Собрание сочинений. Т.23. Из сборника «Новые сказки Нинон». Рассказы и очерки разных лет. Наследники Рабурдена

Золя Эмиль

К двум часам экипажи подъезжают к Сен-Мандэ. Обед назначен на шесть. Гости отправляются в Венсенский лес. Целых три часа длится праздничное гулянье на лоне природы; подружки невесты бегают, как девчонки, дамы ищут места потенистей, мужчины закуривают сигары. И так как все сильно устали, усаживаются наконец отдохнуть на лужайке, слушая звуки труб, доносящихся с соседнего форта, резкие свистки паровозов, отдаленный рокот Парижа.

Но вот приближается час обеда, и гости возвращаются в ресторан. Стол накрыт в обширном зале, освещенном десятью газовыми рожками, точно в кафе; всюду стоят большие букеты полинявших искусственных цветов. Начинают подавать; ложки звенят о тарелки. Настроение поднимается, все перебрасываются шутками. Особенно разгорается веселье в ту минуту, когда один молодой человек, приказчик галантерейной лавки, скользнув под стол, развязывает у новобрачной

подвязку, — подвязка украшена пышным бантом, и мужчины, разрезав его на кусочки, прикалывают их к своим бутоньеркам. Невеста хотела обойтись без этой классической шутки, но отец заметил, что гости будут разочарованы, и Луиза с присущим ей здравым смыслом решила подчиниться обычаю. Александр громко хохочет; у этого славного парня, который не часто развлекается, веселье бьет через край. Подвязка, впрочем, послужила поводом для рискованных шуток. Услышав какую-нибудь, особенно смелую, дамы закрываются салфетками, чтобы вволю посмеяться.

Вот уже девять часов. Гарсоны просят гостей перейти на минуту в соседнюю комнату. Они быстро убирают столы, и обширная столовая превращается в танцевальный зал. На эстраде поместились музыканты — две скрипки, корнет-а-пистон, кларнет и контрабас. Начинается бал; платья подружек невесты, их развевающиеся голубые пояса весь вечер мелькают в зале среди черных сюртуков. Становится очень жарко, дамы открывают окно, чтобы подышать чистым воздухом. На подносах разносят стаканы с крыжовенным сиропом. Два часа. Ищут новобрачную, но она исчезла — вернулась в Париж с матерью и мужем. В качестве представителя семьи остался г-н Боден; он старается поддержать у соседей веселое настроение. Ведь полагается танцевать до рассвета.

На улице Сен-Жак г-жа Боден и еще две дамы помогают новобрачной сделать ночной туалет. Они укладывают ее, и все трое начинают причитать. Луизе это наскучило, и она просит их уйти; ей приходится успокаивать их. Она сама совершенно спокойна, только очень устала и мечтает поспать. Так как смущенный Александр замешкался, она в самом деле заснула, зарывшись в перину. Александр тихонько, на цыпочках, подходит к ней и, видя, что она дремлет, с облегчением вздыхает. Затем со всевозможными предосторожностями раздевается и, скользнув под одеяло, ложится, стараясь не задеть Луизу. Он даже не поцеловал ее. Это будет завтра утром. Времени у них достаточно, ведь теперь они соединились на всю жизнь.

Супруги живут очень счастливо. Им повезло — у них нет детей; дети стесняли бы их. Торговля процветает, маленькая лавка разрастается, витрины наполняются часами и драгоценностями. Верховодит в доме Луиза. Она стоит целый день у прилавка, улыбается клиентам, стараясь сбыть им под видом новинок вышедшие из моды украшения; вечером она проверяет счета, засунув перо за ухо. Ей часто приходится разъезжать по всему Парижу за покупками. Вся жизнь ее заполнена заботами о магазине; женщина в ней исчезла, остался лишь энергичный и хитрый приказчик, существо бесполое. К падению она не способна, она вся отдалась одной навязчивой идее: удалиться на покой с рентой в пять-шесть тысяч и поселиться в Сюрене, на вилле, напоминающей швейцарские шале. Александр проявляет безмятежное спокойствие, слепое доверие к жене. Сам он занимается только починкой часов; и весь дом производит впечатление большого часового механизма, ход которого раз навсегда выверен супругами. Они никогда не будут знать, любили ли они друг друга. Но твердо знают, что они — честные компаньоны, целиком сосредоточенные на мысли о деньгах и продолжающие спать в одной постели только для того, чтобы сэкономить на стирке простынь.

IV

Валантен — долговязый парень лет двадцати пяти, по профессии столяр; он родился в самой гуще Сент-Антуанского предместья. И отец его, и дед его были столярами. Он появился на свет среди стружек и до десяти лет играл в чурки на тротуаре возле площади Бастилии, вокруг Июльской колонны. Теперь он живет в Ла-Рокет в грязных «меблирашках». Здесь он за десять франков в месяц нанимает под самой крышей чулан, где с трудом помещаются кровать и стул; взбираясь на кровать, он должен согнуться пополам, чтобы не стукнуться головой о потолок. Впрочем, он только подшучивает над этим. Ведь не устраивать же ему приемы в своих апартаментах; домой он является в десять часов, чтобы завалиться спать, а в пять утра, зимой и летом, уже подымается. Он говорит, что лишь тогда чувствует неудобство своего жилья, когда заводит интрижку, так как не решается привести к себе даму. Комната и постель так малы, что если лечь вдвоем, то у одного ноги окажутся на лестнице.

