Собрание сочинений. Том 1
Шрифт:
Замысел Гарта не имел в себе ничего исключительного, если оценивать его с точки зрения основных тенденций современной ему европейской литературы. Однако для США конца 60-х — начала 70-х годов занятая им позиция была трудной и открытой для нападок.
В силу ряда причин, связанных с особенностями развития буржуазной демократии в США, критика буржуазно-капиталистического порядка развивалась там с сильным запозданием, что не могло не наложить характерного отпечатка на всю сферу американской духовной жизни.
Воспевать самопожертвование в среде золотоискателей в стране, где каждый пятый намеревался стать миллионером и стяжательский эгоизм почитался в широких кругах общества нормальным нравственным состоянием, значило быть смешным или же, того хуже, прослыть «дурным американцем».
Американская литература в эту пору весьма неохотно выделяет
Очень характерным образом позиция Гарта проявляется в его юморе, неотъемлемом и весьма замечательном элементе всего его творчества.
Английский писатель Г. К. Честертон, высоко ценивший творчество Гарта, однажды написал, что Брет Гарт — «настоящий американец и настоящий юморист, но не американский юморист». Поясняя свою формулу, Честертон добавляет, что американский юмор прежде всего насмешлив, а юмор Гарта «анализирующий и сочувственный». Замечание Честертона справедливо не полностью, но основания для него имеются. Это легко установить, сравнив юмористические мотивы у Гарта с господствующей американской юмористикой 60—70-х годов XIX века, скажем, с рассказами молодого Твена.
Брет Гарт — законный представитель американской юмористической школы. Рецензируя в «Оверленде» книгу Твена «Простаки за границей», являвшуюся чем-то вроде манифеста американской юмористики 60-х годов, он расхвалил и поддержал ее. В ряде пародийно-юмористических мотивов он непосредственно примыкает к традиции американского юмора. Он широко черпает из того же источника в построении характера. Образ Юбы Билла, одного из наиболее замечательных героев в калифорнийской галерее Гарта, мог быть создан лишь художником, органически воспринявшим народную традицию американского юмора. Поражающая и неудержимо притягивающая читателя, невозмутимая, несколько мрачноватая манера Юбы Билла — традиционная маска рассказчика-юмориста в американском фольклоре. Брет Гарт мог смеяться вместе со старателями.
Однако были вещи, над которыми могли смеяться старатели и смеялся молодой Твен, но Брет Гарт смеяться не мог. Ему чужда столь важная для понимания ранней юмористики Твена характерно американская традиция «жестокого юмора». Юмор Гарта всегда психологичен и гуманен; изображая столь распространенную забаву старателей, как «практическая шутка», он неизменно воспринимает ее с точки зрения жертвы; он неспособен увидеть «забавную» сторону страдания или убийства.
«Я раскроил ему череп и похоронил за свой счет» — такова известная концовка одного из самых веселых рассказов молодого Твена, двухмерного по построению, основанного на комической ситуации. Изображая в «Компаньоне Теннесси» суд Линча, Гарт теряет ироническую усмешку и говорит: «Жалкое и безумное деяние…»
Брет Гарт был, конечно, американским юмористом, но с характерной уже упомянутой хронологической поправкой: в 60-х годах он был собратом Твена 80-х годов, то есть Твена, автора проникнутых сочувственным вниманием к человеку «Приключений Гекльберри Финна»,
6
Рассказы в «Оверленде» утвердили славу Гарта. Они перепечатывались в газетах и журналах по всей стране. В 1870 году рассказы вышли отдельной книгой в Бостоне, в известном американском издательстве «Филдс и Осгуд». Слава понеслась в Европу.
Получив лестные и выгодные предложения от журнальных редакций и издательств, Брет Гарт решил покинуть Сан-Франциско и в начале 1871 года уехал с семьей на Восток, к центрам американской общественной жизни и культуры.
Первые два года в Бостоне и в Нью-Йорке были благоприятным временем для Гарта. Престарелые классики американской словесности Эмерсон, Лонгфелло, Уитьер, Холмс ласково приняли его. Он возобновил старинную дружбу с Марком Твеном, обосновавшимся близ Бостона и уже завоевавшим прочный литературный успех. Он близко сошелся также с Гоуэллсом, редактором «Атлантик Монсли», наиболее солидного американского литературно-художественного ежемесячника, и издатели «Атлантик Монсли» заключили с Гартом годичный контракт на самых выгодных условиях. Однако Гарту не удалось закрепить успех, и последующие пять лет принадлежат к самым тяжким в его жизни.
Началось с того, что рассказы, написанные Гартом для «Атлантик Монсли», — хотя среди них были такие бесспорно сильные вещи, как «Случай из жизни мистера Джона Окхерста» и «Как Санта Клаус пришел в Симпсон-Бар», — были встречены критикой значительно холоднее, чем рассказы в «Оверленде», и «Атлантик» не возобновил контракта с писателем.
Тогда Брет Гарт обратился к «лекциям», разъездным выступлениям, которые со времени знаменитых публичных чтений Диккенса в США сделались источником подсобного дохода для американских литераторов.
Брет Гарт был известен как блестящий, остроумный собеседник, но притом не имел ни ораторских, ни актерских данных и чуждался публичных выступлений. Выбора, однако, не было, его преследовали кредиторы; на первой же лекции за кулисами сидел судебный пристав с исполнительным листом. В течение трех лет Брет Гарт разъезжал по восточным и среднезападным штатам, рассказывая провинциальным слушателям о калифорнийских золотоискателях. Он побывал также в южных штатах и в Канаде. Его письма этих лет полны жалоб на опаздывающие поезда, дурные гостиницы, отсутствие контакта с аудиторией. Его терзает безденежье и тревога за семью (у Гарта к тому времени было четверо детей). «Вообрази себе бесконечно расстроенного, взбешенного, полубольного человека, злобно ощерившегося из-за пюпитра на своих слушателей и клянущего их в душе», — пишет Брет Гарт жене [8] . В другом письме он рассказывает, как почерпнул запас бодрости в беседе со старой негритянкой, уборщицей в гостинице. «Она болтала и смеялась у меня за дверью, — пишет Брет Гарт, — и смех ее был так музыкален, в нем было столько душевности и доброты, что я вышел из номера и проболтал с ней все время, пока она мыла лестницу… Это было перед лекцией, когда меня особенно мучает тоска и упадок духа».
8
Письма Гарта приводятся по однотомнику, изданному его внуком (The Letters of Bret Harte. Assembled and edited by Geoffrey Bret Harte. New York, 1926).
Неуспех лекционных турне осложнялся еще тем, что Гарт, устававший от поездок, почти не находил времени писать. В 1874 году он бросает лекции и принимается за роман из калифорнийской жизни.
Несмотря на неудачи, он еще полон сил и веры в себя. Английская актриса Фэнни Кэмбл, познакомившаяся с Гартом в 1875 году в отеле под Нью-Йорком, где он жил с семьей, оставила в письме к родным беглый, но интересный его портрет:
«Он сильно напомнил мне нашего старого друга, этого пирата и душегуба Трелоуни, хоть и надо заметить, что Трелоуни почти по-восточному смугл, а мистер Брет Гарт довольно белокож. Оба высокого роста, отлично сложены, хороши собой и с тем особенным выражением лица, не предвещающим успеха никому, кто вздумал бы затеять с ними ссору».