Собрание сочинений. Том 2
Шрифт:
— Как будто он через что-то перепрыгнул, — неосторожно перебил Судья, приподнимаясь на локте.
Доктор моментально умолк.
— Хуан, — хладнокровно сказал он одному из мексиканцев-погонщиков, — брось ты возиться с этой риатой. Выдернешь колышек, и мул сбежит. Поди-ка лучше сюда!
Мексиканец повернул к Доктору испуганное, побелевшее лицо и выпустил из рук сыромятный ремень. Все мы заговорили хором. Судья извинялся и каялся, и мы единодушно упрашивали Доктора продолжать.
— Первого, кто еще перебьет вас, пристрелю, — убедительно добавил Торнтон.
Но Доктору, который по-прежнему лежал, закинув руки за голову, стало неинтересно рассказывать.
— Ну,
Но мы знали, что рассказ Доктора еще не окончен, и терпеливо дожидались его завершения. Тем временем древнее, седое безмолвие леса снова вступило в свои права, в тяжелых балках естественной крыши над нашими головами начали собираться тени, а тусклые колонны стволов, казалось, обступали нас все теснее. И вот Доктор не спеша возобновил рассказ, как будто его и не перебивали.
— Как я уже сказал, я этому особенно не верил и рассказывать бы вам не стал, если бы не один любопытный случай, который произошел со мной самим. Случилось это весной шестьдесят второго, когда я и еще три человека возвращались из О'Нила, где нас занесло снегом. Погода стояла ужасная; после того, как мы прошли перевал, начался дождь, слякоть, кругом вода; каждая канава превратилась в ручей, а ручей — в реку. Мы потеряли двух лошадей на Норт-Форке, вконец измотались, сбились с дороги, шлепаем по грязи, а ночь приближается, и град так и лупит по лицу, что твоя дробь. Невесело нам было и страшновато, как вдруг я увидел, что в лощине мерцает огонек — я ехал чуть впереди остальных. Лошадь у меня была еще свежая, я крикнул ребятам, чтобы ехали за мной и держали на огонек, — и туда. Еще немного, и я очутился перед маленькой хижиной, полускрытой черным чапаралем; спешился и постучал в дверь. Не отвечают. Тогда я попытался высадить дверь, но оказалось, что она крепко заперта изнутри. Я еще больше удивился, но один из наших, нагнавший меня, сказал, что только что видел в окно человека, который сидит у очага и читает. Нас возмутила такая неприветливость, и мы вовсю налегли на дверь и при этом орали что было мочи. Вдруг послышался резкий щелчок отодвигаемого засова, и дверь отворилась. Перед нами стоял коренастый человек с бледным, изможденным лицом, выражающим спокойное добродушие и многотерпеливое страдание. Когда мы вошли, он поспешно спросил нас, почему мы его раньше «не кликнули».
— Но ведь мы стучали! — нетерпеливо сказал я. — Чуть дверь не высадили.
— Ну и что ж, что стучали, — терпеливо сказал он. — К этому-то я давно привык!
Я опять посмотрел на его лицо, полное покорности судьбе, и оглядел хижину. И тут меня осенило.
— Мы около Кейв-Сити? — спросил я.
— Да, — ответил он. — Кейв-Сити прямо внизу. Вы, должно быть, проехали его в бурю.
— Понимаю. — И я снова огляделся по сторонам. — Ведь это и есть здешний дом с привидениями?
Он с любопытством посмотрел на меня и очень просто ответил:
— Да.
Можете вообразить мой восторг! Мне представлялся случай проверить всю эту историю, добраться до коренной породы и увидеть, что тут можно намыть! Нас было слишком много, и мы были слишком хорошо вооружены, чтобы кого-либо опасаться. Если — как предполагали некоторые — все это устраивала шайка грабителей с тем, чтобы уберечь свое убежище от вторжения посторонних, то за любую попытку напасть на нас мы готовы были отплатить им тою же монетой. Нечего и говорить, что мои спутники, узнав в чем дело, только
Доктор умолк. После того как его перебили последний раз, непринужденное просторечие его рассказа сменилось более округленным, изящным и даже обдуманным слогом. А теперь он вернулся к прежней манере и тихо проговорил:
— Если ты, Хуан, не бросишь копошиться с этими риатами, я тебя самого привяжу, как мула. Поди сюда и ложись. Ну?
Все мы свирепо обернулись к виновнику второй опасной паузы, но бледное, перепуганное лицо бедняги удержало нас от брани. И, к счастью для нас, Доктор продолжал сам:
— Но я забыл, что этих молодцов, готовых к любой стычке, трудно удержать в руках; и после того как без каких-либо сверхъестественных явлений минул и третий час, я понял по некоторым перешептываниям и перемигиваниям, что сейчас они сами что-то начнут. Через несколько мгновений во всех углах послышался бешеный стук; большие камни (ловко подброшенные вверх по трубе) с тяжелым грохотом обрушились на крышу. Странные стоны и душераздирающие вопли, казалось, доносились снаружи (там, где щели между бревнами были достаточно велики). И все же во время этого шума и грохота наш хозяин продолжал невозмутимо сидеть, и на его добродушном, но изможденном лице не было и следа упрека или негодования. Вскоре стало ясно, что это представление затеяно только для него. Его попросили посмотреть, кто это буянит снаружи, и, воспользовавшись в его отсутствием, все в хижине перевернули вверх дном.
— Видите, старина, что натворили призраки, — сказал верховод этих безобразников. — Перевернули бочонок с мукой, пока мы на него не смотрели, а потом опрокинули кувшин и разлили всю воду!
Терпеливый хозяин поднял голову и посмотрел на стены, обсыпанные мукой. Потом опустил глаза и взглянул на пол, слегка вздрогнул и отшатнулся.
— Это не вода! — сказал он тихо.
— А что же?
— Кровь! Гляньте-ка!
Стоявший ближе прочих дернулся и отпрянул, бледный, как полотно.
А там, на полу, господа, прямо перед дверью, на том самом месте, где старик видел, как его пес остановился и начал подымать лапы, там! там! — господа, даю вам честное слово, — медленно расползалась темно-красная лужа человеческой крови! Эй, держите его! Живо! Да держите же его, говорят вам!
Ослепительная вспышка озарила темный лес, и грянул выстрел! Подбежав к Доктору, мы увидели, что в одной руке он держит дымящийся пистолет, а другой указывает на быстро убегающего Хуана, нашего мексиканца-вакеро!
— Ах, черт, промазал! — сказал Доктор. — Но вы его слышали? Видели, как он побледнел при слове «кровь»? Видели по его лицу, что у него совесть нечиста? А? Что ж вы молчите? Что вы на меня уставились?
— Это был призрак убитого, Доктор? — как один, спросили мы, задыхаясь.
— Куда там к черту призрак! Нет! Но в этом мексиканце-вакеро — этом проклятом Хуане Рамиресе — я угадал его убийцу! Поэтому и стрелял в него!
Перевод В. Рогова