Собрание сочинений. Том 10

Энгельс Фридрих

«Прецедент, созданный испанской армией, вызвал подражание в Португалии, распространился на Неаполь и Пьемонт и всюду дал опасный пример того, как армии вмешиваются в дело реформы и диктуют законы своей стране силой оружия. Немедленно после восстания в Пьемонте во Франции — в Лионе и других местах— произошли движения, преследовавшие ту же цель. В заговоре Бертона в Ла-Рошели приняли участие 25 солдат 45-го полка. Революционная Испания возвратила обратно во Францию уродливые элементы раздора, и демократические фракции обеих стран объединились против монархической системы».

Мы вовсе не хотим сказать, что испанская революция — дело рук англичан и русских. Отнюдь нет. Россия содействует беспорядкам лишь в те моменты, когда знает о наличии революционного кризиса. Но возникающее затем подлинное народное движение всегда оказывается не менее враждебным интригам России, чем деспотическим действиям своего правительства. Так было в Валахии в 1848 г., так обстоит дело в Испании в 1854 году.

Коварство Англии полностью обнаруживается в поведении ее посла в Мадриде, лорда Хаудена.

Направляясь на свой служебный пост, он перед отъездом из Англии собрал держателей испанских ценных бумаг и призвал их потребовать от правительства оплаты своих претензий и заявить, что в противном случае они полностью откажут испанским купцам в кредите. Таким образом, он создал затруднения для нового правительства, а по прибытии в Мадрид он пожертвовал в пользу погибших на баррикадах, вызвав этим одобрение испанского народа.

«Times» обвиняет г-на Суле в том, что именно он вызвал восстание в Мадриде в интересах нынешнего американского правительства. Однако г-н Суле не писал статей в «Times» против Изабеллы II и партия, заинтересованная в аннексии Кубы, ничего не выиграла от революции. В этом отношении характерно назначение на пост военного губернатора острова Кубы генерала де ла Кончи, бывшего одним из секундантов герцога Альбы на его дуэли с сыном г-на Суле. Было бы ошибкой предполагать, что испанские либералы сколько-нибудь разделяют взгляды английского либерала г-на Кобдена относительно отказа от колоний [229] . Одной из главных задач конституции 1812 г. было удержать господство над колониями путем введения в новый кодекс единой системы представительства [230] . В 1811 г. испанцы предприняли даже обширные вооружения в виде набора нескольких полков в Галисии — единственной испанской провинции, в то время не занятой французами, — чтобы сочетать свою южноамериканскую политику с насилием. Едва ли не важнейшим принципом этой конституции было сохранение всех принадлежавших Испании колоний, и нынешние революционеры разделяют эту позицию.

229

Фритредеры, одним из лидеров которых был Кобден, выдвигали в интересах промышленной буржуазии Англии требование сокращения всех непроизводительных расходов по управлению государством. К числу таких расходов они относили и расходы, связанные с завоеванием колоний и их управлением. Кобден и другие считали, что Англия, являвшаяся самой развитой промышленной державой, может завоевать любые рынки, вытесняя своих конкурентов более дешевыми товарами.

230

Согласно главе IV испанской конституции 1812 г. население испанских колоний, за исключением негров, получало испанское гражданство и равные политические права с населением самой Испании, в том числе и право выбирать своих представителей в кортесы. Создавая видимость равноправия колоний и метрополии, испанские либералы, составлявшие конституцию, пытались помешать развертывавшейся в то время в испанских колониях в Америке войне за независимость.

Ни в одной революции поведение общественных деятелей не представляло столь скандального зрелища, как в этой начатой в интересах «нравственности» испанской революции. Коалиция старых партий, образовавшая нынешнее испанское правительство (сторонники Эспартеро и сторонники Нарваэса), главное свое внимание обратила на дележ добычи — должностей, назначений, жалований, титулов и орденов. Дульсе и Эчагуэ уже прибыли в Мадрид, Серрано просил разрешения прибыть, чтобы обеспечить себе долю в грабеже. Между модерадос и прогрессистами разгорелась великая ссора: первые обвиняются в том, что назначили всех генералов, а вторые — в том, что назначили всех политических лидеров. Чтобы утихомирить страсти «черни», тореадор Пучета повышен с должности начальника скотобоен на должность начальника полиции. Даже очень умеренная газета «Clamor Publico» не скрывает своего разочарования.

«Поведение генералов и лидеров было бы более достойным, если бы они отказывались от повышений, показав благородный пример бескорыстия и преданности принципам нравственности, провозглашенным революцией».

