою типографическою красотою, чем поистине дурное сочинение не сделается хорошим, а хорошее тем пряности может читателю сущее удовольствие».
Фонвизин в августе 1777 года уехал за границу. Об издании в следующем году нового журнала — «Санкт-Петербургского вестника» — уже было известно. Знал об этом и Фонвизин от содержателей типографии Вейтбрехта и Шнора, напечатавших «Похвальное слово» и готовивших своим иждивением издавать «Санкт-Петербургский вестник». Весьма вероятно, что перед отъездом Фонвизин обсудил с автором характер необходимой рецензии на «Слово похвальное». Статья подписана инициалом «Ф.». За той же подписью в журнале напечатано еще несколько рецензий.