Собрание сочинений. Том 13
Шрифт:
На всем участке, на котором главный гребень Альп образует нынешнюю границу между этими двумя странами, имеется всего лишь один шоссированный проход — Мон-Женевр. Кроме него есть еще перевал Коль-д'Арджентера, ведущий от Барселоннета в долину Стуры, по которому можно провезти артиллерию, и, возможно, так же еще другие вьючные тропы, которые при некотором усилии можно приспособить для прохождения всех родов оружия. Но так как Савойя и Ницца располагают каждая двумя шоссированными проходами через главную альпийскую цепь, то всякая наступающая французская армия, еще не владеющая этими провинциями, захватит, по крайней мере, одну из них прежде, чем предпримет переход через Альпы. К тому же для наступления из Франции Мон-Женевр обеспечивает только прямой удар на Турин, в то время как Монсени и еще более Малый Бернар, оба савойских прохода, дают возможность действовать на флангах. А для наступающей итальянской армии Мон-Женевр вызывает необходимость в большом обходном движении, чтобы нанести удар в сердце Франции, в то время как через Монсени проходит магистраль из Турина на Париж. Ни одному полководцу поэтому не придет в голову пользоваться перевалом Мон-Женевр иначе, как для вспомогательных колонн, между тем как главная операционная линия непременно пройдет через Савойю.
Следовательно,
Кампании 1792–1795 гг. в Савойе представляют пример такой затяжной горной войны, когда военные действия с той и с другой стороны носили вялый, нерешительный и неуверенный характер.
21 сентября 1792 года генерал Монтескье вторгся в Савойю. 10000 сардинцев, которые ее защищали, были, согласно излюбленному способу того времени, настолько сильно растянуты в цепь постов, что они нигде не могли сосредоточить достаточные для сопротивления силы. Шамбери и Монмелиан были заняты, и французы быстро продвинулись по долинам вплоть до подошвы главного Альпийского хребта. Самый гребень остался всецело в руках сардинцев, которые 15 августа 1793 г., после нескольких небольших стычек, перешли под командой генерала Гордона в наступление против французов, ослабленных выделением отрядов для осады Лиона, и вытеснили их из долины Арка и Изера обратно к Монмелиану. Здесь разбитые колонны французов соединились со своими резервами. Из-под Лиона вернулся Келлерман, который тотчас же (11 сентября) перешел в наступление и снова, без большого труда, отбросил сардинцев к альпийским проходам; однако этим и его силы были исчерпаны, и он должен был остановиться у подножия гор. Но в 1794 г. альпийская армия была доведена до 75000 человек, против которых пьемонтцы могли выставить всего 40000 человек и, может быть, свободный резерв из 10000 австрийцев. Несмотря на это, первые атаки французов как на Малом Бернаре, так и на Монсени, оказались безуспешными, пока, наконец, ими не были взяты 23 апреля Сен-Бернар, а 14 мая Монсени, и пока, таким образом, весь гребень не перешел в их руки.
Итак, понадобились три кампании, чтобы на этой стороне вырвать у пьемонтцев доступ в Италию. Если в современных условиях представляется невозможным, чтобы военные действия на таком ограниченном пространстве велись так безрезультатно на протяжении нескольких кампаний, то, при известном равновесии сил, французам будет трудно не только форсировать альпийские проходы, но и остаться достаточно сильными, чтобы без промедления спуститься на равнину. Ничего больше Савойя не может дать Италии, но и этого уже достаточно.