Бесстыдство при дележе добычи отразилось и на назначении послов. Не говоря уж о назначении в Париж сеньора Олосаги, который, будучи послом Эспартеро при этом самом дворе в 1843 г., конспирировал с Луи-Филиппом, Кристиной и Нарваэсом, не говоря о назначении в Вену Алехандро Мона, бывшего министра финансов Нарваэса в 1844 г., ни о назначении Риоси-Росаса в Лиссабон и Пастора Диаса в Турин, двух членов партии модерадос с весьма посредственными дарованиями, достаточно привести пример Гонсалеса Браво, этого воплощения испанской коррупции, назначенного послом в Константинополь. В 1840 г. Браво издавал журнал «El Guirigay» («Болтовня»), своего рода мадридский «Punch» [231] , в котором с яростью нападал на Кристину. Через три года погоня за должностью превратила его в шумного приверженца модерадос. Нарваэс, который нуждался в гибком орудии, использовал Браво в качестве премьер-министра Испании, а затем выбросил его вон, как только смог обойтись без него. Между тем, будучи премьером, Браво назначил своим министром финансов некоего Карраско, который просто грабил испанскую казну. Заместителем секретаря казначейства он сделал своего отца, человека,

уже раньше изгнанного за взятки из казначейства, где он занимал незначительную должность; своего зятя, завсегдатая театра Принсипе, Браво сделал камердинером королевы. Когда его упрекали в изменах и продажности, он отвечал: «Не смешно ли постоянно оставаться тем же?» И вот этот человек оказался избранным на пост посла «революции нравственности».

231

«Punch» — сокращенное название английского еженедельного юмористического журнала буржуазно-либерального направления «Punch, or the London Charivari» («Петрушка, или Лондонское шаривари»), выходит в Лондоне с 1841 года.

Как контраст этим гнусностям официальных кругов, позорящим испанское движение, отрадно услышать, что народ заставил, наконец, этих молодцов предать Кристину суду кортесов и согласиться на созыв национального учредительного собрания без сената, следовательно не созываемого на основе избирательного закона 1837 или 1845 годов. Правительство еще не отважилось навязать избирательный закон собственного изготовления, народ же единодушно высказывается в пользу всеобщего избирательного права. На выборах в национальную гвардию в Мадриде избраны были исключительно прогрессисты.

В провинциях парит полнейшая анархия; повсюду учреждены и действуют хунты, и каждая из них публикует декреты в интересах своей местности: одна — отменяет табачную монополию, другая — пошлины на соль. Контрабандисты развили обширную деятельность с тем большим успехом, что в Испании они — единственная сила, не подверженная дезорганизации. В Барселоне солдаты дерутся то между собой, то с рабочими. Это состояние анархии в провинциях весьма благоприятно, так как не дает столице прибрать к рукам дело революции.

Мадридская печать представлена в настоящее время следующими газетами: «Espana», «Novedades», «Nacion», «Epoca», «Clamor Publico», «Diario espanol», «Tribuno», «Esperanza», «Iberia», «Catolico», «Miliciano», «Independencia», «Guardia Nacional», «Esparterista», «Union», «Europa», «Espectador», «Liberal», «Eco de la revolucion». Газеты: «Heraldo», «Boletin del pueblo» и «Mensajero» перестали выходить.

Написано К. Марксом 15 августа 1854 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 4172, 1 сентября 1854 г.

Подпись: Карл Маркс

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

На русском, языке полностью публикуется впервые

К. МАРКС

РЕВОЛЮЦИЯ В ИСПАНИИ. — БОМАРСУНД

Лондон, пятница, 18 августа 1854 г.

Из передовых статей в «Assemblee nationale», «Times» и «Journal des Debats» видно, что ни чисто русская, ни русско-кобургская, ни конституционная партии не довольны ходом испанской революции. Отсюда, пожалуй, можно сделать вывод, что у Испании есть кое-какие шансы, хотя внешняя обстановка и говорит как будто обратное.

8 августа делегация Союзного клуба [232] посетила Эспартеро, чтобы передать ему адрес с требованием всеобщего избирательного права. Многочисленные петиции того же содержания следуют одна за другой. В связи с этим в совете министров имели место долгие и оживленные прения. Однако сторонники всеобщего избирательного права, равно как сторонники избирательного закона 1845 г., потерпели поражение. Мадридская «Gaceta» публикует декрет о созыве кортесов на 8 ноября; декрету предпослано expose [разъяснение. Ред.], адресованное королеве. Выборы будут проводиться на основе закона 1837 г. с некоторыми изменениями. Кортесы должны быть единым учредительным собранием, поскольку законодательные функции сената отменяются. Остаются в силе два пункта закона 1845 г., а именно пункты, касающиеся способа формирования избирательных mesas (органы, проводящие голосование и публикующие результаты выборов) и числа депутатов: один депутат избирается от каждых 5000 человек. Таким образом, собрание будет насчитывать от 420 до 430 членов. Согласно циркуляру министра внутренних дел Санта-Круса, регистрация избирателей должна быть закончена к 6 сентября. После проверки списков провинциальными муниципалитетами регистрация будет прекращена 12 сентября. Выборы состоятся 3 октября в главных пунктах избирательных округов. Подсчет голосов начнется 16 октября в главном городе каждой провинции. В тех случаях, когда результаты выборов окажутся спорными и понадобится новое голосование, оно должно быть проведено до 30 октября. В разъяснении недвусмысленно говорится, что

232

Союзный клуб — одна из наиболее демократических организаций, возникших в начале буржуазной революции 1854–1856 гг. в Испании. В нее входили республиканцы, а также представители утопического социализма: Фигерас, Пи-и-Маргаль, Оренсе и др. Организация выдвигала требования всеобщего избирательного права, свободы совести, печати, собраний, петиций, отмены косвенных налогов и смертной казни, а также требовала всеобщего вооружения народа. В то же время эта программа полностью игнорировала аграрный вопрос. С наступлением реакции в конце 1854 г. клуб был закрыт (см. настоящий том, стр. 482).