Славный парень этот Валантен! Работает с утра

до ночи, со всем пылом молодости, — он еще верит в труд. Он не пьяница, не игрок, но, пожалуй, слишком ретиво бегает за юбками. Женщины — его слабость. Если по утрам он вяло орудует рубанком, товарищи подтрунивают над ним; они кричат ему, что он уж, видно, повидался с мадемуазель Лиз. Это потому, что одна из его бывших симпатий называлась Лиз, и в те дни, когда его разбирала лень, он имел обыкновение говорить: «Черт возьми! Работа совсем из рук валится, я вчера ночью повстречался с Лиз!» В кабачках предместья его называют «пригожим столяром». У него крупная курчавая голова, веселый взгляд; танцуя, он иногда засучивает рукава своей блузы, чтобы было ловчее, говорит он, но на самом деле для того, чтобы показать сильные руки, белые, как у женщины. Ему принадлежали самые красивые девушки: высокая Нана, маленькая Огюстина, и толстая одноглазая Адель, и даже красотка из Бордо, брошировщица, за которую насмерть подрались двое военных. Валантен каждый вечер ходит по танцевальным залам, заглядывает туда и сюда только для того, чтобы высмотреть по углам барышень, с которыми он незнаком.

Однажды вечером, войдя в «Сад Флоры», кабачок на улице Шаронн, он увидел Клеманс, шестнадцатилетнюю цветочницу; ее прекрасные золотистые волосы показались ему солнцем, внезапно засиявшим в зале. Он влюбляется в нее с первого взгляда. Весь вечер он ухаживает за ней, танцует с ней, заказывает миску вина «по-французски». В одиннадцать часов, когда Клеманс возвращается к себе домой, он провожает ее и, разумеется, делает попытку подняться вместе с ней в ее комнату. Но девушка дает ему решительный отпор. Она охотно проводит вечерок на балу, но не больше того. Она запирает дверь перед самым его носом. На следующий день Валантен наводит о ней справки. У Клеманс уже был любовник, который бросил ее, да еще навязал ей на шею квартирную плату за целое полугодие. Она поклялась отомстить первому мужчине, который будет настолько глуп, что полюбит ее.

Однако Валантен каждый день поджидает ее на улице, решается даже подняться к ней, чтобы перекинуться двумя-тремя словами, и повсюду преследует ее.

— Ну как? Это будет сегодня ночью? — спрашивает он, смеясь.

Но она весело отвечает:

— Нет, нет, завтра.

По воскресным дням он встречается с ней в «Саду Флоры». Она сидит недалеко от оркестра. Она соглашается выпить вина, потанцевать с ним, но чуть только он делает попытку поцеловать ее, дает ему тумака; а если Валантен предлагает ей поселиться вместе, Клеманс спокойно говорит ему, чтобы он не приставал, — она этого не хочет, это ей не нравится. Прошло шесть недель, а дело не идет дальше смеха и шуток.

К концу второго месяца Валантен начинает хмуриться. Он проводит бессонные ночи в своем чулане, под крышей, он задыхается. Лежа в темноте, с широко открытыми глазами, он видит лицо белокурой Клеманс, и волосы ее сияют, как пучок солнечных лучей. Его начинает трясти, как в лихорадке, и всю ночь до рассвета он ворочается с боку на бок, как на горячих угольях; а днем, в мастерской, бездельничает, растерянно смотрит в одну точку, роняет инструменты. Товарищи кричат ему: «Ты, значит, повидался с мадемуазель Лиз?» Увы! Нет, он не видался с мадемуазель Лиз. Он три раза был у Клеманс, он на коленях умолял ее не отказывать ему, но она говорит «нет», всегда говорит «нет»; на улице он плакал, как дурак. Он мечтает ночевать у ее дверей на площадке; ему кажется, что там ему будет лучше, что сквозь дверные щели к нему донесется ее легкое дыхание. Он так жаждет этой малютки, которой мог бы свернуть голову, как цыпленку, что не может ни есть, ни пить.

Наконец однажды вечером он подымается к Клеманс и вдруг предлагает ей пожениться. Она озадачена, но тотчас же соглашается. Ведь она и сама всей душой любит его. Но она слишком наплакалась, когда ее покинул тот, первый. Раз Валантен предлагает ей соединиться навсегда, она согласна.

На следующий день они отправляются в мэрию за справками. Проволочка из-за бесконечных формальностей приводит их в ужас. Клеманс не знает, куда девалось свидетельство о смерти ее отца. Валантен бегает по разным учреждениям, чтобы получить бумагу об освобождении от военной службы. Они теперь встречаются каждый день, прогуливаются на крепостном валу, тратятся, бывая на балах, в пригородных трактирах. Вечером, возвращаясь по длинным улицам предместья, они молчат и тихонько прижимаются друг к другу. Сердце их полнится радостью, которую они не умеют выразить. Клеманс однажды спела Валантену песенку; в ней говорилось о даме, сидевшей на балконе, о принце, целовавшем ей волосы; и Валантена так волновало ее пение, что на глаза у него навернулись слезы.