Собрание сочинений. Т. 3
Шрифт:
Если бы, ваша честь, вы приняли мое предложение закрыть наши заседания для всех любителей альковной клубнички и черного юмора, то я много чего мог бы тут рассказать – много чего! Вы узнали бы о целом ряде буквально порнографических испытаний отечественной версии американского сжирубесительства. Вы бы увидели очере-дищу всех соискавших звания испытательниц мирного изделия. Очередища была больше, чем к Мавзолею, и частично состояла из мужчин, которых пришлось выдворять оттуда с помощью конного ОМОНа. Если бы ОМОН не двинул прикладом по шее тележурналиста и не разбил бы копытом его телекамеру, то пленка с этим безобразием давно бы уже попала на Запад, который, по яркому выражению Генриха Боровика, яростно, сволочь, злорадствует по поводу всех
Вам повезло, что вы не познакомились с ходом рабочих дискуссий насчет улучшения всех параметров нового изделия, включая температурный режим и усложнение колебательного цикла вибраций. Повезло, что не услышали утопические предложения рационализаторов, алчно ратовавших за наделение удовлетворителя рабочими функциями накручивателя бигуди, открывателя консервных банок, штемпеля почтовых адресов и, в конце концов, раскалывателя грецких орехов, на что я наложил вето. Достаточно одного будильника.
А один ведущий сексолог из бывшего города Ленина, наш платный консультант, додумался до того, что наукообразно настаивал на присобачивании к изделию еще и магнитофонной радиоприставки совместного русско-японского предприятия СОНИ-МАРМЕЛАДОВА.
Лично мне от всех подобных предложений тоже знаете чего захотелось? Сильной руки – вот чего! Чтобы разом покончить с авариями труб, с разгильдяйством, с порнухой в области фракции политических нравов Госдумы, с мафией, с ворьем, с легким поведением, с единогласным измывательством малочисленной, но дружной группы народов над основным русским населением бывших республик, с укрывательством налогов, с коррупцией в области наркомании, с беззащитностью простого человека перед беспределом продажи родных полезных ископаемых стратегическому врагу, но самое главное – со свободной продажностью нашей якобы независимой прессы. Как говорится, скажи мне, от кого ты не зависишь, и я сообщу куда следует, кто тебе платит.
Но двинемся к заключительной части этого слова, то есть конкретно к тому, что я совершил в определенно невменяемом виде.
Так вот, за мирные инициативы по развалу ВПК международный феминизм буквально засыпал наш профсоюз продуктовыми и вещевыми посылками в знак любви и уважения к деятельности, направленной на продолжение освобождения женщин от проклятия многовековой тирании мужчин.
В общем, благодаря творческим поискам бывших ведущих конструкторов электронного оснащения атомных боеголовок наше предприятие на шею обогнало конкурентов в бананово-лимонном Сингапуре и в прочих недоразвитых Гонконгах. Всех плюсов не перечислить, но мы отремонтировали Дом культуры, из которого давно уже сыпался песок и прочие стройматериалы, где сразу же основали обоеполую аэробику, что вскоре привело к превышению созидания новых семей над развалом старых, причем на здоровой основе. Жилищное строительство. Освоение на подсобке овощей-изгнанников, то есть спаржи, артишоков и прочего гарнира царского времени. Инвестиции в доходные отрасли экономики, как-то: казино, шоу-бизнес, первый всероссийский конкурс женской обнаженности, если не оголтелости.
Напоследок не могу не упомянуть о ляпсусах в нашей работе. По вине типографии в техчасти русскоязычной инструкции насчет принципа действия прибора, то есть в самое начало работы в слово «вибратор»вкралась дополнительная буква «ы», что привело головное предприятие к ряду служебных тяжб с родителями детей-вундеркиндов, рано научившихся читать, и ударило всех нас по карману.
Были жалобы от покупательниц разных областей и стран-экспортеров в адрес некоторых второстепенных характеристик удовлетворителя, как-то: заплетание шнура, непроизвольное дрожание кожуха, искрение клемм реле регулятора вибраций, частичное запотевание моторной части и многое другое.
