Собрание сочинений. Т. 2.Тугой узел. За бегущим днем
Шрифт:
— Ну, ищи, чего топчешься?
Легко сказать — ищи! Я иду по коридору, заглядываю в распахнутые двери аудиторий — в каждой из них полно девушек. Дверь за дверью, дверь за дверью, а это только первый этаж. Я прошел его, поднялся на второй. Снова дверь за дверью. Двери закрытые, двери настежь распахнутые, двери просто с номерами «20», «21», двери с надписями: «Директор», «Канцелярия»… Стоп! «Комитет комсомола». И я в отчаянии толкаю эту дверь. За ней тоже народ: два паренька
Девушка поднимает на меня (нет, не голубые!) обычные с хитринкой глаза.
— Вам что?..
И в самом деле, что мне нужно? Нужна девушка без имени, без отчества, имеющая только внешние признаки: голубые глаза и губы сердечком. Как изложить просьбу?
— У вас какое-то дело?
Я храбро надвигаюсь на стол, говорю голосом неестественно твердым.
— Я из пединститута. К нам вчера приходила от вас… представитель по вопросу… по вопросу проведения новогоднего вечера.
— Пожалуйста, я вам могу все объяснить. Дело в том, что мы решили проводить Новый год только в стенах своего института. Если ваши студенты…
— Нет, мне просто нужно встретить…
— Кого?
— Того товарища…
— Какого товарища? Для чего встретить?
— Кто приходил к нам в институт. Она обещала… Обещала достать работы по педагогике одного забытого педагога. Они очень нужны нам.
— По педагогике? Какое это имеет отношение к нам? Такие работы скорее у вас надо искать.
Я делаю еще один отчаянный нырок:
— У нее же дядя известный педагог.
— Не понимаю. У кого это «у нее»?
— У того товарища, что приходил. Беда в том, что я забыл ее фамилию…
— Странно… А кто от нас ходил по вопросу новогоднего вечера в пединститут? — оборачивается девушка к своим товарищам.
Оба парня невозмутимо секунду-другую думают, и наконец один из них возвещает равнодушно:
— Круглова Ленка.
— Ах, вот оно что!.. Товарищ, у которого дядя педагог… — Хитрые глаза девушки с лукавым любопытством разглядывают меня.
А я стою, озабоченно насупившись, прекрасно чувствую, что в эту минуту моя физиономия представляет собою не что иное, как наглядное пособие для обозрения высшей степени тупости. Я стою и мысленно умоляю девушку: «Ну да, ты угадала, это не трудно. Ну да, сейчас дурак дураком, несусветная дубина. Ну, насладись поскорей моей дуростью и скажи, что мне нужно, отпусти с богом…»
— Так вот, этого товарища с удобным дядей вы сможете отыскать в седьмой аудитории на первом этаже. Да торопитесь: скоро кончится перерыв… Больше нет вопросов?
— Спасибо, — выдохнул я с облегчением и, боясь поднять глаза, шагнул к двери.
— Да не забудьте, что ее зовут Лена! Круглова Лена, — раздалось мне вслед. Послышался смех.
Я снова спускаюсь на первый этаж.
В глубине коридора, прислонившись к стене плечом, маячит фигура Павла Столбцова. Я ему делаю вялый знак: «Жди». Считаю номера на дверях: «14», «13», эта открытая аудитория, должно быть, двенадцатая… С каждой дверью — новая порция холода в грудь, от страха начинаю ощущать зуд в коленях. Вот дверь с номером семь. Я не успеваю ее открыть, она сама распахивается, выскакивает какая-то девушка, бежит мимо меня.
— Простите, — пытаюсь остановить ее.
Следом выходит здоровый парнище в клетчатой рубахе без пиджака, с рукавами, засученными на толстых руках.
— Простите, мне нужно видеть Лену Круглову.
Парень бросает на меня косой взгляд. И этот взгляд, полный презрения и недружелюбия, почему-то бесит меня. Страх мой проходит.
— Мне нужно видеть Лену Круглову. Не сможете ли ее вызвать?
Парень нехотя поворачивает к двери голову:
— Лена. Тут к тебе пришел… — снова свысока взгляд на меня, — один молодой человек.
Я скромно отхожу в сторонку. За моей спиной вырастает Павел. Парень с равнодушным мрачным видом, покачивая плечами, двинулся от нас. В аудитории застучали шаги, и из двери выскочила она, оглянулась, заметила нас.
— Вы ко мне?
Какая она маленькая, по плечо мне. В полутьме коридора большие глаза кажутся темными, лицо бледным и худеньким. Она переводит взгляд с меня на Павла. Павел молчит, запечатлев на своей физиономии дурацкую, загадочную улыбку.
Говорить надо мне. Я церемонно начинаю:
— Простите, пожалуйста, вы, кажется, приходили в пединститут по поводу празднования Нового года?
— Да. Но мы решили, что будем праздновать по отдельности. В вашем конференц-зале тесно.
— Жаль… То есть я хочу сказать… Видите ли, многие из нас считают… Одним словом, нельзя отказываться от общения…
Девушка пожала плечами:
— Я не решаю одна.
— Я понимаю… — Но больше всего я понимаю одну страшную вещь, что мои мизерные запасы красноречия начисто израсходованы.
И тут бросается на спасение Павел.
— Все эти вечера — ерунда, — говорит он спокойно и авторитетно. — Нужна просто настоящая студенческая дружба.
— Мы живем бирюками, — подхватываю я.
— А что вы понимаете под словом «бирюки»? — недоумевает она.
— Что?.. Ну, это же ясно… Ну, не встречаемся, нет общения… Не интересуемся друг другом… Вы ведь тоже живете в общежитии?
— Нет, я местная, живу дома.
— Вот, а мы в общежитии…