Собрание сочинений в одном томе
Шрифт:
Макар сложил губки и начал читать стихи, назвав, грассируя, имя поэта — Виктор Гюго. Читал он долго и умильно. Ни слова не понимая, я чувствовала в этом стихотворении какую-то грусть.
Макар закончил читать и слегка наклонил голову. Мама Ярослава захлопала, ее подруги повтыкали остатки недокуренных сигарет в пепельницу, чтоб освободить олдмани-ручки, и захлопали тоже.
Я приобняла Макарку и говорю:
— А я знаю русский перевод: «У Лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том…» — продолжай, дружок.
И тут российский симпатичный папин-мамин сынок сразил меня наповал:
— А что это за стихи? Я не знаю.
Честно скажу, я человек не грубый. И правду-матку стараюсь не резать — у каждого своя правда-матка. Но
Я сама им помогла. Встала и ушла. Число моих поклонниц сразу убавилось на три человекоединицы.
Рози, хозяйка дома в Биаррице, который снимали мои друзья, была прелестной француженкой, еще недавно фотомоделью. Но однажды в аэропорту ее остановил серый взгляд молодого мужчины, который, увидев Рози, мгновенно решил поменять свой билет на самолет на тот, в котором летела девушка, чтоб улететь с ней навсегда. Решил и сделал. Трое белобрысых детишек на дисплее мобильника Рози тоже сияют серыми взглядами.
Я по-английски говорю на уровне двоечницы-семиклассницы. Слов знаю много, а связываю их между собой с трудом. Японские слова наскакивают на английские и мешают мне объяснять поток своих мыслей. Но я все-таки старалась продраться между ними и вести с Рози по возможности интеллектуальную беседу. Рози-то, умница, по-английски говорит классно.
Я хвалюсь, что пишу песни для известных артистов, нагло иллюстрирую свой рассказ нехитрым напеванием самих песенок. Рози вежливо слушает, хоть ничего не понимает. Я повышаю градус разговора, рассуждаю о великой русской литературе. Пересыпаю свою речь всемирно известными именами гениев — Толстой, Чехов, Достоевский. У Рози выражение лица такое же, как тогда, когда я ей пела: «Угнала тебя, угнала…»
— А вы, Рози, кого из них больше любите? — Я даю Рози возможность блеснуть ответом на вопрос. А Рози смотрит серьезно и говорит простодушно: — А кто это? Я таких имен никогда не слышала.
Я поражена! Как это может быть? Мои подопечные японцы произносили, как молитвенное заклинание, — Пуськин-сан, Торстой-сан, Техов-сан. Как так может быть, что прелестная жена сероглазого француза никогда этого не читала?
— Рози, а почему же у нас в России все знают Франсуазу Саган, Жапризо, Стендаля, Дюма, наконец?
Выражение лица Рози остается прежним — она и этих имен не знает тоже!!! Бедные детки-сероглазки! Макарушка-то все-таки Гюго читал!!!
Восьмой день я любуюсь гортензиями Биаррица, хожу мимо бутиков, мельком глядя на витрины. Внутрь не захожу. Олдмани — не про меня. Да и до моих размеров ихним кутюрье далеко.
А я топаю и вышагиваю строчки:
На океане, в Биаррице Я кайф ловлю под крики чаек. Но далеко моя столица, И это как-то огорчает…Еще пару дней, и я вернусь в мою любимую Москву. Ура!
«Москва, как много в этом звуке…» Кстати, не помните, случайно, кто это сказал?..
Попытка мюзикла
Оперетты, музыкальные спектакли, мюзиклы — чего только нет сейчас в репертуарах наших театров. И я тоже стараюсь в чем-нибудь таком же поучаствовать. Но тогда, тридцать лет назад, слово «мюзикл» было «заграничным», и только счастливчики, выезжающие за рубеж, имели об этом представление.
Однажды мой товарищ, композитор Александр Клевицкий, сказал мне, что есть возможность заработать деньги — в Москве будет проходить чемпионат мира по боксу. И если мы что-нибудь придумаем, то перед самыми соревнованиями это может прозвучать в «Олимпийском» как концертная программа.
Заработать денег, естественно, хотелось, и шарики в моем мозгу запрыгали с особенной быстротой. И я придумала такую историю «Бокс», в которой были все жанры.
На
Вспомнила я и о кулачных боях на Руси, и как поют туристы в электричках. Ну и так далее. А Клевицкий мастерски сочинил стилизованные мелодии. Вожделенный гонорар был получен, и в огромном, переполненном «Олимпийском» все песни прозвучали, причем исполняли их ярчайшие наши звезды. А назвали мы это все просто, по моде того времени — «Рок-история БОКС». Рок — это было тогда очень продвинутое обозначение. На самом деле не все там было роком. А вот на мюзикл вполне смахивало. Жалко, что в книгу невозможно поместить мелодии. Тогда бы вы, я надеюсь, с удовольствием все послушали. А так — только стихотворная часть этой истории.
Кулачный бой
Английский лорд