Маринка, слушай, милая Маринка,Кровиночка моя и половинка, —Ведь если разорвать, то — рупь за сто —Вторая будет совершать не то!Маринка, слушай, милая Маринка,Прекрасная, как детская картинка!Ну кто сейчас ответит — что есть то?Ты, только ты, ты можешь — и никто!Маринка, слушай, милая Маринка,Далекая, как в сказке Метерлинка,Ты — птица моя синяя вдали, —Вот только жаль — ее в раю нашли!Маринка, слушай, милая Маринка,Загадочная, как жилище инка,Идем со мной! Куда-нибудь, идем, —Мне все равно куда, но мы найдем!Поэт —
и слово долго не стареет —Сказал: «Россия, Лета, Лорелея», —Россия — ты, и Лета, где мечты.Но Лорелея — нет. Ты — это ты!1969
«Нет рядом никого, как ни дыши…»
Нет рядом никого, как ни дыши.Давай с тобой организуем встречу!Марина, ты письмо мне напиши —По телефону я тебе отвечу.Пусть будет так, как года два назад,Пусть встретимся надолго иль навечно,Пусть наши встречи только наугад,Хотя ведь ты работаешь, конечно.Не видел я любой другой руки,Которая бы так меня ласкала, —Вот по таким тоскуют моряки, —Сейчас моя душа затосковала.Я песен петь не буду никому —Пусть, может быть, ты этому не рада, —Я для тебя могу пойти в тюрьму —Пусть это будет за тебя награда.Не верь тому, что будут говорить,Не верю я тому, что люди рады,<И> как-нибудь мы будем вместе питьЛюбовный вздор и трепетного яда.<1969>
«Ну вот и всё! Закончен сон глубокий!..»
Анатолию Гарагуле
Ну вот и всё! Закончен сон глубокий!Никто и ничего не разрешает!Я ухожу отдельный, одинокийПо полю летному, с которого взлетают!Я посещу надводную обитель,Что кораблем зовут другие люди.Мой капитан, мой друг и мой спаситель!Давай с тобой хоть что-нибудь забудем!Забудем что-нибудь — мне нужно, можно!Всё — женщину, с которою знакомы!Всё помнить — это просто невозможно,Да это просто и не нужно, — что мы?<1969, ноябрь>
«В царстве троллей главный тролль…»
В царстве троллей главный тролльИ гражданинБыл, конечно, сам король —Только один.И бывал он, правда, лют —Часто порол!Но был жуткий правдолюбЭтот король.Десять раз за час серчалБедный король.Каждый вечер назначалНовый пароль.Своих подданных забилДо одного.Правда, правду он любилБольше всего.Может, правду кто комуСкажет тайком,Но королю жестокому —Нет дураков!И созвал король — вот смех! —Конкурс шутов:Кто сострит удачней всех —Деньги и штоф.Что за цель? А в шутке — соль,Доля правды там.Правду узнавал корольПо мелочам.Но все больше корчился,Вскоре — готов!И плачевно кончилсяКонкурс шутов.<1969?>
«Я скольжу по коричневой пленке…»
Я скольжу по коричневой пленке,Или это красивые сны…Простыня на постели — в сторонкеСмята комом, огни зажжены.Или просто погашены свечи…Я проснусь — липкий пот и знобит, —Лишь во сне — долгожданные речи,Лишь во сне яркий факел горит!И усталым, больным каннибалом,Что способен лишь сам себя есть,Я грызу свои руки шакалом:Это
так, это всё, это есть!Оторвите от сердца аорту, —Сердце можно давно заменять.Не послать ли тоску мою к черту…Оторвите меня от меня!Путь блестящий наш, смех и загадка —Вот и время всех бледных времен.Расплескалась судьба без остатка.Кто прощает, тот не обречен!<Между 1967 и 1970>
«Я все чаще думаю о судьях…»
Я все чаще думаю о судьях, —Я такого не предполагал:Если обниму ее при людях —Будет политический скандал!Будет тон в печати комедийный,Я представлен буду чудаком, —Начал целоваться с беспартийной,А теперь целуюсь — с вожаком!Трубачи, валяйте — дуйте в трубыЯ еще не сломлен и не сник:Я в ее лице целую в губы —Общество «Франс — Юньон Совьетик»!<Между 1968 и 1970>
«Бродят…»
Бродятпо свету людиразные,Грезятони о чуде —Будетили не будет…Стук —и в этот вечерВдругтебя замечу, —Вот и чудо!Скачетпо н'eбу всадник —облако,Плачетдождем и градом —Значит,на землю надо.Здесьчудес немалоЕсть —звезда упала, —Вот и чудо!Знаешь,я с чудесами —запросто:Хочешь,моргни глазами —Тотчаспод небесами!Язаклятье знаю —Ну,скажи: «Желаю», —Вот и чудо!<1960-е>
«В плен — приказ — не сдаваться, — они не сдаются…»
В плен — приказ — не сдаваться, — они не сдаютсяХоть им никому не иметь орденов.Только черные вороны стаею вьютсяНад трупами наших бойцов.Бог войны — по цепям на своей колеснице, —И, в землю уткнувшись, солдаты лежат.Появились откуда-то белые птицыНад трупами наших солдат.После смерти для всех свои птицы найдутся —Так и белые птицы для наших бойцов,Ну а вороны — словно над падалью — вьютсяНад черной колонной врагов.<1960-е>
«Я думал — это все, без сожаленья…»
Я думал — это все, без сожаленья,Уйду — невеждой!Мою богиню — сон мой и спасенье —Я жду с надеждой!Я думал — эти траурные рукиУйдут в забвенье, —Предполагал, что эти все докуки —Без вдохновенья.Я думал — эти слезы мало стоятСейчас, в запарке…Но понял я — тигрица это стонет, —Как в зоопарке!<1960-е>
«Грезится мне наяву или в бреде…»
Грезится мне наяву или в бреде,Как корабли уплывают…Только своих я не вижу на рейде —Или они забывают?Или уходят они в эти страныЛишь для того, чтобы смыться, —И возвращаются в наши романы,Чтоб на секунду забыться;Чтобы сойти с той закованной спальни —Слушать ветра в перелесье,Чтобы похерить весь рейс этот дальний —Вновь оказаться в Одессе…Слушайте, вы! Ну кого же мы судимИ для чего так поёмся?Знаете вы, эти грустные людиСдохнут — и мы испечемся!<1960-е>