Собрание сочинений. Т.4.
Шрифт:
Он рассказал, как обработал уснувшего немецкого солдата. Оба мужчины весело переглянулись.
— Скажи, пожалуйста, ты уже готовый партизан! Как ты сюда попал?
Имант рассказал про свою семью, про события последних дней, про то, как Ингрида ушла в Ригу. Голос его стал тише к концу рассказа, он опустил голову и замолчал.
— Да, не надо было идти, — сказал светловолосый. — Гитлеровцы не щадят комсомольцев. Мы многое перевидали и узнали по дороге из Курземе… Ты говоришь, она работала в райкоме комсомола. В каком районе?..
Имант сказал. Светловолосый подошел к нему и положил руку на плечо.
— А ты из ее подруг никого не знаешь? Кто еще с ней работал?
— Конечно, знаю. Ну, во-первых, секретарь района — Айя Рубенис. Потом Рута Залите. Потом…
— Ты знаешь Руту Залите?
— Да. Видел ее на одном вечере. С ней еще муж был — такой высокий, боевой. Вы его тоже знаете?
— Да… знаю, — ответил незнакомец, обнимая Иманта. — Хорошо знаю. Но как это ловко получилось, что ты встретился с нами. Акментынь, я думаю, дальше мы пойдем втроем. А?
— Ясно, Ояр! — ответил боцман землечерпалки Акментынь, не подымая глаз от автомата, который он исследовал с видимым удовольствием. — Наши силы растут, мы не пропадем. Теперь у нас даже автомат имеется. Пусть фрицы и близко не подходят.
— Скоро они от нас получат, — подхватил Ояр Сникер. — Много кое-чего получат! Значит, решено, Имант, — ты идешь с нами.
— Я сам хотел попросить, чтобы вы меня взяли, — признался обрадованный Имант.
В тот день взгляд Ояра часто обращался на этого нечаянно попавшегося на пути мальчика, который, сам того не зная, принес ему привет от потерянной Руты.
Разное испытали Ояр с Акментынем на пути из Курземе. Около Ренды их заметили немецкие жандармы и устроили облаву. Спаслись от нее, переплыв реку, и таким образом запутали следы. Раз их выручил лесник — предупредил, что в таком-то месте на лесной тропе их ждет засада; они обошли это место и потом километров двадцать шли без опаски.
Боцман Акментынь был человек поразительной выносливости — никогда он не заговаривал первым об отдыхе и ночлеге. Когда кончалось продовольствие, он таинственным образом безошибочно определял, в какой усадьбе имеет смысл попросить поесть, а в какую не стоит и носа совать. Только один раз чуть не попался: завернув во двор приглянувшейся ему небольшой усадьбы, он налетел на немецких солдат хозяйственной команды, которые расположились там на ночлег. Солдаты сразу уставились на Акментыня, бежать было поздно. Хозяин, не старый, крепкий мужчина, как-то странно посмотрел на него и вдруг раскричался:
— Где ты пропадал столько времени? Полдня тебя ждем… С утра же было сказано, что надо отнести лесничему старый долг! Еще подумает, забыли, начнутся разговоры по всей волости. Маде, ты все уложила в мешочек? — обернулся он к жене, которая переводила удивленный взгляд с мужа на незнакомца. — И каравай и кусок окорока? Я ведь не дам этому лентяю долго прохлаждаться, вот кончит чистить хлев — и к лесничему.
Немцы с интересом наблюдали сцену между строгим хозяином и нерадивым батраком. Крестьянин объяснил им что-то по-немецки, и они заржали. Акментынь, понявший свою роль с первых же его слов, переминался с ноги на ногу и виновато моргал. Под смех солдат он взял грязные навозные вилы, повертел их с унылой гримасой, потом нехотя поплелся за хозяином в хлев.
— Головы, что ли, у вас нет, — сердито зашептал хозяин, — не осмотревшись, лезть прямо к черту на рога. Еще бы немного и потребовали документы. Чем бы я вам тогда помог?
— Это мне наука на всю жизнь. Наперед всегда буду проверять.
— Издалека, что ли?
— Из Лиепаи.
— Все понятно. Куда направляетесь?
— Туда, где нет немцев.
— Тогда долгонько вам идти. Эти дьяволы уже далеко зашли.
— Не все же им в одну сторону бежать. Когда-нибудь побегут и обратно. Тогда и решим, у кого ноги проворнее.
— Поживем — увидим, — вздохнул хозяин. — А теперь опять будем комедию ломать, чтобы не подумали чего — и он закричал с раздражением: — Как ты вилы держишь, неладный! Не видишь, что там никакого навозу нет? Ты вычисти вон тот угол, а то, смотри, люк запакощен как. Иначе самого заставлю пролезать в него.
Он не перестал ворчать и тогда, когда жена принесла мешочек с едой, и еще долгое время после того, как Акментынь пролез через люк в задней стене хлева и под прикрытием надворных построек кратчайшим путем ушел в лес. Все кончилось благополучно.
Сначала Ояр Сникер намеревался пробраться в Ригу, но у Смарды они узнали, что там уже немцы. С тяжелым сердцем решили они изменить маршрут — в обход Риги, через Калнцием и Огре. На этом пути, недалеко от Огре, Сникер с Акментынем наткнулись в лесу на Иманта. Теперь уже втроем они шли по направлению к Малиене.
— Ну скажите на милость, где тут логика, — заводил разговор шутливо-серьезным тоном Ояр. — Все люди живут как люди, а нам приходится скрываться по лесам. Что мы, преступники? Ограбили кого? Это те, кто принуждают нас к такому образу существования, ограбили народ, отняли у него свободу и все права. Вот видите, что происходит, если преступник на время дорвется до власти. Спрашивается, что в таком случае делать?
— Бить по зубам, — лаконично ответил Акментынь.
— Имант, ты как думаешь?
— Фашистов надо колотить и истреблять, пока они не побегут обратно.
— Правильно, Имант. Надо разжечь такой огонь, чтобы фашистам жарко стало. Пусть тогда бегут с опалёнными пятками обратно в свою Пруссию. Тогда мы им покажем, во что обходится экскурсия по советской земле.
В окрестностях Эргли им выпала большая удача. Немецкий связист остановил свой мотоцикл близ небольшого леска и, растянувшись на траве, сосал сигарету. Не то он поджидал здесь своих товарищей, не то решил полодырничать вдали от начальства, — факт тот, что растянулся на траве и глядел на облака, которые медленно скользили в небе. Акментынь первый заметил его и сразу превратился в охотника, преследующего дикого зверя. Сделав знак товарищам, чтобы не двигались, он, как уж, пополз меж кустов к немцу. На счастье, фриц подавился дымом и закашлялся. Акментынь последние десять шагов пробежал бегом, всей тяжестью обрушился на него и камнем величиною с кулак усыпил его навсегда.