Предположим теперь обратное, что Савойя соединяется с Францией. Что тогда будет с Италией? Северный склон Альпийского хребта в руках у французов, итальянцы могут еще защищать только южный склон, и с высокого хребта можно господствовать над его фортами и над занимаемыми ими позициями, или, во всяком случае, наблюдать за ними и в большинстве случаев даже обойти их на довольно близком расстоянии. Горная оборона сводится к последнему, незначительному и к тому же чреватому наибольшими потерями акту. Возможность вести разведку, которую предоставляет горная война в Савойе, совершенно отпадает. Но этого мало. До тех пор, пока нужно было завоевывать Савойю, Франция при известных обстоятельствах могла этим довольствоваться, принудив таким путем Италию к пассивной обороне. Известный результат уже был бы достигнут, войска, вероятно, можно было лучше использовать в другом месте; в интересах Франции было не связывать на этом театре войны слишком много сил. Наоборот, когда Савойя окончательно становится французской провинцией, выгодно вести наступательную оборону по французскому образцу. Пассивная оборона может на протяжении кампании стоить столько же человеческих жертв, сколько наступление в Италию; войск для наступления потребовалось бы не намного больше, но зато открывались совершенно иные перспективы!
На следующий день после аннексии французские офицеры генерального штаба поднимутся в долины Арка и Изера, обследуют боковые долины, взберутся на горные хребты, расспросят лучших альпийских проводников, измерят расстояния, произведут топографические съемки подъемов и тщательно все запишут; и все это не в порядке случайной прихоти туриста, но по определенному, возможно, уже теперь готовому плану. Вслед за ними скоро появятся инженеры и подрядчики, и через короткий промежуток времени в самых укромных глубинах высоких гор будут построены дороги, возведены каменные сооружения, назначение которых не смогут, вероятно, разъяснить ни местные жители, ни случайные путешественники. Они не предназначены
Проход Монсени, равно как и проход Мон-Женевр, оба ведут на Сузу. Если южные склоны обоих проходов будут атакованы французскими колоннами, то защищающие их итальянские части попадут в самую настоящую ловушку. Они не могут знать, с какой стороны будет нанесен главный удар, но они заранее знают, что если форсирован один из перевалов и взята Суза, то войска, защищающие другой перевал, будут отрезаны. Если сначала форсирован Монсени, то войска, защищающие Мон-Женевр, еще могут спуститься по тропинкам и спастись в Фенестрельской долине, потеряв лишь своих лошадей, артиллерию и обоз; если же наступающие проникнут к Сузе через Мон-Женевр, то войска, находящиеся у Монсени, теряют всякую возможность отступления. В таких условиях оборона этих обоих перевалов ограничивается простой демонстрацией. Между тем дороги от Гренобля на Бриансон и от Шамбери на Ланлебур, составляющие операционные линии обоих подразделений французских войск, идут в общем параллельно и разделены всего одним отходящим от Мон-Табора горным хребтом, покрытым большим числом пешеходных и вьючных троп. Построив на этом хребте поперечную дорогу, длиной всего лишь в четыре немецких мили, французы получат возможность перебрасывать по желанию свои силы с одной дороги на другую; ловушка будет действовать с еще большим эффектом, а оборона линии Альп на этой стороне от нападения со стороны Италии чрезвычайно усилится.
И далее. В Савойе имеется еще один перевал через Альпы — Малый Сен-Бернар. Многие французские авторитеты утверждают, что Наполеон поступил бы правильнее, если бы вместо Большого Бернара избрал для своего перехода через Альпы именно этот перевал: он ниже, следовательно весной раньше освобождается от снега и вообще через него легче перейти. Колонны, вышедшие из Лиона и Безансона, по крайней мере, с одинаковой легкостью могут соединиться как в Альбервиле, так и в Лозанне; и оба перевала ведут на Аосту и Иврею. Уже самый факт возможности возникновения спора о преимуществах того или другого перевала для целей Наполеона в кампанию 1800 г. показывает, как велико значение Малого Бернард для ведения войны. Разумеется, должны быть налицо совершенно особые условия, чтобы Малый Бернар мог служить для повторения стратегического обходного движения, имевшего место при Маренго. В современной войне действуют