Собрание сочинений в 2-х томах. Том 2
Шрифт:
Стр. 384. ...мудрено сообразить потребный для посла характер с характером того, кто послом назван...— «Первым послом» был назначен Г. Г. Орлом. Опасения Н. И. Панина оправдались — действия «взбалмошной головы» Г. Г. Орлова чуть было не сорвали мирные переговоры (см. примеч. к следующему письму).
Стр. 395. ...самая справедливость дела нашего подает причину надеяться, что мир заключен будет по положенному основанию, каким бы самодуром на конгрессе поступлено не было. — «Самодуром» действовали Г. Г. Орлов и Екатерина. Императрица, понимавшая, что Орлов — «странная личность» и совершенно непригодная для отведенной ему роли, все же послала его туда, потому что преследовала свою корыстную цель (нужно было избавиться от неугодного фаворита, — сразу же после отъезда Г. Г. Орлова во дворец был введен новый любимчик — Васильчиков). Орлов, прибыв в Фокшаны, отказался
Стр. 400. ...перевел «Иосифа»... — поэма Битобе в прозе «Иосиф». Фонвизинский перевод вышел в Москве в 1769 году.
...напечатал «Сиднея»... — Речь идет о фонвизинском переводе повести «Сидней и Силли, или Благодеяние и благодарность».
...дописал почти свою комедию... — «Бригадир».
Дела производит г. секретарь — В. И. Лукин, драматург и секретарь И. П. Елагина, с которым у Фонвизина были натянутые отношения.
Стр. 401. ...должен я буду остаться на прежнем основании, на котором быть не могу никаким образом. — Фонвизин решительно не хотел продолжать службу у Елагина и потому уехал в отпуск, всячески затягивая свое возвращение в столицу. По возвращении же в конце 1769 года он осуществил свой замысел и перешел на службу в Коллегию иностранных дел к Н. И. Панину.
Нам известны шесть писем к Обрескову: четыре от 1772-го, одно от 1773-го и одно от 1774 года. Все это время Обресков был занят политическим делом огромной важности — переговорами с представителями Турции о заключении мира и прекращении войны. Переговоры начались в июле 1772 года в Фокшанах. Представителями России были Г. Г. Орлов и Л. М. Обресков. «Самодурные» поступки всесильного фаворита привели к срыву планов Н. И. Панина немедленного заключения мира. Только внезапный отъезд Орлова в столицу (в связи с полученным известием, что его место во дворце занял новый фаворит Васильчиков) помог Обрескову вновь вернуться к переговорам, которые открылись в октябре 1772 года в Бухаресте. Полномочным представителем России на этот раз был А. М. Обресков. Но и в Бухаресте заключить мирный договор не удалось. Переговоры были завершены только в 1774 году. Фонвизин подробно сообщает Обрескову, доверенному лицу Н. И. Панина, о всех важных для него придворных событиях. В 1773 году, в связи с совершеннолетием и женитьбой Павла, Екатерина старалась отдалить Н. Панина от наследника. Братья Орловы, смертельные враги Н. Панина, принимали меры к тому, чтобы удалить Н. И. Панина от всех занимаемых им должностей в государстве. Фонвизин и пишет: «Злоба, коварство и все пружины зависти и мщения натянуты и устремлены были на его несчастие». И в другом месте: «Граф А. Г. Орлов на сих днях сюда прибыл, и теперь все пять братьев съехались». В придворные интриги включились дипломаты иностранных держав, заинтересованные в падении Н. И. Панина и удалении с поста руководителя иностранными делами умного, твердого и энергичного политика и дипломата.
Стр. 408.Франция надеялась и ожидала перемен нашего министерства, следственно и системы, но обманулась. — Французский посол Дюрок, связанный с Орловыми, полагал, что Н. И. Панина отстранят и на его место назначат нового, близкого Орловым человека. Но все эти планы рухнули. Н. И. Панин остался на посту руководителя русской внешней политики.
Стр. 409. Здесь у двора примечательно только то, что г. камергер Васильчиков выслан из дворца и генерал-поручик Потемкин пожалован генерал-адъютантом и в Преображенский полк подполковником. — Фонвизин сообщает об очередной и на этот раз важной перемене: Васильчиков удален и приближен Г. А. Потемкин, который будет занимать роль фаворита два десятилетия, сделавшись вернейшим помощником Екатерины. Приход Потемкина окончательно определил удаление с политической сцены Орловых.
