Собрание сочинений. Том 5
Шрифт:
А для того, чтобы крестьянам пустить пыль в глаза, должны быть учреждены рентные банки[75].
Если бы все шло, как хочется г-ну Патову, то при его законах феодальные повинности так же не были бы отменены, как они не были выкуплены при старых законах 1807 года.
Действительный заголовок проекта г-на Патова, это — «Записка о сохранении на вечные времена феодальных повинностей посредством выкупа».
Правительство провоцирует крестьянскую войну. Быть может, Пруссия «не остановится» даже перед «временной утратой» Силезии.
Написано 24 июня 1848 г.
Печатается по тексту газеты
Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 25, 25 июня 1848 г.
Перевод
ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР ВОССТАНИЯ
Прага. Каждый день приносит новые подтверждения правильности нашего взгляда на характер пражского восстания (см. № 18 нашей газеты{39}); становится очевидным, что подозрения, высказанные немецкими газетами по адресу чешской партии, будто бы она служит реакции, аристократии, России и т. п., являются чистейшей ложью.
Видели только графа Лео Туна с его аристократами, но не видели массы чешского народа — многочисленных промышленных рабочих и крестьян. Из того, что в какой-то момент аристократия попыталась использовать чешское движение в своих интересах и в интересах инсбрукской камарильи, сделали вывод, будто бы революционный пражский пролетариат, который уже в 1844 г. в течение трех дней был полным хозяином Праги[76], отстаивал интересы дворянства и реакции вообще!
Однако все подобные клеветнические измышления окончательно опровергнуты первым же решительным выступлением со стороны чехов. Восстание было столь определенно демократическим, что графы Тун не только не встали во главе движения, но тотчас же отошли от него и были задержаны народом как австрийские заложники. Оно было столь определенно демократическим, что все чехи, сторонники аристократии, отшатнулись от него. Оно было направлено в такой же мере против чешских феодалов, как и против австрийской солдатни.
Австрийцы напали на народ не потому, что он чешский, а потому, что он революционный народ. Для военщины штурм Праги был только прологом, за которым должно было последовать предание огню и штурм Вены.
«Berliner Zeitungs-Halle»[77] сообщает в корреспонденции из Вены от 20 июня:
«Сегодня возвратилась делегация, посланная в Прагу здешним Комитетом горожан[78] с одним-единственным поручением — следить за передачей телеграфных сообщений, чтобы нам больше не приходилось, как в последние дни, ждать целые сутки известий из Праги. Делегация доложила комитету о своей поездке. Она сообщила нечто ужасное о хозяйничанье солдатни в Праге. Она не находит слов для описания ужасов осады, бомбардировки и штурма этого города. С опасностью для жизни добрались делегаты на лошадях с последней перед Прагой железнодорожной станции до города и с не меньшей опасностью пробрались через ряды войск к пражскому дворцу.
Повсюду солдаты встречали их возгласами: «И вы здесь, венские собаки! Наконец-то вы нам попались!» Многие солдаты хотели напасть на делегацию; даже офицеры вели себя неописуемо грубо. Наконец, делегаты прибыли во дворец. Граф Вальмоден взял документ об их полномочиях, выданный комитетом, взглянул на подпись и сказал: «Пиллерсдорф? он для нас здесь ничего не значит». Виндишгрец встретил штатских каналий суровее, чем когда-либо, и сказал: «Революция победила всюду, но здесь победителями являемся мы, и никаких гражданских властей мы не признаем. Пока я был в Вене, там было спокойно. Стоило лишь мне уехать, как поднялась буря, которая все перевернула». У делегатов было отобрано оружие, сами они были заключены в одну из комнат дворца. Только через два дня они получили разрешение выйти оттуда; оружие им возвращено не было. Вот что рассказали наши делегаты, вот как обращался с ними пражский Тилли, вот каково поведение войск, а здесь еще делают вид, будто верят, что это только борьба против чехов! Но разве делегаты говорили по-чешски? Разве они не были одеты в форму венской национальной
Но революция сделала слишком большие успехи. Виндишгрец считает себя единственным человеком, способным поставить ей преграду. Чехов расстреливают как собак и выжидают только благоприятного момента, чтобы выступить против Вены. Почему Виндишгрец освободил Лео Туна, того самого Лео Туна, который встал во главе пражского временного правительства, который проповедовал даже отпадение Богемии?
Почему, спрашиваем мы, он был освобожден из рук чехов, как не потому, что все его действия были маневром, затеянным по сговору с аристократией для того, чтобы спровоцировать восстание?
Третьего дня из Праги отправился поезд. С этим поездом уезжали немецкие беженцы-студенты, венские национальные гвардейцы и некоторые семьи, бежавшие из Праги, которые, очевидно, чувствовали себя там не очень-то хорошо, несмотря на восстановленное спокойствие. На первой же станции после Праги расположенный там военный пикет потребовал, чтобы все пассажиры без исключения сдали оружие; получив отказ, солдаты открыли огонь по вагонам, стреляя в беззащитных мужчин, женщин и детей. Шесть трупов было вынесено из вагонов; пассажиры стирали со своих лиц кровь убитых. Так поступила с немцами та солдатня, которую здесь пытаются изобразить как ангела-хранителя немецкой свободы».
Написано Ф. Энгельсом 24 июня 1848 г.
Печатается по тексту газеты
Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 25, 25 июня 1848 г.
Перевод с немецкого
На русском языке впервые опубликовано в журнале «Вопросы истории» № 11, 1955 г.
ВЕСТИ ИЗ ПАРИЖА
Кёльн, 24 июня, 10 часов вечера. Почта из Парижа от 23-го не получена. Курьер, которому удалось добраться сюда, рассказывает, что во время его отъезда из Парижа там началось сражение между народом и национальной гвардией и что на некотором расстоянии от города он слышал сильную канонаду.
Написано 24 июня 1848 г.
Печатается по тексту газеты
Напечатано в экстренном приложении к «Nеие Rheinische Zeitung» № 25, 25 июня
Перевод с немецкого 1848 г.
На русском языке публикуется впервые
ВЕСТИ ИЗ ПАРИЖА
Кёльн, 25 июня, 10 часов вечера. Почта из Парижа снова не получена; прибывшие сегодня парижские газеты датированы 23-м; при регулярной работе почты они должны были быть здесь уже вчера вечером. Единственные источники, которыми мы располагаем при этих обстоятельствах, — это сбивчивые и противоречивые сообщения бельгийских газет, а также наше собственное знание Парижа. Основываясь на этом, мы попытались нарисовать нашим читателям возможно более верную картину восстания 23 июня.
Для дальнейших комментариев у нас нет времени. Наше подробное суждение о событиях, а также более полный отчет о заседании парижского Собрания от 23-го мы сообщим завтра.
Написано 25 июня 1848 г.
Печатается по тексту газеты
Напечатано в экстренном приложении к «Neue Rheinische Zeitung» № 26, 26 июня 1848 г.
Перевод с немецкого
На русском языке публикуется впервые
ПОДРОБНОСТИ СОБЫТИЙ 23 ИЮНЯ
Восстание носит характер настоящего рабочего восстания. Гнев рабочих обрушился на правительство и Собрание, которые обманули их надежды, ежедневно принимали все новые меры в интересах буржуазии против рабочих, распустили рабочую комиссию в Люксембургском дворце, ограничили деятельность национальных мастерских, издали закон о запрещении сборищ[79]. Все подробности событий говорят об определенно пролетарском характере восстания.