более крупные армии, которые никогда не будут в состоянии перевалить через горный хребет одной колонной; отважиться на обходное движение только 30-тысячной колонной в наше время в большинстве случаев означало бы готовить собственную гибель. Все это верно для первой или второй кампании. Когда же, по-видимому, все войны, которые стойко ведутся обеими сторонами, благодаря группам крепостей и укрепленным лагерям новейшего времени, приобретают другой, затяжной характер, когда исход войны уже не может быть окончательно решен до тех пор, пока силы сражающихся постепенно не будут истощены целым рядом кампаний, тогда и армии в конце концов становятся все меньше и меньше. Возьмем случай, когда война в течение нескольких лет ведется с переменным успехом на североитальянской равнине; французы, занявшие к этому времени Касале или Алессандрию или оба эти пункта, были бы затем отброшены за Альпы, и здесь обе стороны, сильно ослабев, остановились бы. Но разве и в таком случае, при нашей железнодорожной сети, при наличии теперь уже повсеместно облегченной артиллерии, потребовалось бы уж такое искусство, чтобы быстро перебросить 30000—40000 человек или даже больше через Малый Бернар к Иврее? От Ивреи они могут направиться на равнину к своим укрепленным базам, где они найдут все необходимое и получат подкрепление за счет гарнизона; если бы это оказалось невозможным, то путь на Турин и путь отступления через оба ближайшие перевала им не могли бы отрезать даже более сильные отряды противника. В такое время упомянутые 30000—40000 человек с гарнизонами становятся уже довольно внушительной силой и в худшем случае, разбив ближайшие неприятельские отряды, могут вести войну вокруг своего укрепленного лагеря с большими шансами на успех. Вспомним только, как сократились армии уже к 1814 г. и с какими малыми силами Наполеон достиг в том году таких великих результатов.
Как уже было сказано, дорога на Бернар идет по долине Изера, а на Монсени по долине Арка. Обе реки берут начало у Монт-Изерана. Выше Бурк-Сен-Мориса дорога на Бернар отходит от реки и переваливает через гору, в то время как ущелье (Вальде-Тинь) поднимается вправо к югу. Ниже Ланлебура, у Терминьона, в долину Арка входит небольшая боковая долина (долина Сен-Бартельми). Из Вальде-Тиня ведут три тропы через горный хребет между Монт-Изераном и Мон-Шаффкарре в долину Сен-Бартельми. Один из этих трех проходов вполне можно шоссировать. Если здесь построить дорогу, то в сочетании с ранее намеченной поперечной дорогой стратегическая дорожная сеть Савойи — в качестве французской пограничной провинции — представляется уже достаточно развитой. Непосредственно за главным гребнем Альп проходила бы дорога, связывающая между собой три основных перевала, позволяя в двухдневный срок перебросить главную массу войск от Бернара и Мон-Женевра к району Монсени и в четыре-пять дней — с одного фланга на другой. Если дополнить эту систему еще одной дорогой — от Мутье через перевал от Пролоньяна на Сен-Бартельми и Ланлебур — и второй — от Мутье на Сен-Жан-де-Морьен, — то было бы трудно прибавить что-нибудь еще. Следовало бы разве только для усиления, но не для полного заграждения, возвести необходимые укрепления и обеспечить Мутье, главный дорожный узел, как центральную базу, от мощного неприятельского нападения. Здесь речь идет всего лишь о прокладке менее двадцати пяти немецких миль новых дорог.
Когда эти или подобные дороги будут проложены, — а у французского генерального штаба, несомненно, уже имеется готовый план полного стратегического использования Савойи, — и каком же положении окажется оборона южного склона Альп? Какие блестящие операции в случае обороны мог бы проводить новый Лекурб, опираясь на укрепленную центральную базу и мелкие форты, если бы такая дорожная сеть обеспечивала ему возможность передвижений? Пусть не говорят, что при наших современных больших армиях горная война больше невозможна. Это в общем правильно до тех пор, пока армии действительно велики и решающий перевес находится на одной стороне. Но армии будут значительно терять численно в борьбе с современными крепостями, и представится достаточно случаев, когда перевес уступит место равновесию. В горы, конечно, не идут, когда в этом нет нужды, по путь из Парижа в Италию и из Италии в Париж всегда будет проходить через Савойю или Валлис.