Стр. 411. Князь Г. Г. живет в Ревеле, и его сюда ожидают. — Г. Г. — Орлов, бывший фаворит Екатерины. Прибыв с юга осенью 1772 года, он не был допущен в Петербург. Но Екатерина, боявшаяся мести со стороны Орлова, указом 4 октября 1772 года пожаловала ему титул князя и разрешила появиться в столице. В начале 1773 года Орлов уехал в Ревель где и жил
Стр. 433. Американские их дела доходят до самой крайности... — С 1776 года Англия вела войну со своими тринадцатью колониями, объявившими себя независимой республикой — Соединенными Штатами Северной Америки. В конце 1777 года англичане действовали особенно удачно.
Стр. 441. Вчера Вольтер был во Французской академии. — После более чем двадцатилетнего отсутствия Вольтер, ранее преследуемый Людовиком XV, явился 10 февраля 1778 года в Париж как победитель. Король, полиция и церковь не осмелились препятствовать всенародным торжествам по случаю его возвращения. Пребывание Вольтера в Париже явилось триумфом просвещения, продемонстрировало силу и небывало возросший авторитет литературы. Один из близких к энциклопедистам людей, Грим, так определил исторический смысл триумфа Вольтера: «Энтузиазм, с, каким устраивается апофеоз Вольтера при его жизни, является справедливой наградой не только тем чудесам, которые создал его гений, но также и той счастливой революцией, которую совершил он в нравах и умах своего века, воюя с предрассудками всех видов и всех состояний, придав литературе больший авторитет и большее достоинство, завоевав мнению свободу и независимость от всякой власти, кроме власти таланта и разума... В первый раз, быть может, мы увидели во Франции общественное мнение, пользующееся всей своей властью». Фонвизин был свидетелем этого успеха писатели и торжества независимой от власти литературы. Несомненно, это еще больше укрепило его убеждение в огромной общественной обязанности писателя, в его гражданском долге. В письмах к сестре и П. И. Панину Фонвизин засвидетельствовал множество подробностей этой исторической встречи Вольтера с литературным и народным Парижем.
Стр. 445. ...побежит au Palais-Royal... — Пале-Рояль — старинный дворец герцогов Орлеанских в центре Парижа. В примыкающих к нему галереях в середине XVIII века были открыты магазины, кафе и игорные дома.
Стр. 452. Сегодня получено известие, что он [Руссо] умер…— О смерти Руссо см. письмо П. И. Панину от августа 1778 года и примечание к нему.
Стр. 461. ...известие о разрешении от бремени ее императорского высочества... — 12 декабря 1777 года Мария Федоровна, жена наследника Павла, родила сына, Александра Павловича.
Стр. 470. Сей осмидесятилетний старик сочинил новую трагедию: «Ирена, или Алексий Комнин»... нельзя никак сравнить ее с прежними. — Точное название «Ирина». Трагедия написана в 1776 году как ответ французским драматургам, выступившим с требованием шекспиризировать театр. Вольтер призывал к верности национальным традициям, то есть традициям классицизма XVII века, восхвалял Расина. «Ирина» — трагедия расиновского типа. В центре трагический конфликт — Ирина была выдана против воли за тирана Византии Никифора, утаив любовь к Алексею Комнину. Никифор узнает об этом и отдает приказ убить только что вернувшегося с победой Комнина. Комнин поднимает восстание, свергает и убивает тирана. Но свободная Ирина, чьи поступки определялись волей писателя классициста, смиряет в себе чувство во имя долга (перед убитым мужем) и кончает самоубийством. Характерно, что Фонвизин во время пребывания в Париже с холодностью относится к произведениям, вдохновленным эстетикой классицизма, и восторженно приветствует Руссо, и особенно его «Исповедь», которая явилась манифестом нового литературного направления.
Стр. 481. Д'Аламберы, Дидероты в своем роде такие же шарлатаны... — Выступление против Дидро и Даламбера объясняется политическими обстоятельствами. Дело не в консерватизме Фонвизина. Его оценка вовсе не предание анафеме глашатаев свободы. Письма свидетельствуют, что Фонвизин выступил не против просветительства, но против поведения отдельных философов. С почтением он говорит о Руссо, с уважением относится к Вольтеру, близко сходится с Тома, встречается в Париже со многими другими писателями, философами, общественными деятелями. Он доволен своей встречей с Франклином.
Следует иметь в виду еще одно обстоятельство: «сильные» выражения по адресу Дидро и Даламбера были написаны в духе эпохи. Известно, что многие французские крупные писатели, враждуя друг с другом, не стеснялись в выражениях. Так, Вольтер в письме к Даламберу писал: «Весьма прискорбно для философии, что Жан Жак Руссо — безумец, но еще печальнее то, что он нечестный человек». В других письмах оценка превращалась в ругательства: «он играет роль доносчика и клеветника», «Руссо — собака, кусающая тех, кто предлагал ему хлеб», «он совершенно безумен», «Руссо — философ-шарлатан» и т. д.