Собрание сочинений. Том 5
Шрифт:
Астроном Робертс (штат Колорадо) призывает ученых выйти на политическую арену.
— Мы должны, — говорит он, — бороться за мир на основе социальных и политических систем, способных стимулировать науку.
Аудитория тоже за это. Она аплодирует во-всю.
Разговоры о чистом искусстве или чистой науке сейчас, видно, мало кого трогают, хотя в большинстве своем американцы (они, вероятно, и сами это чувствуют) — все еще очень наивные люди в политике.
Пресса настолько запутала им мозги, что каждый хочет лично разобраться в международных делах, не пользуясь советами «Ридерс Дайджест», этих карманных оглупителей, по признанию самих же американцев.
Вы спросите меня: что это за «Ридерс Дайджест»? Маленькие плотные книжечки, выходящие в многомиллионных тиражах, в которых кратко пересказано «все самое необходимое», что надо знать, чтобы считаться культурным человеком. «Анна Каренина» прессуется до шестидесяти страничек, философская работа аннотируется на пяти страницах. Двумя сотнями слов объясняется сущность социализма. Не прочитав ни одной книги на свете, а пользуясь только «карманным оглупителем», американский обыватель может делать вид, что он в курсе всех мировых событий не хуже самого президента. Средний американец черпает из «карманного оглупителя» остроты, политические сведения, анекдоты, популярные песни, исторические справки.
И вот людям, которые поняли, что их держат в плену неверных представлений о жизни человечества, захотелось хоть раз в жизни самим что-то решить, самим что-то выбрать.
Отсюда равнодушие к отвлеченной болтовне (которой тоже немало) и повышенный интерес ко всему реальному, политическому, жизненному.
Академик А. И. Опарин делает обстоятельный философский доклад. Советская наука, посвятившая себя служению людям, предстала перед американской аудиторией как наиболее передовая во всех отношениях.
На следующий день в секции искусств выступал Д. Д. Шостакович. Его искренняя речь в защиту мира была в центре внимания конгресса и много раз прерывалась аплодисментами.
— Нельзя в эти решающие этапы истории, — говорил он, — отходить в сторону и тешить себя пустой иллюзией, будто мы поставлены над жизнью, над схваткой. Мы должны вторгнуться в самую гущу жизни, чтобы влиять на ее ход.
И аудитория отвечает:
— Да, да, да!..
С. А. Герасимов и М. Э. Чиаурели посвятили свои выступления: первый — проблемам социалистического реализма, второй — сталинской дружбе советских народов. Оба выступления встретили чрезвычайно теплый прием. Оно и немудрено: советское киноискусство знают в США еще со времен «Броненосца Потемкина». Ограничения и рогатки, чинимые прокату советских картин, не достигают цели: к советским кинофильмам присматриваются, их изучают, им, если хотите, завидуют. Техника советского цветного кино на высоком уровне. Советские цветные картины намного совершеннее американских.
Герасимов и Чиаурели — художники, хорошо известные той части творческой американской интеллигенции, которая связана с киноискусством. Раньше, чем они появились в США, интеллигенция знала их по фильмам.
Глава польской делегации Гофман и чехословацкий депутат Гронек выступили с сообщениями о деятельности художественной интеллигенции своих стран в пользу мира.
Острым и критическим оказалось выступление кинодраматурга Лоусона, приговоренного к тюремному заключению за так называемое «неуважение» к «Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности».
— Американское искусство, — говорит Лоусон, — используется для подготовки новой войны. Это в частности основная причина того глубокого кризиса и деградации, которые переживает американское кино. Но мы не сдадимся без борьбы. Десять деятелей Голливуда находятся сейчас под судом за то, что они создавали картины, отличавшиеся «опасным» демократизмом. Они не одиноки. Это только первая десятка.
На другой день в перерыве между заседаниями мне удалось побеседовать с Лоусоном запросто.
— Кризис начинается у нас с искусства, — сказал он. — Голливуд накануне гигантской катастрофы. Наиболее крупные фирмы, сокращая актеров и режиссеров в США, начинают ставить фильмы в Англии и Италии, где рабочая сила намного дешевле, а безработных актеров не меньше, чем у нас. Производство кинокартин находится на уровне сорок пятого года. Вместо тысячи двухсот актеров, имевших в нормальные времена длительные контракты с фирмами, работают триста — четыреста человек, а из тысячи восьмисот сценаристов обеспечены кое-какими заказами человек двести пятьдесят.
Льюис Майлстон, известный кинорежиссер, утверждает, что серьезные картины исчезли, что от режиссера требуют только развлечений и развлечений. Началась истерия развлечений.
Не так давно Эрик Джонстон, глава Национальной ассоциации кинопромышленности, опубликовал «опус» под кричащим заглавием: «Как мы можем выиграть холодную войну против России?» В этом поразительном по наивности и невежеству сочинении новоявленный борец против коммунизма обеспокоен главным образом тем, что «демократический» мир (то есть американский) начинает проигрывать войну против мира коммунистического.
«На всем земном шаре, — удивляется Джонстон, — куда ни взглянешь, коммунизм либо завоевывает новые позиции, либо удерживает старые. Что мы должны делать? Ясно одно: мы должны делать гораздо больше, чем делали до сих пор. В качестве противодействия мы затратили миллиарды долларов для помощи Западной Европе… Но мы обманываем себя, если думаем, что одни эти меры могут положить предел распространению коммунизма».
Что же так обеспокоило м-ра Джонстона?
Оказывается, то, что в Советском Союзе рабочий говорит: «наша фабрика», «наш город», «наша студия», — а вот в Риме, поднимаясь в лифте и похвалив лифтеру отель, он услышал многозначительный ответ: «Возможно, но это не мой отель».
Итальянский лифтер настолько обеспокоил Джонстона, что тот посвятил его ответу почти целую страницу размышлений, приведших его к печальному выводу:
«Некоммунистический мир болен, — здоровье его гораздо хуже, чем нам кажется. Поставить его на ноги значительно труднее, чем мы думаем. По мере разработки нашей программы, имеющей целью улучшить уровень жизни всего мира, выясняются огромные трудности этой задачи. Мы обнаруживаем гораздо больший политический, экономический и моральный упадок, чем ожидали».
Что же предлагает для лечения капиталистического мира театральный администратор из Голливуда?
«Мы должны взять на себя осуществление индустриализации в мировом масштабе, — говорит он. — Для этого следовало бы создать постоянную мировую корпорацию экономического развития. Создание такой корпорации предполагает слияние правительственных фондов с частным капиталом. Наряду с корпорацией экономического развития я предлагаю учредить «Капиталистическое товарищество». Капиталистическое товарищество означает сотрудничество американского капитала и делового гения с капиталом, рабочей силой и природными ресурсами других стран. Америка может предоставить остальному миру в пользование одно из своих величайших сокровищ (так и пишет! — П. П.) — американского капиталиста с его долларами и техникой».