Так каков же был основной фактор, подвигнувший меня к невменяемости рокового поступка? Вот вы, ваша честь, вы просто обязаны, включая прокурора, представить себя на моем месте. Целый месяц якобы пострадавшая откон-тачивает меня от себя под разными предлогами. Депрессия, стресс, бизнес, органические недомогания, но в основном так называемые презентации. Книги, оперетты, журналы, выставки, новые партии мехов и политиков. Вот вам – плоды демократически неуправляемой перестройки! Дело дошло до того, что она является однажды под утро в пьяно-полуголом виде с презентации новых бюстгальтеров и минимальных трусиков на различных частях тел русскоязычных моделей, что вызвало в моей груди очередную ишемию.
На все мои законные домогательства истица, между прочим, грубо огрызалась и шипела, что я сам просыпаю все на свете да к тому же храплю, как Брежнев на трибуне Политбюро.
Вы знаете, я человек неизменный. Я терпел, я, негодуя, все прощал, я подставлял вторую щеку и отдавал всего себя по четырнадцать часов в сутки реанимации ВПК, чуть не врезавшего дуба на руках у Гайдара.
И вот, ваша честь, ужинаете вы однажды с супругой на Старый Новый год. Впереди – приятные перспективы высокодуховного убивания времени вплоть до воскресенья, как это бывало в застойные годы. Старый, значит, Новый год. Свечи. Я саморучно запек в духовке вырезку, обвалянную в немецкой горчице и в травах кавказской национальности. И вдруг случайно замечаю, что мадам что-то там подсыпает мне в фужер, наполненный виски с шампанским. Я этот коктейль-незатейль, как его, поговаривают, именует сам Президент, душевно обожаю. Автоматом делаю вид, что никакого вредительского акта не секу, но внутренне готовлюсь к торжеству разоблачения и наказания. Это мое чувство должно быть понятным всем вам.
Благодаря перестройке мы ведь все стали юридически грамотными дамами и господами. И мы ведь узнали наконец, как можно избавляться от мужей и жен, как растворять богатых бабушек в соляной кислоте, торговать детскими почками, когда не на что опохмелиться, выкидывать целые семьи из окна и мало того что пропускать через мясорубку свидетелей обвинения, но и предлагать их в виде вторых блюд в различных вагонах-ресторанах или в пристанционных хитрых буфетах, где человеку не до анализа быстро заглатываемой продукции.
Я, короче говоря, мгновенно допер, что в фужере растворяется снотворное. Ах вот, думаю, почему я дрых и храпел, а разбудить свою половину утром с тою же пылкой вечернею целью не решался!!!
Заговорив ей язык, ухитряюсь выпить только половину предательской отравы. Остальное вылил в вазу с такими безумно дорогими хризантемами, что хоть Родину продавай. Затем в сортире бесшумно эвакуирую из себя все ранее выпитое. Поддаю еще полбутылки виски, как бы вдре-бадан валюсь прямо на пол и осовело хлопаю ресницами по системе Станиславского.
Ровно через пятнадцать минут вы слышите, ваша честь, лежа на моем лобном месте, лирическое примурлыкивание супруги и подбалдовый монолог на тему верности до гроба. Наконец он затихает под аккомпанемент характерного электрожужжания. Затем вы чуете характерный элемент в разных вздохах, постанываниях и особенно зубовном скрежете. Вы постепенно, так сказать, невменяезируясь, ползком добираетесь до чулана, чтобы взять в руку туристский топорик из «Тыщи мелочей». Под руку вашу сама собой попадает бейсбольная бита производства нашего дочернего предприятия. С этой битой, ваша честь, вы неслышно подбираетесь к дверям собственного алькова. Тут раздаются ее визги и кряхотливые выкрики, которые вы по запарке принимаете за торжество оргазма в одной отдельной вашей постели. Врываетесь в спальню, почернев от ревности вроде Отелло. А когда после лживых аргументов развратницы вы к тому же догадались бы, что измена совершалась не просто с раздетой догола мужской единицей, что было бы вполне естественно, но с выпускаемой вами же сексуально-подсобной продукцией, то разве не бросились бы вы первым делом разрывать на части проклятого вашего технического соперника, который во время близости забарахлил, что и с людьми бывает?